Страница 14 из 48
Он с грустью смотрел на рассыпающиеся значки голоэкрана на запястье: вода нашла лазейку в залатанном корпусе браслета и повредила систему. Теперь — только в мусор. Да и ладно, все равно коммуникатор молчал уже почти полное пятилуние, Риэ таскал его на руке скорее по привычке. Он расстегнул браслет, размахнулся и швырнул в воду.
— Ты так меня ненавидишь?
Риэ обернулся. При виде Даро внутри смешались злость и радость. Злость — оттого, что он каждый день помимо воли высматривал стройную темную фигурку в потоке летящих уми и не находил. А радость — потому, что Даро пришел. А значит, все еще можно исправить.
— А ты что, следишь за мной?!
Слова сорвались сами собой и совершенно не те, что Риэ хотел сказать. Сейчас Даро повернется и уйдет — уже насовсем…
«Нет, — спокойно сказал Даро, — В порту сегодня готовятся к празднику. Я прилетел посмотреть. Ответь на вопрос: почему ты выбросил браслет?»
Снова разговор не о том.
— Коммуникатор сломался, — пояснил Риэ. — Стал бы я выбрасывать вещь, которой еще можно пользоваться!
Даро смотрел на него выжидательно. Парень за несколько шестидневий стал будто бы выше и строже. Впрочем, попытка скрыть чувства вновь окончилась неудачей — его выдавали дрогнувшие губы и слишком прямая осанка. О том, как выглядит собственное лицо, Риэ не думал вовсе: какая разница?! Единственный друг вернулся и стоит перед ним, несмотря на незаслуженно резкие слова, которые Риэ бросил ему пятилуние назад… Это все еще Даро, тот самый Высший мальчишка, что сердится, краснеет, дрожит и плачет, словно крестьянское отродье.
«Боги не зря не любят пустой болтовни, — Риэ тщательно подбирал жесты, — потому что порой от слов больше вреда, чем пользы».
«Это правда», — чуть нахмурил брови Даро.
— Прости, — тихо сказал Риэ. — Я не должен был так говорить. Ты не хотел дурного.
— Я не сержусь, — отозвался Даро, серьезно глядя ему в глаза. — Я никогда не был на твоем месте. Возможно, тогда я ответил бы так же.
________________________________________
[1] Гормональные всплески у подростков сиуэ зовутся потоками. Всего в жизни мальчика сиуэ бывает около двадцати потоков, начиная с 15-16-го оборота от рождения и далее. Первый год без потока знаменует достижение полной половой зрелости. У зрелых сиуэйтов половые гормоны вырабатываются лишь вблизи генетически совместимой самки.
[2] Мера — 1,8 кг
========== 5. Две правды ==========
Праздник урожая цветным шумом прошел через город, оставив по берегам каналов горы растрепанных венков, в воздухе — дым храмовых курений, а кое у кого — ломоту во всем теле от неумеренного принятия веселящих средств вроде смолы кайона. Мальчики летали смотреть праздничную иллюминацию, большой канал, чьи воды окрасились фиолетовым и желтым — цветами правящего дома Онья, глазели на танцы и выступления гимнастов на главном острове-базаре, очищенном от павильонов.
Теперь площадь напоминала скорее свалку — торговцы вновь разбирали стройматериалы для своих куполов, грузовые дроны носили контейнеры с товарами, по гладкой каменной мостовой ветер гонял обрывки тряпок и праздничных лент. Риэ пригнулся, пропуская слишком низко запущенный кем-то дрон, Даро с любопытством смотрел, как в середине площади на каркас натягивают пластиленовое полотнище. У моста они увидели небольшой корабль, с которого грузчики таскали тюки. У входа в уже отстроенную лавку стоял пожилой сиуэ и покрикивал на рабочих. Татуировки на его лысой голове украшали серебристые заклепки. Даро замедлил шаг.
— Сейчас любому пригодится лишняя пара рук, — сказал он, обернувшись к Риэ. — Может, попробуешь предложить себя?
— Закончится как всегда, — раздраженно отмахнулся тот.
— Когда ты в последний раз пробовал?
Риэ тяжело вздохнул. Потом одернул вылинявшую тунику и подошел к хозяину лавки.
«Да будет твои ветра послушны, а вода чиста, господин. Не нужна ли работникам помощь?»
Сиуэ окинул мальчика изучающим взглядом, потом посмотрел на замершего чуть поодаль Даро.
«С разгрузкой парни уже справились. Но нужно еще все обустроить и разложить товар в лавке. Я возьму двоих».
Риэ обернулся, Даро ободряюще улыбнулся ему и они вошли под яркий полог. Сиуэ потыкал в сенсоры терминала, на столе зажегся голографический круг считывателя. Риэ криво усмехнулся, глядя на Даро. Вскинул руки в жесте, которым уличные артисты показывали начало представления, и протянул ладонь в круг. Он был готов к тому, что сиуэ тут же выставит его вон.
Хозяин лавки глянул на экран и кивнул, потом поманил к себе Даро.
— Проснись, — тот с улыбкой оттолкнул Риэ, — моя очередь.
Риэ с недоумением посмотрел на свою руку, на сканер, потом на сиуэ за стойкой. Может, чип барахлит и хозяин лавки не увидел родового имени? Но ведь круг зажегся красным, значит, код считался…
«Начинайте с дальнего угла, нужно повесить полки. Я покажу где», — сделал приглашающий жест сиуэ.
Риэ шел за ним, как во сне, едва не спотыкаясь.
— Эй, — шепнул Даро, снова пихнув друга в плечо, — эти штуки надо сверлить или что?
Риэ сфокусировал взгляд на ворохе планок, на которые тот указывал.
— Да… То есть, нет конечно, — очнулся он. — Тут все на магнитных клепках. Давай, я покажу!
***
Сезон Охоты подходил к концу, на деревьях начали распускаться цветы, вернулись ветра. Ночью по крышам барабанил дождь, а слизнеящеры вновь вышли из спячки и наводнили бедные кварталы. Теперь Риэ видел в очередях к медпунктам сиуэ с ожогами от слизи. Слизнеящеры выделяли ее постоянно, а более всего — в прохладное межсезонье, когда начиналась пора любви. Хотя какая любовь может быть у этих мерзопакостных тварей?
«Наверное, мы им тоже кажемся чудищами», — подумал Риэ, глядя на уличного уборщика с распылителем, который сжигал очередное гнездо.
Риэ спустился по ступеням и нырнул в канал.
Путь на работу, через половину столицы, казался прогулкой. Раньше Риэ приходилось таскаться по столице гораздо больше, и далеко не всегда это приносило пользу. Лиаш, хозяин лавки тканей, решил оставить у себя двух послушных молодых работников. Торговый павильон был большим, там каждый день находилось какое-нибудь дело. Риэ лазал по потолку, подсоединяя провода подсветки, или спускался по задней стенке к самой воде, меняя обросшие мелкими ракушками коннекторы на новые. Риэ изо всех сил старался, чтобы доверие, оказанное ему Лиашем, оправдалось. Однажды он заметил, что недобросовестный сосед подсоединил один из своих проводов к коннектору Лиаша. Риэ выдернул его и срезал вилку, чтобы неповадно было красть чужую энергию. Хозяин каким-то образом узнал об этом и дал ему прибавку к дневной плате.
Даро из-за учебы не мог работать полный день и приходил лишь на закате, вместе с продавцами прибирал в торговом зале после ухода посетителей, помогал Риэ сложить инструменты. Риэ забавляло, как мало, оказывается, знает о работе Высший: он даже пол не мог помыть, не задав две сотни вопросов. С другой стороны, он не морщился и не отлынивал, за это Риэ начал уважать друга еще больше. Даро был не единственным работающим Высшим, ведь к чистоте крови не обязательно прилагаются богатства.
После парни вскакивали на уми и летели в соседний квартал ужинать в одной из чистеньких скромных едален со звенящими стеклянными рыбками под потолком.
Никто больше не придрался бы к Риэ из-за его внешнего вида — он выглядел не хуже друга. Но главное — ему наконец-то удалось затащить деда к врачу.
Это была больница старого образца, без навороченных приборов и так сильно пугавших Камоира капсул диагностов. Медик взял у деда кровь и уже через какую-то сотню капель дал имя хвори, что мучила Камоира без малого два оборота, назначил лечение. Виной всему оказалась какая-то бактерия, засевшая у деда в груди. Риэ немало помучился, пытаясь доказать ему, что медик не станет использовать полученную кровь для темных обрядов, но тот все равно успокоился, лишь увидев, как пробирка и игла скрылись за прозрачной створкой мусоросжигателя и превратились в облачко пепла.