Страница 13 из 48
— Нет, — тряхнул головой Риэ. — Со мной такое случилось… Сижу, вечером на конце мола, жарю себе ракушки. И вдруг непонятно откуда появился этот! — Риэ так резко вскочил, что Даро вздрогнул.
— Кто?
— Не знаю кто! — раздраженно дернул рукой Риэ. — Здоровый сиуэ в плаще, но, видно, богатый. Я ни шагов не услышал, ничего: ни дыхания, ни шелеста одежды… хотя от берега до того места три с лишним аш по камням прыгать! Лицо я не очень разглядел, он был в капюшоне, да и темно. Меч у пояса я заметил… И показывает: «Хочешь заработать, мальчик?» Ну я сразу подумал о работорговцах, хотел в воду сигануть, да горелку бросать было жаль. Думаю — ладно, пусть говорит, думал бы убить или усыпить — напал бы сразу, а не болтал…
Даро поджал колени к груди и слушал с широко открытыми глазами.
— Спрашиваю: «А делать что надо?» Он мне: «А на что ты готов ради такой суммы?» — и достает, — Риэ кивнул на лежащую на верстаке пластинку. — Смотрит хитро так, хоть лицо и спокойное, только губы шевелятся… Из ваших, короче, — пояснил очевидное Риэ и присел напротив Даро. — Я аж удивился, — продолжил он, — такими словами обычно в ночные дома нанимают, но они смазливых ищут, а я-то что? — развел руками мальчик.
— В ночные дома? — вытаращился Даро. — Но… неужели они не боятся смертной казни?! И потом, тебе же… ты еще не вступил в период потоков [1] и… Не девочка! — враз осипшим голосом закончил он.
Риэ покачал головой, очередной раз поражаясь наивности друга.
— Считаешь, там только девочки? Тогда лучше так и думай, Даро, — серьезно сказал он.
— Нет, говори! — вцепился в его рукав Даро и тут же смущенно отдернул пальцы. — Я должен знать все о… В общем, я не буду орать от ужаса, обещаю! Я знаю, что имперцам все равно, с кем образовать пару, — как мог, твердо глядя в лицо Риэ, проговорил он, — их физиология позволяет… — он снова запнулся и покраснел до слез.
— Вообще-то там в большинстве роботы, я находил их части на свалках. Ну, а для богатеньких скучающих сиуэ давным-давно существуют стимуляторы, — поморщился Риэ. — И можно покрыть хоть мегруна. Им кошелек… позволяет.
Даро некоторое время молчал, что-то напряженно обдумывая.
— А дальше? — наконец, спросил он, явно опасаясь услышать ответ.
Риэ вздохнул.
— Я сказал, что умею работать — чинить всякие мелочи, пасти гайрунов и жать виону. Ну и охотиться. Если ему подходит что-то из списка — то пожалуйста… Он меня после этого разглядывал, наверное, сотню капель, я думал, дыру пропалит. А потом сказал, что хочет со мной подраться.
— Что?! — воскликнул Даро.
— Вот и я так же подскочил, — рассмеялся Риэ и задумчиво добавил: — А дерется он здорово… Еще лучше тебя.
— Ты согласился на поединок?! — вскричал Даро, — Дурень, а если бы он тебя убил?
— Не убил же, — пожал плечом Риэ. — Он мне показался нормальным. Один раз даже поймал меня, чтоб я не раскроил башку об камень. Чуток странноватый, но…
— Нормальным?! — вскочил на ноги Даро, — Эта история от истока до устья ненормальная! Да что этому аатскому выродку от тебя было надо?!
— Понятия не имею, — ответил Риэ, снова садясь на верстак. — Я бы хотел это выяснить. Он чуть не полпечати гонял меня с шестом по камням, я потом едва концы не отдал от усталости… И пропал в ночи, пока я очередной раз на ноги поднимался. Оставил деньги на моей сумке, — дернул углом рта Риэ, подцепив пластинку. — Это же главное. Теперь нам можно целое пятилуние есть досыта! Вот бы найти его, — задумчиво проговорил Риэ. — Если этот чудак будет платить так за каждую драку, я бы согласился повторить…
Даро долго молчал, явно не находя слов от возмущения. Риэ было смешно и немного стыдно, что друг так о нем переживает. Он хотел вместе попробовать узнать, кто этот таинственный боец, но теперь понял: Даро, желая уберечь, скорее откусит себе руку, чем позволит Риэ воспользоваться для этого закрытой тахиосетью Высших.
«Послушай, — перешел на язык жестов Даро, — мы ведь с тобой друзья?»
«Да, — насторожился Риэ, — а что?»
Даро смотрел ему в лицо, нахмурив брови.
«Ты знаешь, я… из богатой семьи. Я мог бы… я хочу помочь…»
— Нет! — рявкнул Риэ и вскочил с верстака.
— Но твой дедушка, подумай о нем! — вслух взмолился Даро. — И я мог бы оплатить обряд посвящения Марай, тогда тебя точно взяли бы на работу!
Риэ отошел и прислонился к стене в дальнем углу мастерской. Глядя на Высшего из-под ресниц, процедил:
— Я справлюсь. Нам не нужна милостыня.
— Но…
— Еще слово, и я вышвырну тебя вон, клянусь донным илом! И не посмотрю, кто ты и как умеешь сражаться!
Даро опустил голову, показал знак вежливого прощания и вышел на улицу.
Риэ смотрел на поцарапанную, неровно заклепанную металлическую дверь очень долго. Пока лестница не заскрипела под тяжестью шагов деда Камоира. Риэ взял себя в руки и подошел к верстаку. Покрутил в пальцах поделку, укутал мягкой пленкой и положил в коробку к прочим.
Ладонь деда легла на плечо, Риэ обернулся.
«Сюда заходил тот, кто не должен, — жесты деда были подчеркнуто формальными, как если бы Высший все еще стоял здесь и наблюдал за разговором. — Такому не место в твоей компании, мальчик».
«Ты слышал, — мрачно усмехнулся Риэ, — вряд ли он вернется еще».
«Ты дал ему правильный ответ, но мог бы сделать это иначе. В моем детстве за непочтительный разговор с Высшим казнили… Я не желаю более видеть его здесь».
Дед закашлялся и почти упал на топчан у стены, Риэ метнулся в закуток кухни, вскрыл сервокапсулу с ягодным настоем и налил в кружку.
— Ты не должен общаться с ним больше, — хрипло, но твердо сказал Камоир, принимая из рук внука питье.
Риэ закусил губы и отвел взгляд. Внутри болело почти так же… нет, конечно, совсем не так, как тогда. Тогда он потерял семью. А теперь — друга.
— Ты можешь попасть в беду, Риэ, — широкая ладонь деда провела по волосам мальчика, притянув его ближе. — Я не верю, что позолоченные сердца Высших сильно изменились со времен моей молодости.
— Я не боюсь смерти, — возмущенно вскинул взгляд Риэ.
— Я тоже, — спокойно улыбнулся Камоир. — Элай придет за мной, когда пожелает.
Риэ сжался и позволил себе уткнуться деду в колени.
Но он не заплачет.
Нет.
Пальцы Камоира подняли его за подбородок, жесткий край перчатки царапнул по щеке.
«Я теперь — лишь обуза для тебя. Ты справишься без меня».
— Меня никто не спросил… хочу ли я справляться, — сдавленно проговорил Риэ. — Хочу ли расти сиротой… Сыном вора.
«Опять за свое?! — Дед гневно сверкнул глазами. — Уважай память отца!»
— Меня родила моя мать, — оскалился Риэ, — а растил меня ты! Тока…
— Тока, по милости Тиоса, дал тебе жизнь! И научил кое-чему за те три пятилуния! Будь благодарен богам за то, что тебе дано!
— Кого же мне винить за все, что отнято? — горько бросил Риэ, рывком поднялся и взбежал по лестнице.
***
Теплые ветра сезона Охоты разгладили океан, гигантское зеркало отражало голубовато-лиловое небо с белесыми пятнами лун. Риэ пришел на берег рано и уже успел раздобыть полмеры[2] клубней дануо — в порт прибыла баржа с островов, и один из мешков прорвался прямо во время разгрузки. Роботы быстро собрали рассыпавшееся хозяйское добро, но несколько дануо завалилось в щель меж понтонов. Мохнатые клубни еще не дозрели, но можно обернуть их в ткань, оставить в теплом месте — например, у задней панели блока тахиосвязи. И через пару дней сварить суп.
Семь сотен оборотов назад пропасти пролегали не только меж Высшими и низшими, но и между разными народами сиуэ. Тех, кто нарушал чистоту крови, низшие презирали, а Высшие — убивали безо всякой жалости, несмотря на ширящуюся демографическую катастрофу. Отголоски этих темных времен застал и дед Камоир. Он не задавал внуку вопросов о том, видится ли тот с Даро, но встречая Риэ в дверях, смотрел с беспокойством.
Риэ разглядывал свое отражение в воде и пытался понять — чем руководствовались тогдашние жрецы и монархи, в чем видели разницу между сиуэ и сиуэ? Островитяне низенькие и черноглазые. Жители гор — светлые, почти как люди, с плоскими лицами и тонкими чертами лиц. Кожа Высшего Даро — темнее, чем у Риэ, глаза и губы — больше и скулы не такие широкие. Ну и цвет радужек, конечно, отличался, сиял темно-оранжевым пламенем. Но в целом различия не так велики… Хотя в свете последних событий Риэ снова начал в этом сомневаться.