Страсть герцога

Лизетт нахмурилась. Иногда он бывал таким же гадким, как Тристан.

С того самого дня, когда Дом привез ее из Франции полгода назад, она работала не покладая рук, стремясь сделать его арендованный особняк похожим на человеческое жилье. То, что особняк также служил конторой «Расследований Мэнтона», еще не означало, что он должен был быть холодным и безликим. И что принесли ее усилия? Лишь то, что ее поведение стал контролировать еще один мужчина.

Откинувшись на спинку кресла, она подняла бровь.

– Я не нужна тебе, чтобы делать записи. Ты все запоминаешь слово в слово.

– Но тебе лучше меня даются описания. Ты замечаешь в людях то, чего в них не замечаю я.

Лизетт закатила глаза.

– Я поеду лишь в том случае, если ты позволишь мне не только описывать вещи и заваривать тебе чай.

Дом взглянул на нее с подозрением.

– А поточнее?

– Допрашивать свидетелей. Следить за подозреваемыми. Носить пистолет.

Нужно отдать Дому должное: он не засмеялся. Тристан засмеялся бы. А затем попытался бы вновь найти ей подходящего мужа из числа своих хвастливых парижских друзей-солдат, считавших, что для ублюдка с половиной английской крови вроде нее наградой была бы любая кроха внимания с их стороны.

Вместо этого Дом, взглянув на нее оценивающе, вошел в комнату.

– Ты хотя бы знаешь, как пользоваться пистолетом?

– Да. Мне Видок показал.

Всего однажды, прежде чем Тристан положил этим урокам конец, однако Дому не обязательно было знать об этом.

Ее брат уже вовсю клял Эжена Видока, бывшего главу французской тайной полиции.

– Поверить не могу, что наш брат позволил тебе хоть на пушечный выстрел приблизиться к этому негодяю.

Лизетт пожала плечами:

– Нам нужны были деньги. А Видоку нужен был кто-то в Sûreté Nationale8, кому он мог бы доверить систематизацию своей картотеки с описанием преступников. Это была хорошая должность.

И, к ее удивлению, Лизетт эта должность понравилась. После смерти маман три года назад Лизетт переехала в Париж к Тристану. Ей хотелось выполнять какую-нибудь полезную работу, которая позволила бы ей отвлечься от своего горя. И Видок предложил ей такую работу. Именно от него она узнала, что такое расследовать преступления. Видок даже предлагал ей наняться в Sûreté агентессой – на него в таком качестве уже работало несколько женщин. Однако Тристан не мог этого позволить.

Лизетт фыркнула. Тристан считал, что для него работать агентом в Sûreté все эти годы было нормальным, в то время как его сестра должна была лежать завернутой в вату, пока он не найдет ей мужа. Что с каждым годом становилось все менее и менее вероятным. Ей, как-никак, уже было двадцать шесть!

– Что ответишь, Дом? – поторопила она сводного брата. – Если я поеду с тобой, ты позволишь мне заниматься не только записями?

– Не в этот раз. Но, возможно, однажды…

– Вот и Тристан всегда так говорил. – Она засопела. – В то время как в действительности планировал устроить мне брак за моей спиной. А когда из этого ничего не вышло, он отправил меня с тобой в Лондон.

– За что я ему глубоко признателен, – сказал Дом с едва заметной улыбкой.

– Не пытайся отвлечь меня комплиментами. За тех, кого ты подберешь мне в мужья, я тоже не выйду.

– Хорошо, – произнес он жизнерадостно. – Потому что у меня нет ни одной кандидатуры. Я слишком эгоистичен, чтобы кому-то тебя отдать. Ты нужна мне здесь.

Лизетт посмотрела на него неуверенно.

– Это ты просто так говоришь.

– Нет, девочка моя, не просто так. Твоя умная головка – бесценный кладезь информации о методах Видока. Я был бы безумцем, если бы выдал тебя замуж и потерял все это.

Выражение лица Лизетт стало мягче. Дом и правда относился к ее попыткам научиться его ремеслу гораздо терпимее, чем она ожидала. Возможно, причиной этого было то, с каким трудом ему удалось всего достичь после того, как Джордж оставил его без гроша. А возможно, он просто с теплотой помнил их общее детство.

Какова бы ни была причина, она даст ему время. Возможно, в конце концов он задумается о том, чтобы расширить ее обязанности. Сделать их более захватывающими. Быть может, в итоге она начнет путешествовать и удовлетворит свою страсть к приключениям, унаследованную от папá. То, что Дом уезжал на неделю, оставляя ее лишь в компании слуг, было знаком его возросшего доверия к ней, ведь так он делал впервые.

– Значит, ты считаешь меня умной? – спросила Лизетт.

– А еще – непоседливой и своевольной занозой в заднице. – Увидев, как она нахмурилась, Дом смягчился. – Но – да, очень умной тоже. У тебя много хороших качеств, девочка моя, и я правда ценю их. Я не Тристан, знаешь ли.

– Знаю. – Она начала перебирать лежавшие на столе письма. – Если говорить о нашем брате-проходимце, от него нет вестей уже не первый месяц. А я не люблю, когда он замолкает. Обычно он пишет раз в неделю.

Подойдя к столу, Дом начал собирать бумаги, которые ему были нужны в поездке.

– Вероятно, он расследует дело для Видока.

– Но Видока в прошлом году вынудили уйти с поста главы Sûreté.

После ухода Видока Тристану огромных усилий стоило сохранить должность агента. А вот Лизетт, не занимавшей никакой должности, пришлось уйти вслед за Видоком. Потому Тристан решил, что ей пора найти мужа, пусть даже он будет англичанином. А поскольку он не рискнул бы вернуться в Англию из-за по-прежнему действующего ордера на его арест за кражу, отвезти Лизетт в Лондон пришлось Дому.

– Значит, тогда он, вероятно, расследует дело для того, нового типа, – сказал Дом, укладывая документы в сумку.

– Сомневаюсь. – Поднявшись из-за стола, Лизетт побрела к окну. – Новый глава Sûreté не слишком-то любит Тристана.

– Это потому, что Тристан чертовки хорош в своем деле. Этот новый тип не сумел бы даже обвинить торговца фруктами в том, что тот помял яблоко, так что он терпеть не может всех, кто способен на это указать. – Дом покосился на Лизетт. – Хотя, по правде говоря, наш брат умеет вывести нанимателя из себя. Он сам устанавливает правила, приходит на работу, когда ему вздумается, и имеет склонность никому не рассказывать о своих замыслах.

– Ты только что описал себя, – сказала Лизетт холодно.

Дом усмехнулся.

– Ладно, признаю. Но я работаю сам на себя, потому могу действовать подобным образом. А у него есть начальство, требующее регулярных докладов.

– Справедливо, – ответила она, рассеянно глядя в окно.

Ее внимание привлек человек в сером сюртуке, пристально смотревший на особняк. Он выглядел знакомо. Как…

Лизетт почти прислонилась к стеклу, и человек растворился в тумане. По спине Лизетт побежали мурашки. Она старалась не обращать на них внимания. Нет-нет, это не Хакер. Ему нечего было делать в Лондоне. Он должен был находиться в Йоркшире вместе с остальными прихвостнями Джорджа. Если он вообще до сих пор работал на Джорджа.

Дом подошел к ней.

– А еще он имеет раздражающую склонность постоянно влипать в неприятности.

– Кто? – спросила Лизетт, вздрогнув и отворачиваясь от окна.

– Тристан. – Дом с любопытством посмотрел на нее. – Мы ведь его обсуждаем, разве нет?

– Да, разумеется. – Лизетт заставила себя выбросить Хакера из головы. – Именно из-за его склонности попадать в переделки я и волнуюсь. Даже Видок говорил, что Тристан намеренно ищет опасность.

– Правда. Но ему всегда удается выпутаться из любой передряги. Для этого ты ему не нужна. – Взгляд Дома смягчился. – А вот мне ты нужна много для чего. – Подняв свою затянутую в перчатку руку, он показал ей, что перчатка прорвалась на ладони. – Видишь? Порвал сегодня утром. Сможешь зашить?

Дом пытался отвлечь сестру от ее тревог. Это выглядело очень мило с его стороны, однако Лизетт ему было не обмануть. Молча взяв у него перчатку, она достала свою коробочку для шитья и принялась зашивать дыру.

Пока Лизетт шила, ее мысли вновь и вновь возвращались к человеку на улице. Следовало ли сказать о нем Дому? Нет, это было бы глупо. Он мог решить остаться в Лондоне, а такое они себе вряд ли могли бы позволить. Его дела шли в гору с каждым днем, однако он все еще не мог отказаться от выгодного предложения, что пришло ему из Шотландии.

8

Название французской Национальной полиции с момента ее основания Эженом Видоком в 1812-м и до 1964 года; досл. «Национальная безопасность» (фр.).