Фрилавщик

   – Марина Николаевна, где можно оставить подарки? У нас ещё в машине остались.

   – Сейчас, я проведу тебя в кабинет, там оставишь.

   – Ника, подождёшь меня здесь?

   – Да зачем? Пусть проходит. В актовом зале уже все собрались.

   – Да, я лучше в зале тебя подожду. Не переживай, Ник. – у него такой вид, что он готов грудью меня закрывать.

   Иду вдоль стен провожу по нему рукой. Здесь всё другое, не узнать везде евроремонт.

   – О! Какие люди! – смотрю на пухлую, рыжую девушку.

   – Мы знакомы?

   – Что, зазналась в своей Москве, соседей не узнаёшь?

   Чёрт! Это Оля! Не могла сдержать усмешку.

   – Терять тебя трудно узнать, ты очень изменилась. – ага, особенно в ширине, и как ей идут два подбородка!

   Не могу себя остановить. Вот, та, которая превратила мою жизнь в ад. Я всю жизнь хотела ей отомстить, но карма её и так наказала. С большим интересом, рассматриваю свой личный кошмар. Волосы крашеные, но немытый, сальные. Глаза, ярко накрашены серыми, почти черными тенями, на губах алая помада. Жуткое сочетания. – Привет. – наконец выдаю я.

   – Ты, как было стервой, так ей и осталась! Завидуешь моей груди? У меня сейчас пятый. – гордо заявляет Оля.

   Ну да, но и всё остальное тоже увеличилась.

   – Нет, – смеюсь, – что ты. Красиво откидываю волосы назад. Предмет моей гордости.

   – А ты так и живёшь одна? Зато у меня пятеро детей. Что? Съела сука?

   – Я искренне за тебя рада. Вот честно. – только детей жалко, не повезло им с матерью. – И ты тоже не изменилось, по крайней мере внутренний всё такая же.

   – Ах ты! – она замахивается на меня ловлю ее руку, и больно её выворачивает.

   – Не смей трогать меня, а то я тебя тоже пальчики переломаю. И поверь, справлюсь сама! – из её глаз брызнули слезы.

   – Ты…

   – И – и – и! – оборачиваются на визг. -Ника! – на меня бежит Ксюша. Бросай руку, Оли. Кидаюсь обнимать подругу. После жарких объятий, Ксюша берёт меня за плечи и отодвигает, чтобы рассмотреть.

   – Умереть не встать, какая красотка. – смущённо улыбнулась.

   – Ты тоже красотка. Материнство тебе идёт. – она и в правду похорошела, счастливая улыбка, глаза светятся.

   – А что у вас с этой кукушкой опять война?

   – Да так, детство вспомнили. А почему кукушкой?

   – Так она всех детей в детский дом по сдавала.

   – Заткнись, дура! – в наш разговор вклинивается Оля. – У меня жизненные Обстоятельства так сложились.

   – Какие обстоятельства?! С детьми нужно было просто заниматься, а не скакать с одного члена на другой. – улыбаюсь. Узнаю подругу, не стесняется в выражение. – Водку бы меньше жрала, может и вы выглядела бы лучше.

   – Да хрен с ней! – мне порядком надоело обсуждать Олю. – Можно? – кладу руки на округлившийся животик Ксюши.

   – Конечно. – как это классно! Мне кажется, я от малыша, словно, светом переполнилась. Смеюсь, когда получаю удар в руку.

   – Здорово.

   – А когда ты собираешься рожать?

   – Я как-то не планировала, пока.

   – Всех миллионов не заработаешь.

   – Да я уволилась уже.

   – Молодец. Дурацкая работа. А чем сейчас занимаешься?

   – Рисовать начала. Ник мне выставку помогает устроить. Но я же тебе в чате писала.

   – Ой, когда мне? дети. То в школу, то уроки, то в садик. Сейчас ещё по больницам бегаю с третьим.

   – С малышом все хорошо? – встревоженно оглядываю её.

   – Да, просто анализы, узи. Вот придёшь рожать, узнаешь. – вздрагиваю, когда Ник целует меня в шею.

   – Опять ты сзади подкрадывающийся?

   – Люблю сзади. – Ксюша смеялся. – Ник! – возмущенно хлопаю его по руке.

   – Твою мать! Вчера я уже и забыла, что моя “врагиня”, стоит сзади и кусает губы от досады, слушая нас. – Богатырёв ты что ли?! Опять с ней?

   – Ксюш, это кто?

   – Оля. – он поворачивается и презрительно оглядывает её. – Ни хрена ты толстуха. Ой прости, вырвалось.

   – За то твоя Вероника не изменилось всё такая же шалава. – теперь я его глаза потемнели, желваки заиграли. Секунды и он сжимает ее горло испуганной Оли.

   – Слушай ты, дрянь. Не смей так говорить про мою Нику. Это ты всегда была, и останешься с шлюшкой. Только не пойму, кто на тебя такую смотрит? Ещё один писк, в сторону моей невесты, и я тебе прикончу, припомню, что ты с ней сделала. И поверь я тебе не только пальцем нос сломаю. Теперь ты поняла, курица? – она кивает. Ник отпускает её, она оседает по стене и ревёт. Ярко накрашенные глаза потекли.

   – Пошли Ник, – тяну своего защитника, – не стоит она того.

   – Погодите, – останавливает нас Ксюша, – это дрянь что-то ломала Веронике?

   – Да. – скрипит зубами Ник. – Вместе со своими…

   – Ах ты дрянь! – Ксюша со всей силой пинает. Олю.

   – Ксюша, не нужно. У тебя же ребёнок и мы в детском доме. Давайте хоть не здесь разбираться!

   – Хорошо пошли. Почему я не знала об этом?

   – Ну, ты тогда беременна была и....

   – Вот почему, ты не навещала меня в больнице?

   – Да, я не хотела тебя расстраивать.

   – Зря я могла попросить Дамира, он бы…

   – Слушай, – прерываю ее, – всё это в прошлом. Теперь я это осознаю, что все мои страхи просто глупость, мне не кого, тут бояться. – Пошлите дарить подарки.

   Подарки подарили, ребята обрадовались. Правильно мы же не спонсоры, мы такие же, как и они.

   – Ребята, а теперь прошу в столовую, вспомните детство. – говорит Марина Николаевна.

   Заходим в столовую. Тут ничего не изменилось. А вот и столик, где я сидела между Сережей и Никитой.

   – Ник! – окликают его толпа парней. Да какие они уже парни, мужчины.

   –Шоколадка, я пойду, пообщаюсь с ребятами?

   – Иди уже, что ты отпрашиваешься?

   – Я не надолго. – чмокнул в щеку.

   Смотрю на столы, раньше у нас в меню не было шампанского. Беру бокал и делаю глоток.