Страница 8 из 47
К добру это не приведет.
— А хотя бы в любовной магии, — служанка привычными быстрыми движениями подхватывала волосы и укладывала в такую сложную прическу, которой Эльза никогда не носила. Девушка в зеркале казалась строгой и чужой. — Например, подсыпать мужчине в питье, и он до гроба ваш. А если у него, — служанка понизила голос и произнесла сложное слово по слогам: — ин-по-тенция, вот, ну то есть нестоячка, то тогда надо прямо на уд сыпать. И стоять будет — выше подоконника!
— Невероятно, — пробормотала Эльза и твердо ответила: — Нет, мне ни к чему.
— Тогда я соберу, — сказала служанка, — только уж вы будьте так добры, не говорите его светлости.
Эльза обещала молчать.
Утро выдалось солнечным и веселым, словно мир выбросил из головы все воспоминания о вчерашнем Прорыве и искренне советовал последовать его примеру и не задумываться о демонах. Выпив чашку кофе, Эльза решила не тратить время даром и пробежаться по магазинам. Сегодня у Эльзы было всего два пациента, и она понятия не имела, с каким видом отправится во дворец к Привратнику Смерти.
Вчера, когда он закрывал ее от Прорыва, от него пахло дорогими духами с апельсином, а кожа под тонкой тканью рубашки была теплой, и Эльза, уткнувшись в грудь Привратника, слышала, как бьется его сердце — размеренно и спокойно, словно не было никаких Прорывов и чудовищ. Все это время он был живым человеком, а не монстром, отнимающим жизни.
И он искренне смутился, когда увидел свои рисунки в чужих руках. Ему словно было стыдно быть собой.
Задумавшись, Эльза едва не сбила с ног высокую брюнетку в модном платье из темно-розового шелка. В отличие от остальных светских красавиц, которые считали дурным тоном подниматься с постели раньше двух часов пополудни, баронесса Маргжетта ауф Лотьен всегда была ранней пташкой. В прошлом году Эльза делала ей укрепляющий массаж против морщин, и баронесса осталась очень довольна.
— О, дорогая Эльза! — воскликнула она, махнув рукой служанке, нагруженной пестрыми пакетами с покупками. — На ловца и зверь! Я как раз хотела перемолвиться с вами словечком.
— Вы же знаете, госпожа Маргжетта, я всегда к вашим услугам, — улыбнулась Эльза. Баронесса была щедрой клиенткой, а деньги никогда не бывают лишними.
— Куда вы так спешите? — поинтересовалась баронесса и приглашающим жестом указала Эльзе на открытую дверь экипажа. — Я вас довезу.
Когда Эльза устроилась на мягкой скамье, и экипаж двинулся в сторону квартала с магазинами модной одежды, то баронесса поинтересовалась:
— Говорят, среди ваших пациентов теперь Привратник Смерти?
Эльзе пришлось приложить значительные усилия, чтоб лицо не дрогнуло, и его выражение по-прежнему было бы дружелюбным и спокойным. В конце концов, она не делала ничего предосудительного.
— Да, — кивнула она. — Но его диагноз это тайна, вы понимаете.
Баронесса кивнула, прикрыв глаза. На ярких, четко очерченных губах плясала лукавая улыбка.
— Думаю, вас скоро можно будет поздравить, моя дорогая, — сказала Маргжетта. — У Габриэля, конечно, есть свои, скажем так, особенности, но он исключительный джентльмен.
Примерно этого Эльза и ожидала, только не думала, что ее начнут считать любовницей Привратника Смерти настолько быстро. Ей стало одновременно стыдно и мерзко, словно она упала в грязь на глазах всей столицы. Прощай, мечта однажды выйти замуж за небогатого, но приличного человека. Кто возьмет ее в жены с таким клеймом? Любовница королевского палача…
Теперь ей даже необязательно ложиться с Габриэлем в постель. Сплетники справятся сами.
— Даже не знаю, дорогая баронесса, что вам на это ответить, — вздохнула Эльза. Улыбка приросла к лицу, словно маска. Маргжетта дружески похлопала ее по колену.
— Ничего не отвечайте, милая Эльза, вам нужно думать о другом.
— О чем же? — Эльза вынула из сумочки платок и дотронулась до края глаза так, словно убирала соринку.
— О том, какие выгоды можно извлечь из этого союза, — сказала баронесса. — Вы можете провести вместе совсем мало времени, любовь проходит, таково ее свойство… а вот дома и драгоценности остаются. Ломбарды в нашем городе работают круглосуточно.
В плане вклада мужских денег в женскую красоту Маргжетта была настоящим экспертом и гением. Молва приписывала ей шестерых любовников, которые уже восемь лет не знали о существовании соперников и каждый из них верил, что прекрасная баронесса живет и дышит только ради него.
— Думаю, вы дадите мне разумные советы, — негромко ответила Эльза, хотя сейчас ей больше всего хотелось расплакаться. Она ни в чем не была виновата, она не сделала ничего плохого, но ее уже записали в шлюхи — и теперь можно говорить, что угодно, и делать, что угодно, ее все равно будут считать шлюхой.
Баронесса с достоинством улыбнулась.
— Мужчины, милая Эльза, странный народ, — сказала она. — Они больше любят тех прелестниц, которые отдаются с выгодой, чем тех, которые любят просто так. Чем больше кавалер вложит в даму, тем меньше захочет с ней расставаться. У меня есть три правила, и они никогда меня не подводили. Будь всегда готова к любви, будь независима и не жалей его.
Экипаж остановился возле гостеприимно распахнутых дверей большого магазина — несколько отделов, товары на любой вкус и кошелек, все, о чем только может мечтать женщина. Эльза снова растянула губы в улыбке и ответила:
— Благодарю вас, дорогая баронесса. Непременно последую вашим советам.
— Вот и славно, — Маргжетта поцеловала Эльзу в щеку и добавила: — Я бы купила еще ванзейскую мазь, чтоб скользило лучше… ну вы понимаете.
Баронесса сделала такой жест, какими рыбаки показывают выловленную рыбу — и конкретно эта рыба была очень крупной. К щекам Эльзы прилила кровь.
Растерянность и стыд крепко обняли Эльзу — так, что она дышала с трудом, как больная пневмонией. Дождавшись, когда экипаж баронессы скроется за углом, Эльза дошла до открытого уличного кафе и почти без чувств упала на стул под раскрытым красно-белым зонтиком. О ней уже ходят мерзкие разговоры, и что теперь ни делай — не отмоешься. Наверняка служанка вчера рассказала приятельницам такое, что только за голову схватишься.
Фантазия у людей богатая, это Эльза знала точно.
Некоторое время Эльза сидела за столиком, не в силах пошевелиться, и смотрела на людей, идущих по улице, но не видела их — так, мазки разноцветных красок, небрежно смешанные на грязной палитре. А потом в толпе мелькнула знакомая седая голова, и Эльза вздрогнула всем телом и нервно посмотрела по сторонам — спрятаться было некуда.
Но Привратник Смерти не заметил ее. В обычном сером костюме, как у мелкого клерка, с небольшой сумкой в руке, он быстрым шагом прошел по улице, и Эльза увидела, как Габриэль поднялся по ступенькам больницы святого Франциска.
Ну и Господь с ним — или дьявол. Пусть идет, куда хочет.
Справившись с волнением, Эльза поднялась со стула и медленно двинулась в противоположную сторону. До вечера и сеанса во дворце еще было далеко. Она еще придумает, как со всем этим быть.
Семья ауф Гроттенов состояла из восьми человек. В маленьком зале, отведенном для приема безнадежных больных сейчас было семеро ауф Гроттенов, и Габриэль с трудом подавил в себе желание сказать отцу семейства, что кондомы изобретены уже сорок лет как. Потом он заметил на шеях матушки семейства и детей маленькие серебряные пластинки-моломо с ликом солнца: все ясно, араване-солнцепоклонники, вера велит иметь им столько детей, сколько посылает солнышко.
Все семеро смотрели на Габриэля с суеверным ужасом. «Жаль, что солнышко велит им сношаться, а не учиться», — подумал Габриэль и, опустив свою сумку на край стола, спросил:
— Разрешения есть?
Папаша ауф Гроттен проворно протянул ему стопку желтых бланков и быстро отдернул руку, когда Габриэль взял бумаги, словно боялся обжечься. Габриэль быстро пролистал больничную карту и разрешения: все в порядке, все подписано. На лицах ауф Гроттенов стояла печать привычного тяжелого труда, тоски и какого-то нечеловеческого бессилия.