Череп колдуна

- Верно, - откликнулся Кайтай. - Я бы тоже предпочел увидеть здесь движение жизни. - Он отстегнул арбалет и, положив его на колено, заправил в желобок стрелу.

- Нам незачем останавливаться прямо сейчас, - возразил Оуэн, - эти негодные твари, на которых мы едем, тоже должны что-то есть, а внизу хорошие пастбища. А до города мы доберемся за ночь. - Он фамильярно постучал по висевшему у седла мешку. - Твой шест очень близко, господин чародей, ближе чем один день и одна ночь пути. Будь доволен. - И ногой ударил юлла под ребра, подгоняя его вниз по тропе.

Стало темно, но в небе светил тонкий месяц, а юлла, как оказалось, обладали прекрасным ночным зрением. Когда глаза путников привыкли к темноте, они начали различать внизу залитую лунным светом равнину, на фоне которой белизна дороги выделялась теперь ярче прежнего.

- Мы можем ехать всю ночь, - заявил Кайтай, - хотя они и предупреждали, что ночью...

- Ты думаешь, этим созданиям будет легче поймать нас, когда мы мчимся по дороге или когда будем лежать неподвижно? - спросил Оуэн.

Зельза молчала: она была занята загадочными предметами в мешочке, что дал им Хургин. Она подняла руку, махнула ею в сторону остальных - и их окутал странный аромат.

- Средство старого магистра? - улыбнувшись, спросил Оуэн. Она кивнула.

Дорога стала ровной и гладкой, а вокруг по-прежнему не было ни звука, слышались только удары копыт да иногда гортанное блеянье юлла.

- Кайтай! - вдруг шепотом сказал Оуэн. - Кайтай, подожди. Поедем медленнее.

Юлла перешли на шаг. Оуэн изо всех сил вглядывался в окружающую тьму.

- Смотри - вон там, на фоне неба.

По одну сторону дороги на горизонте чернела какая-то зубчатая линия. Еще одна была впереди. Перистые верхушки деревьев шевелились от легкого ветерка, но эти очертания оставались неподвижны.

- Стены, - догадался Оуэн. - Кайтай, это какое-то поселение.

- Скорее всего, ты прав, - ответил Кайтай, останавливая юлла. Он соскользнул с седла, держа оружие наготове, и острым взглядом впился в темноту - Но спит оно крепче, чем любое селение из тех что мне когда-то приходилось видеть. И запахов жилья здесь нет.

Зельза тоже спешилась, за ней и Оуэн. Он передал ей поводья своего юлла, и Кайтай последовал его примеру.

- Тише! - зашипел Оуэн и сжал крепче топор.

Держа топор перед собой, он медленно двинулся к краю дороги, куда падала лунная тень от этого непонятного предмета. Кайтай мягко ступал за ним. Они вошли в густую тьму. Они слышали дыхание друг друга и могли слабо различить лица, белевшие в темноте.

- Стой, - выдохнул Оуэн. Он ухватил Кайтая за локоть. - Что это, перед нами?

- Стена.

Медленно Оуэн двинулся вдоль стены.

- Дверь, - зашептал Кайтай. - Толкай... тихо. Вот так.

- Не пахнет, - вновь заговорил Оуэн, уже не соблюдая прежних предосторожностей, - не пахнет ни людьми, ни скотом. Кайтай, люди здесь не живут.

- Можно рискнуть зажечь огонь? - спросил Кайтай.

- Да. Смотри. Я нашел что-то вроде палки для факела... Ай, нет, это не палка. - Оуэн выронил ее, и она загремела. - Я тут в чем-то запутался. Посвети.

Щелкнул и заискрился кремень в руках Кайтая, и слабенькое пламя занялось и осветило помещение. В тусклом свете двое мужчин смогли осмотреться.

- Да-а, с этими жителями не будет никаких проблем, - произнес Оуэн, отбрасывая ногой то, что он принял за палку. - Черт побери все. Пошли отсюда, Кайтай, здесь нельзя больше находиться.

Они пошли обратно через дверь, на дорогу, где их ждала Зельза.

- Мертвецы, - бросил Оуэн, беря у нее поводья, - мертвецы и прах, лежат с незапамятных времен - одни кости. Искромсаны и разбросаны. Куски поломанных вещей, ржавое оружие... там когда-то была кровавая битва.

- Помнишь, - сказала Зельза, - Хургин говорил, что здесь была война. Долгая и жестокая война.

- Но он сказал, что и живые люди здесь еще остались, - размышлял Оуэн. Он задумчиво почесал бороду рукояткой топора. - Обычно живые погребают своих мертвецов. А кости врагов выбрасывают. В таком большом поселении они должны были сделать либо одно, либо другое. А это, скорей всего, небольшой город, так что, вероятно, он весь в таком состоянии. Похоже, мы встретим здесь даже меньше людей, чем предсказывал магистр Хургин.

- А встретить мы их можем прямо сейчас, - вдруг заявила Зельза. Она вздернула подбородок, вслушиваясь во что-то. - Я слышу детский плач, сказала она.

Остальные прислушались.

- Ничего. - Оуэн напряг слух. - Нет. Ты женщина, и слух у тебя тоньше.

- Ах, теперь ты называешь меня женщиной, - зашипела Зельза.

- Ш-ш-ш. Послушай еще.

- Я его слышала, - помедлив, повторила она, - далеко отсюда. Он плакал от испуга.

- Привидение. Дух ребенка, - заявил Оуэн. - Здесь должны быть привидения.

- Я женщина, - ответила она, - хотя ты, кажется, до сих пор не хотел этого понять. Я знаю, что такое детский плач. У моих детей никогда не было повода так плакать.

- Тут мы не сможем сражаться, если на нас нападут, - сказал Кайтай. А здешнее население наверняка примет нас за своих грязных хозяев. Надо двигаться вперед, но тихо. Если кто-то и живет еще в этих склепах, они не услышат, как мы пройдем.

И они двинулись вперед, ведя под уздцы животных, ступая бесшумно и держа наготове оружие.

Дорога вела прямо, и вскоре они увидели еще более высокие стены, прошли между разбитыми подножиями колонн, по широкой каменной площади, в центре которой был высохший фонтан. На краю бассейна белели кости, и путешественники обошли его подальше.

Наконец мертвый город кончился и вокруг снова раскинулись пустынные поля. Путники опять сели на юлла и продолжили путь.

- Я и вправду слышала плач ребенка, - спустя некоторое время повторила Зельза.

- Я не сомневаюсь, - уверил ее Оуэн, - там могла оказаться горстка людей, искавших убежища на ночь. Но они или не заметили нас, или поняли, что мы вооружены, и побоялись выйти.

- А теперь посмотрите туда, - сказал Кайтай.

Впереди был костер - небольшая кучка искрящихся поленьев, уже почти прогоревшая. На открытом месте, у дороги. Желтое пламя освещало обочину и ближние деревья. С полдюжины оборванных людей темными комками лежали вокруг огня; невдалеке стояла примитивная тростниковая хижина.