Последний ключ

"А ты, значит, знаешь, где эту подмогу искать?"

"Знаю, Оливия, знаю. Не все Блистательные из Шела в Арун подались. Слышал я, те, кто Каскорам верен остался, в Северной Субейе обосновались, отряды потиху сколачивают да ренейдов бьют. А тех, кто Нетопырю присягнул, предателями считают. Тирдал славный малый, но виниться в том, что Нетопырю по глупости присягнул, не станет, сама понимаешь, гордый слишком. Так что ежели мы до Северной Субейи доберемся, крови не миновать - то ли Тирдал кого из них, то ли они его, но порешат. А нам того не надобно, так ведь?"

"Так", - понимающе киваю.

"Вот я и подумал, должен же рядом с Тирдалом быть хоть кто-нибудь достаточно здравомыслящий, чтобы дело уладить миром? Про тебя я не говорю, Оливия, не королевское это дело - распри улаживать..."

Я смеялась, а он поглаживал меня по тыльной стороне ладони, и от его руки исходило чуть заметное сухое тепло.

"Да и Хубу без меня вы не найдете", - качал головой старик, - "а он, чует мое сердце, ох как полезен будет!".

В конце концов у меня не хватило твердости настаивать на своем.

Через три дня (хотя кто его поймет в этих подземельях - день то или ночь?) мы добрались до Грейла.

Городок был куда больше и многолюднее всех подземных селений, встреченных нами по пути. Впрочем, истинных размеров Грейла видеть мы не могли. В отличие от Вероницы, Иксаны и Ринсы, расположенных большей частью в центре огромных пещер, постройки Грейла спрятались в целой анфиладе пещер и тоннелей. Эта часть подземелий Катуллы была самой старой, чем ее жители неизменно гордились. Даже мимолетный взгляд подтверждал - Грейл заметно отличался от наспех сложенных из камня за последний год домиков и домишек других поселков четкими линиями строений, изысканностью декора, сочностью красок... Стены, даже выщербленные временем и потертые неисчислимым количеством спин, рук и тюков, были до сих пор покрыты изящной резьбой, искусность которой напоминала мне каменные узоры Соколиной башни Шела. Широко распахнутые лепестки высоких расписных колонн терялись в темноте, но любой проезжающий мимо кортеж с десятком горящих факелов освещал мудреное плетение множества цветов, листьев и стеблей, дивные краски которых не поблекли до сих пор...

Мы въехали в Грейл с запада, с той его стороны, что впопыхах застраивалась в последнее время, чтобы вместить вновь и вновь прибывающих в Катуллу беженцев. Узкие тоннели с грубо обработанными сводами, двери, небрежно сколоченные и затыкающие дыры в заложенных камнем пещерных проемах, и люди, люди, люди... Они шли и ехали, с трудом (а чаще всего с оглушительной руганью) разъезжаясь на узких улочках, они сидели вдоль безглазых-безоконных домов, покуривая трубочку и посматривая на проходящих мимо, они брели с лотками остро пахнущей снеди и громко нахваливали свой товар, они несли тюки на своих плечах и держали за руки уставших от дороги детей. После тишины величественных и почти нетронутых рукой человека пещер вонь, шум и гам Грейла казались не просто раздражающими, они сводили с ума.

Мы пробирались сквозь толпу так быстро, как это позволяли крепкие руки и луженые глотки моих Блистательных. Кого-то отталкивая, на кого-то прикрикивая, гвардейцы расчистили нам путь до Старого Грейла. Там, как нам казалось, должно быть попросторнее. Да не тут-то было.

Первое, что я заметила, это была каменная резьба стен. Проплутав по узким извилистым тоннелям, миновав внушительную пещеру, в далеком потолке которой было небольшое отверстие, пропускавшее дневной свет, пройдя через каменный мост через глубокую узкую расщелину и поднявшись по широчайшей длинной лестнице, мы попали в совершенно другой город: жилых домов, слепленных подобно ласточкиным гнездам из всякого мусора, здесь и близко не было. Да и пещеры стали похожи на величественные залы с высокими потолками, подпираемые изящными расписными колоннами. Залы, будто нанизанные на драгоценную нить бусины, плавно перетекали одна в другую, меняя орнамент резьбы и оттенки красок, меняя отделку стен и рисунок мозаики на полу. О, этот Грейл восхищал. Местами он напоминал мне Тутарлу - ту ее часть, что веками оставалась нетронутой вечной ненасытностью торговцев, где не было складов, ремесленных мастерских, контор менял, где заседал Совет города, где правил свой суд наместник...

А люди на удивление равнодушно проходили мимо, не поднимая глаз, то ли привычно, то ли безразлично взирая на красоты здешнего подземного царства. Света здесь было достаточно - на крепких железных треножниках беспрерывно горели масляные лампы, окрашивая холодный серый камень в теплые желтые тона. Свет заставлял играть краски росписей, обволакивал причудливыми тенями каменные изгибы резьбы... Но из проходящих мимо людей мало кто любовался мастерством древних ваятелей и резчиков. Почему? Неужто мы стали столь слепы, что кроме хлеба насущного да страха за свою жизнь ничего не видим и видеть не желаем? Мне стало грустно.

А потом я заметила - люди спешат, некоторые даже бегут. Поспешили и мы.

На круглой площади, по краям которой стояли массивные колонны, сходящиеся под высоким потолком в острогранный свод, толпились жители Грейла. Большей частью мужчины, они тихо переговаривались между собой или молча слушали. У некоторых, как я заметила, было оружие и походная сума, и слушали они человека, стоявшего на невысоком помосте посреди площади. Нам стоило немалых трудов пробиться вперед; сопровождаемые тычками и шипящим ругательством, мы подошли почти к самому помосту, оставив мулов и поклажу на двух Блистательных далеко за пределами площади.

- ...Если вам еще дорог Лакит, присоединяйтесь к нам! - прорычал крепкий молодой латник, стоявший на помосте.

Ответом ему были одобрительные крики. Но не так много, как ожидалось. Глашатай поморщился и укоризненно обвел глазами толпу:

- Неужто вы собираетесь отсиживаться, пока другие добывают славу в бою?

- Слава-то оно, конечно, хорошо, - выкрикнул невысокий мужичонка с всклокоченной бороденкой и в бедной селянской одежонке, - Только ж мы люди простые, на что нам слава. Нам бы домой возвернуться!

- А чего ж не возвращаешься?

- Так там же ренейды окаянные!

- А у них что, четыре руки и тело из железа? Если им кишки выпустить, мрут не хуже, чем свиньи.

Одобрительный гул голосов и смешки заставили и самого глашатая улыбнуться.

- Так то дело вояк, а я кто? - селянин озадачено посмотрел на свои ладони, - Отродясь меча в руках не держал.

- Вот что я тебе скажу, приятель, - латник уткнул кулаки в бока и сурово нагнулся к нерешительному мужичонке, - Ежели твой дом горит, последнее дело говорить, что ты отродясь пожары не тушил. Хватай ведро с водой да огонь заливай. Ведра нет - кувшин бери. Кувшина нет - кружку возьми. Только не сиди да не стони! Ренейдов, говоришь, бить не умеешь? Так помоги тем, кто умеет! Работы всем хватит! Оружие ковать, хлеб печь, колеса чинить - это-то ты можешь? Делать дело надо, отсиживаться стыдно!

- И то верно! - полетели со всех сторон крики одобрения, - Хватит уж, наотсиживались! Довольно Горностаю под зубы свою шею подставляли!

- А скажи, мил человек, - раздалось откуда-то из толпы, - Под рысиными стягами идете иль нет? Говорят, Надорра в Храм подалась?

- Под Рысью идем, другие нам не надобны, - убежденно ответил латник и рубанул рукой, - А что до Надорры, то Создатель тому свидетель...

Чей-то пристальный взгляд мешал мне сосредоточиться. Я чувствовала его, но не могла понять, откуда он исходит. Человек на помосте буйно жестикулировал и топтался на месте, полы его плаща метались крыльями птицы, а потом он отступил на шаг назад и я увидела глаза, неотрывно глядящие на меня. Взгляд был удивленным, неверящим. И все же, полагаю, куда более сдержанным, чем мой собственный. Мой был потрясенным, не меньше. Ибо смотрела я в глаза Лиона, стоявшего у другого края помоста.

Я непроизвольно отступила назад, под защиту безликой толпы, но Великий лорд Лиэтта радостно улыбнулся и помахал мне рукой. Я отступила еще на шаг назад; обеспокоенный, но не понимающий причины моей паники Тирдал заслонил меня своим телом и схватился за оружие.