Череп колдуна

Когда рука растаяла, над городом, сразу в нескольких местах, поднялся дым, который быстро слился в одно большое черное облако. Земля вздрогнула, будто огромный барабан, в который ударила какая-то страшная сила. И тут же послышались горестные вскрики - это кричали вриколы, которые уже поняли, что случилось.

На горизонте появился всадник, бешено мчавшийся со стороны моря. Это был житель гор. Задыхаясь от скачки, он скатился с седла прямо под ноги Саймону и горному старцу.

- Морские всадники! - захлебываясь, крикнул он. - Позвали нас... сказали... дьявол, там, внизу... мертв. Они... пустили туда море! Море... затопит. Сказали, ты знаешь... почему.

Саймон кивнул:

- Мы победили.

Хургин посмотрел на Саймона:

- А тот - чужеземец, рыжебородый. Он утонет?

- Разумеется, - бесстрастно ответил Саймон. - Впрочем, возможно, у него достанет смекалки найти выход через храм. Но даже если и так, он, скорей всего, уже мертв. Там очень многое могло убить его. Мирдин наверняка оставил не одну ловушку, способную действовать и после его смерти.

- Но послушай, ведь он... он сделал это один! - взорвался Хургин. Неужели же мы ничем ему не поможем?

- Дорогой собрат, благодарность, как правило, не уживается с трезвым взглядом на вещи, - ответил Саймон. - Этот человек меня уже не интересует. И вообще, меня здесь больше ничего не интересует. Пусть твои одетые в шкуры люди грабят этот мертвый город как хотят. Я ухожу, меня ждут другие дела. Он повернулся так быстро, что полы его плаща взвились вверх, и начал удаляться, быстро, вниз и вниз... следуя какому-то извилистому узору, который вел непонятно куда. Он стал меньше и пропал.

Хургин, щурясь и моргая, смотрел на место, откуда он исчез. Старец слыхал о колдовстве подобного рода, но не любил его и никогда им не пользовался. Он покачал головой и кликнул своих помощников.

- Город открыт, - сказал он. - Но скажите всем... пусть будут осторожны. Там могут быть ловушки, или вырвутся дьявольские военные машины... А мы должны добраться до храма. Надо попробовать спасти рыжебородого. Пускай люди ищут себе в городе добычу, но несколько всадников должны пойти с нами. Надо спешить.

Но первой у храма оказалась Зельза. Она прискакала одна, на маленькой черной лошадке, которую поймала по дороге. Она пришпорила зверя, заставив его стремительно промчаться по ступеням, ворвалась под мрачные своды и соскочила с седла у самой каменной платформы. Весь храм как-то странно содрогался, будто под ним дышало огромное животное.

Зельза увидела, что тяжелая металлическая крышка над колодцем закрыта, но по рассказу Оуэна она знала, что находится внутри... Выход был перекрыт, а снизу наступало море.

Она била по этой толстой железной крышке ручкой своего маленького меча, сдавленно шепча цыганские проклятия, - это было совершенно бесполезно. Крышка была литая, из одного крепкого куска металла. Вдруг прямо над колодцем она заметила идущую с потолка цепь и огромное колесо. Зельза прыгнула к ней и принялась тянуть.

Медленно-медленно крышка начала приподниматься: сначала на палец, потом на два пальца... все выше и выше... и наконец отвалилась. Под ней, совсем близко, пузырилась черная морская вода...

...Оуэн сидел на последней ступеньке лестницы, по пояс в воде: увидев льющийся сверху свет, он поднял голову и неуверенно улыбнулся.

- Я думал, сколько же времени тебе потребуется, чтобы увидеть цепь, сказал он и полез наверх.

Обнимая Зельзу, он покачал головой:

- А ведь я убил тебя.

- Я чувствую себя вполне живой.

- И его тоже. - Оуэн посмотрел через ее плечо на Кайтая, который, запыхавшись, вбегал в двери храма.

- А он-то наверняка это заслужил, - сказала она.

- Боги! - Оуэн отступил назад и оглядел ее с расстояния вытянутой руки. Он засмеялся, дико и раскатисто, так что у них над головой под куполом храма грохнуло эхо.

- Мы купим повозку! - крикнул он, вновь притягивая к себе Зельзу. Какого она будет цвета, а, цыганочка?