Страница 35 из 48
Сестра сидела перед зеркалом, служанка расчесывала ее распущенные волосы, которые доставали до пола. Даро не помнил, когда в последний раз видел Найю такой — без красок на лице и сложной прически. Найя удивилась, увидев брата. Он присел на край стола, вынул из-за пазухи коробку и небрежно положил к другим таким же, стоящим в стороне.
— Что это? — с любопытством спросила Найя.
— Безделица, — вздохнул Даро, избегая смотреть ей в глаза, — может, подойдет тебе к какому-нибудь наряду.
Найя тряхнула головой, служанка понятливо отложила расческу, молча поклонилась и вышла в соседнюю комнату. Сестра взяла коробку, раскрыла и замерла. Улыбка медленно сползла с ее лица.
— Не нравится? — с беспокойством спросил Даро. — Можно поменять, если хочешь.
Найя подняла на него тяжелый взгляд.
— О чем ты только думал, тупой ты мегрун, — прошипела она и, резко захлопнув коробку, отшвырнула ее прочь.
Ожерелье звякнуло и вывалилось, окатив багровыми бликами каменные плиты пола. Найя вскочила со стула, с яростью глядя на брата.
— Ты считал, я не догадаюсь… для кого ты это купил?!
Даро примирительно поднял ладони, но Найя не дала ему и слова сказать, прянула вперед и, жестко схватив за отворот туники, толкнула с неожиданной силой. Даро, не ожидавший такого, едва успел удержать равновесие. Крепко встав на ноги, он нахмурился и уже хотел дать резкую отповедь столь дерзкому поведению, но тут лицо Найи исказилось, из глаз брызнули слезы. Она отвернулась и обхватила себя за плечи.
— Глупые мальчишки, — прошептала она. — Сходите с ума по этой… чужачке! — Найя обернулась и со злостью вытерла лицо ладонями. — Она — просто красивая кукла!
— Не говори так о ней! — рявкнул Даро, — Не смей!
— Это еще почему?! — уперла руки в бока Найя. — Она здесь пока никто!
— Туа моя будущая жена, — ледяным тоном сказал Даро.
У Найи задрожали губы. Она опустила глаза и села на стул, словно у нее подогнулись колени.
— Я вас всех ненавижу, — прошептала она, всхлипывая. — Ненавижу…
Даро помедлил, затем наклонился и подхватил сестренку на руки, перенес к кровати и сел, прижав к груди, словно ребенка. Найя обняла его за шею. Даро ощущал, как по коже текут ее горячие-горячие слезы.
Эти слезы въелись в кожу, они преследовали Наследника, поднимались, стягивались на шее удавкой, затем ползли выше, подбираясь к глазам. Даро бежал по лестницам, словно пытаясь обогнать их.
На верхней галерее, на самой крыше всегда гулял ветер. К счастью, она оказалась пустынной. Океан блестел вдали острым серпом, небеса давили густой влажной моросью. Наследнику было тесно. Внутри себя, внутри дворца, внутри созданного богами мира, он считал вдохи и выдохи, стискивая посеревшими пальцами низкий парапет.
На плечо неожиданно легла чья-то рука, заставив Даро вздрогнуть. Перед ним стоял Наставник.
«Идем со мной».
Даро привык доверять ему, с детства, с первого слова и первого шага на него смотрели эти багровые глаза, где за бесстрастием всегда скрывалась нежность, за требовательностью — преданность.
Он понял, что сиуэ привел его на пустой тренировочный двор и вопросительно посмотрел на Наставника. Тот подошел к стене, тронул сенсор и выбрав два тяжелых, окованных металлом шеста, бросил один Даро.
«Нападай».
Наследник помедлил, пытаясь собраться с мыслями, а потом отбросил их все скопом и поднял шест. Тело двигалось само, разум погрузился в поток застывшего времени и остался где-то там, в начале тренировочного двора, вместе с вопросами «Зачем» и «Почему». Тело радовалось движению, своей ловкости и силе, как когда-то давно. Оно всегда точно знало, что делать и побеждало самое себя, шаг за шагом.
Вдох, поворот, прыжок и выдох на соприкосновении с песком. Ладонь обжигают белые песчинки. Толчок, вновь отражение хлесткого удара. Снова и снова.
Спонтанная тренировка быстро превратилась в настоящий бой. До изнеможения. В полную силу. Даро не взялся бы сказать, сколько ссадин горели на его коже и сколько раз он сам успел достать противника. Боль была далеко — там же, где растворившийся в благословенной пустоте разум. В скупых лучах солнца, на миг пробивших тучи, ярко блеснула кровь.
— Еще раз.
Даро поднялся, глубоко вдохнул и вновь двинулся навстречу.
— Вставай.
Перед лицом плясала бело-розовая пыль. Щеку опалял жесткий песок. Темные точки в глазах рассеялись, однако ноющие мышцы отказывались слушаться.
— Вставай.
У Даро промелькнула ленивая мысль: Наставник решил его убить? Он заставил себя подняться на руках — в который раз? Сплюнул кровь. И снова сжал в руках шест…
Свет, тьма, кровь и песок.
— Легче?
Даро не знал, послышался ли ему этот вопрос или Наставник правда спросил. В любом случае, Даро был не в состоянии ответить. И попытаться понять, что мудрый сиуэ имел в виду… Наследник, опираясь на его руку, дополз до своих покоев по неприметной лестнице в стене, жестом выгнал слуг и, растянувшись на кровати, заснул. Последней мыслью было то, что Наставник прав. Да, несмотря на боль во всем теле, а может, и благодаря ей, и правда стало намного легче.
_________________________________________________
[1] Полисалютин — «При регулярном использовании препарат влиял на фермент теломеразы, программирующей сроки обновления клеток, не давая им меняться и стареть. Некое подобие консерванта, способного сохранять статус-кво организма на сколь угодно долгий срок». (инфо из рассказа «Трое суток», как раз посвященного данной теме)
========== 12. Тревога ==========
Комментарий к 12. Тревога
!!!Внимание на объявление в шапке!!!
Не начинайте эту главу, не ознакомившись с дополнениями в прошлых. Для тех, кому лень, вот вкрадец: к Риэ в лавку приперлись и пытались сманить в бедняцкую оппозицию, безуспешно. Он не принял это всерьез, даже не стал никому говорить, но стал замечать в Высших неприятные стороны. При Алине культ Тиоса раскололся и еретиков жестко притесняли.
Музыкальный фон на тревожные козни: Wardruna - Völuspá
https://www.youtube.com/watch?v=6loWrABr8gA
Я таки расползусь еще на пару глав, ради пользы сюжета. Но финал близок)
Яркое солнце пришло на смену хмурым дням, океан серебрился косяками рыбы. С заката на восход плыли стада альсонна, поющих брачные песни. Облака теперь походили на воздушные города, а закаты красили мир в нежный палевый, без острых контрастов кровяного багрянца. Галька на берегу порой раскалялась так, что камни лопались, обнажая розоватое нутро с вкраплениями окаменелых следов крученых раковин. Найя и Даро теперь нередко бродили по берегу уединенной бухточки в паре умиэ от столицы, одетые в простые туники и шаровары, чтобы не привлекать внимания. Найе казалось, своими нарядами и долгим молчанием они похожи на тени сказочных морских стариков, что шарятся в полосах прибоя в поисках сладких чужих жизней… Только длинных щупалец не хватало, чтобы душить жертву. Да и в роли жертв могли выступить разве что стражники. Охрана держалась на расстоянии, хотя даже если бы дышала в затылок, брат с сестрой не замечали бы этого: их словно отделяло от всего света силовое поле.
Найя давно не открывала программу моделирования, не брала в руки ткани. Вдохновение и желание создавать как-то поблекло. Даро полушутливо жаловался, что скучает по возможности позлиться на сестру. Но улыбался при этом грустно, не ожидая ответной улыбки. Найя единственная из всей семьи узнала, что с ним происходит, и что он совершил… И хранила секрет. А брат узнал о ее тайной папке в коммуникационном браслете. После этих признаний обоим стало чуть легче.
Найя много думала о том, что произошло в гостиной для послов. Она бы на месте Даро не смогла так поступить. И, возможно, не смогла бы устоять, окажись на месте паури. Если бы Риэ Зунн хоть раз посмотрел на нее так, как смотрел на чужачку, когда думал, что никто этого не видит… Найя честно признавалась себе, что понятия не имеет, насколько смогла бы сохранить самообладание. Может, Туа не так уж любит низшего, а скорее, попросту неспособна чувствовать живо, как Найя. Во всяком случае, когда не поет. А Риэ… он умел держать себя в руках, несмотря на происхождение. Потому и понравился Найе… Но что толку рассуждать о пустом!