Колючка и стихоплёт

Малика украдкой поглядывала на Кирилла, с их последней встречи прошло почти два месяца, а чувствовалось будто год. Словно её лучшего друга накачали насосом для надувного матраса, добавив сантиметров в росте и в обхвате груди. Выглядел он взрослее и будто опытнее. Вот что делает с щуплыми юношами гребля на каноэ. Трансформация Кирилла происходила на глазах Малики постепенно, но в это лето гормональный скачок явно положил начало превращению в мужчину.

– Как ты тут оказался? – вспомнила она первую же мысль, что пришла ей в голову, когда Кирилл предстал, словно помидорный глюк.

Дима затих, он тоже ждал ответ на этот вопрос.

– Приехал с Профессором.

Малика даже не попыталась скрыть удивление.

– С моим отцом? Он же тебя терпеть не может!

Кирилл пожал плечами.

– Я приехал со сборов и столкнулся с ним на лестничной площадке, спросил о тебе, а он взял и предложил поехать за тобой в деревню.

Малика обошла парней и по дорожке направилась к дому. Сделав пару шагов, оглянулась.

– Что происходит? С чего он вдруг к тебе подобрел?

Кирилл явно выглядел озабоченным.

– Даже думать не хочу. Может, на картах своих разложил моё печальное будущее и сжалился, прекратил мешать нашей дружбе.

Дима обогнал друзей и замер, преграждая им дорогу.

– Так вы братья, то есть сёстры? – он с досадой плюнул в сторону пышно цветущего зонтиками укропа. – Родственники или нет?

Малика и Кирилл переглянулись. Как можно объяснить их отношения? Не раз они сталкивались с недоверием, когда доказывали, что дружба между мужчиной и женщиной не миф. Сами считали себя братом и сестрой и привыкли так представляться незнакомым людям. Им охотно верили, отмечая внешнее сходство и поразительную способность общаться без слов. А ведь дружбе их всего три года, и выросла она из откровенной вражды.

Малика познакомилась с Кириллом в последнее лето перед первым учебным годом, хотя видела его смуглую физиономию в окне не единожды, сталкивалась с роднёй – всё-таки соседи. Кирилл до того дня играл роль призрака: мелькал за стеклом, становился темой обсуждения во дворе, его голос раздавался в подъезде, но заботливые наседки мама и бабушка оберегали единственного в семье мужчину от дурного влияния улицы, в том числе и от главного опасного элемента – Малики. Кирилл посещал частный детский сад, а если и гулял, то только вдалеке от детских площадок, чинно прохаживаясь рядом с мамой по аллеям парка, будто маленький взрослый. Но настал день, когда послушный мальчик выразил настойчивое желание познакомиться с дворовой ребятнёй, и противиться ему, как обычно, не посмели.

Как раз перед тем как Малике исполнилось семь лет, она сделала для себя открытие, предпосылки к которому давно уже сигнальными флажками врывались в её жизнь. А именно – быть мальчиком гораздо лучше. Шорты удобнее вечно задирающихся юбок, игры мальчишек разнообразнее и увлекательней, любят их тоже больше. Во всяком случае, по наблюдениям Малики, друзьям-мальчишкам родительской любви доставалось гораздо больше, чем ей от отца. А уж ненавистного соседа Кирилла мать и бабушка чуть ли не облизывали, так сильно обожали. Последней каплей послужила фраза из подслушанного разговора завсегдатаев у подъезда во главе с Кариной Карловной. Отца Малики, носившего прозвище Профессор так давно, что большая часть и не помнила почему, назвали бракоделом из-за того, что у него была она – девчонка, а не сын.

Убедившись, что отец занят с очередной клиенткой, и за дверями кухни раздаётся равномерный, временами тревожный шёпот, Малика стащила ножницы из спальни отца и криво отрезала густые каштановые волосы прямо у основания. Косу спрятала в верхний ящик комода, чтобы потом сплести из волос тетиву для лука. Закончила причёску, обрезав торчащие вихры как придётся, лишь бы в глаза не лезли. В зеркало даже не взглянула, довольно тряхнула полегчавшей головой и побежала на улицу. В тонкой грязной ладошке она зажимала плоскогубцы, взятые тайком из ящика для инструментов. Сегодня Малика планировала научиться ездить на велосипеде без страховочных колёсиков, а то стыдно перед мальчишками во дворе – семь лет, а тут такой малышовый транспорт.

Долгожданный велосипед появился только вчера в качестве подарка на будущий день рождения. Преподнесён был заранее, так как спрятать габаритный сюрприз в их двухкомнатной, и без того захламлённой квартире оказалось нереально. Отец обещал, что выкроит время и открутит позорные колёса, но Малика не хотела ждать и терпеть насмешки дворовых ребят.

Избавиться от окаянных колёсиков удалось не с первого раза, пришлось повозиться с несговорчивым инструментом. Плоскогубцы соскакивали с болтов, царапая красную краску на раме, норовили прищемить пальцы, а делать то, что требовалось, не хотели. Когда велосипед наконец обрёл звание двухколёсного, в беседке уже собралась немаленькая компания из местных ребят. Они с любопытством поглядывали на гордую хозяйку подержанного транспорта.

– Эй, акула-каракула, что делаешь? – обратилась к Малике крупная девочка с тугими рыжеватыми косами.

– Отстань, зараза, – нагрубила Малика, опознав по голосу своего давнего врага Танечку.

Знала же как обозвать обиднее. Малика сильно переживала из-за крупных передних зубов, хотя отец обещал, что с возрастом голова вырастет, и зубы придутся как раз в пору. Выращивать голову так долго Малика не могла, терпением не обладала совершенно, поэтому бурно реагировала на любые напоминания об акульей улыбке. Мало кто во дворе рисковал намекнуть об этом, только Танечка. Смелая из-за статуса родителей. Она шёпотом поведала, что её папа – большой начальник, а мама в очередной раз подала на кого-то в суд и выиграла дело. Детей пугало слово «суд» и странные победы Александры Александровны, но раз побеждает, рассудили они, значит, сильна, как бодибилдер. Выглядела женщина соответствующе: крупная квадратная фигура – со спины мужчина. Ей даже кличку дали – Сан Саныч. Танечка внешностью пошла в маму, и обещала в будущем тоже стать такой же «победительницей», ибо характер имела склочный.

Малика поставила велосипед, удерживая его в вертикальном положении за руль, и задумалась. Её опыт вождения исчерпывался одним днём, и то с колёсиками, но отступать она не привыкла. Внимание зрителей придавало смелость, а опозориться перед Танечкой нельзя было ни в коем случае. Малика поставила ногу на педаль, резко оттолкнулась и… поехала. Быстро поймав равновесие, судорожно заработала ногами, удивляясь собственному умению. Благополучно преодолев десяток метров, она с задранным подбородком проехала мимо беседки и врезалась в урну.

Из-за поворота как раз показалась мама Кирилла – Василиса Максимовна. Её взгляд скользнул по соседской девочке: та барахталась под велосипедом, а ребята бездействовали в нескольких метрах от «аварии». Бросив пакеты, она кинулась на выручку, но не успела даже коснуться потерпевшей, как Малика злобно фыркнула.

– Я сама. Не трогайте мой велик.

Женщина нехотя отступила, давая возможность соседке подняться самостоятельно.

– Поранилась?

– Вам-то какое дело? – нагрубила Малика, хотя совсем не планировала это делать. Некоторые слова вылетали изо рта, минуя мозг, и обычно это были злые слова.

Не обращая внимания на смешки из беседки, Малика подняла велосипед, вывела на дорогу, села на него и снова поехала, будто ничего и не случилось, хотя ободранная коленка пульсировала болью, а во рту чувствовался вкус крови. Поравнявшись с ребятами, Малика затормозила, отставив ногу, и улыбнулась.

– Видали, как я мусорку забодала?

С губы скатилась алая капля и прочертила дорожку по пыльному подбородку.

Один из мальчиков передёрнулся от вида крови.

– Ты кусалки что ли себе выбила? – Танечка не упустила возможность съязвить. – Теперь у кроличьего зуба нет пары.