Страница 17 из 68
Я не сбавляю шаг и продолжаю идти к мотоциклу, не желая, чтобы он думал, будто пугает меня, ведь это совсем не так.
— Мистер Джеймсон, наконец-то мы встретились.
Не обращая внимания на его приветствие, я сажусь на байк и держу шлем на коленях, прежде чем повернуться к нему. Я удивлен, когда он подходит и предлагает мне свою руку. Долгую секунду я смотрю на нее, а затем принимаю. По двум причинам: во-первых, я хочу знать, чего он хочет, и во-вторых, он ведь отец Эмили, как бы я его не ненавидел.
— Губернатор, — вежливо приветствую его я.
Он отступает, и я выдерживаю его взгляд, ожидая, что он скажет, что ему нужно.
— За последние несколько недель я ужасно много узнал о вас, мистер Джеймсон.
Недель? Я хмыкаю, конечно, так и есть, готов поспорить, даже этот крысёныш Прескотт знал ещё до вчерашнего вечера.
— Должен признать, я удивлен, как долго вам с Эмили удалось скрывать от меня этот ваш маленький фарс. Я никогда не знал, что моя дочь такая, может, она больше похожа на меня, чем я думал.
Я смотрю на него, теперь все вежливость исчезла.
— Она не такая, как вы. — Я плохо его знаю, но в курсе, что он типичный политик — лживый и манипулирующий. В Эмили нет ничего от этого человека.
Он ухмыляется.
— Вы пытаетесь сказать мне, что я не знаю собственную дочь, мистер Джеймсон? Думаете, раз знаете ее три месяца, то понимаете ее лучше меня? Хотя, если вы спали в моем доме, в ее постели, то, наверное, вы знаете ее лучше, чем я.
Я сжимаю зубы и сдерживаюсь, чтобы не врезать ему.
— Это не так, — выдавливаю я.
— Нет?
— Нет, это не так. Мы с Эмили не безразличны друг другу, и я не позволю никому — включая вас — разлучить нас.
Он потирает челюсть.
— Ну, это просто показывает, как мало ты знаешь обо мне. — Я выдерживаю его взгляд, показывая, что не собираюсь отступать. — Но, как я уже сказал, я достаточно хорошо узнал тебя. Я знаю, откуда ты, а точнее, кто. Твои родители та еще… как я должен назвать их?
— Шваль? — предлагаю я, для меня не проблема признать это.
Он выглядит немного удивленным.
— Конечно, если вы хотите использовать этот термин, это сработает.
— Так и будет, потому что это правда. Жаль, что мы не можем выбирать родителей, правда? Уверен, если бы большинство из нас могли, то воспользовались бы этим правом.
Он ухмыляется, не упуская смысл моих слов.
— Ну же, мистер Джеймсон, вы, правда, верите, что Эмили откажется от всего этого? Особенно ради того, кто никогда не сможет дать ей ничего подобного.
— Да, конечно, но это показывает, как много вы знаете о своей дочери. Ей нет до этого дела.
— Подумайте об этом логически. Она обеспеченная, слепая девушка, а вы первый парень, который когда-либо проявлял к ней внимание. Конечно она думает, что вы ей нравитесь. — Я молчу и стараюсь не принимать его слова близко к сердцу. Он вздыхает и качает головой. — Должен признаться, я немного удивлен, узнав, насколько искажено ваше мнение о моей дочери, но женщины... они наверняка могут искажать наши умозаключения, особенно когда раздвигают перед нами ноги.
— Заткнитесь, блядь, — закипаю я, едва сдерживаясь. — Клянусь богом, мне, блядь, все равно, кто вы, если вы не уважаете Эмили, я отделаю вас!
Он ухмыляется, зная, что достал меня, и это бесит еще больше. Губернатор тянется в карман и достает белый сложенный лист бумаги, прежде чем передать его мне. Я отрываю его, мне интересно узнать, что там. И вижу чек на сто тысяч долларов.
Я смотрю на него, он что, серьезно?
— Вы, должно быть, шутите. Вы, блин, думаете, что можете купить меня?
— Я достаточно любезен, чтобы предоставить вам выход, мистер Джеймсон. Используйте мозги, которые у вас есть, чтобы получить полную академическую стипендию, и возьмите деньги с собой во Флориду. Там есть на что их потратить. Другой вариант не будет таким великодушным.
Я скрежещу зубами на его угрозу.
— Ага, и что это за вариант?
— Поверь мне, сынок, ты не захочешь это выяснять, но я скажу тебе, что на карту будет поставлено не только твое будущее. Я очень влиятельный человек, мистер Джеймсон. Мне бы очень не хотелось использовать эту власть на невинных людях. Например, твоем друге Гекторе. — Я удивленно отшатываюсь от него. — Он так много работал, чтобы построить собственный бизнес. Представь, что будет, если отобрать у него его фирму, как он станет содержать семью? Особенно свою больную жену.
Меня охватывает ярость, но я чувствую себя чертовски беспомощным. Я думаю о вариантах, пытаясь понять, что могу сделать.
— Если у тебя есть чувства к моей дочери, как ты сам утверждаешь, то оставь ее в покое. Тебе нечего ей предложить. Ты никогда не сможешь дать ей то, что у нее уже есть. Сделай всем одолжение и уходи, иначе Гектор будет первым, и потеря бизнеса станет наименьшей из его проблем. — С этой последней угрозой он садится в машину и уезжает.
Секунду я продолжаю стоять и шокировано смотреть ему вслед, а затем взрываюсь:
— Блядь! Твою мать! Блядь! — Я бросаю шлем в дерево передо мной, разбивая его.
Хватаюсь за голову, сильно сжимая волосы в кулак, надеясь, что боль успокоит бушующую внутри меня злость. Я сажусь, ощущая себя беспомощным, и думаю о Гекторе. Размышляя обо всем, что он сделал для меня, я думаю о его детях, его жене, которая болеет раком и нуждается в химиотерапии. Затем слова Розы всплывают у меня голове: «Ты должен покончить с этим, Райдер, только так Эмили будет в безопасности».
Я смотрю вниз, видя, что все еще держу в руках чек, и разрываю его на миллионы кусочков. Заведя байк, я срываюсь с места, зная, что должен сделать. Всю дорогу до школы грудь болит так сильно, что я не могу сделать вдох, и не знаю, смогу ли вообще когда-нибудь снова нормально дышать.
Эмили
Я сижу, прислонясь к маленькому колодцу желаний, который так мне нравится, вытягиваю длинные пряди сухой травы и жду звук приближающегося мотоцикла. Мои пальцы скользят по мягкой шерсти Саммер, а ее голова лежит у меня на коленях. Я слушаю, как журчит вода в ручье, находящемся совсем рядом, звуки сверчков становятся более отчетливым, сообщая мне, что ночь приближается.
— Ну же, Райдер, где ты?
Время идет, и мое беспокойство усиливается. Я не видела и не слышала от него ничего с тех пор, как он покинул мой дом вчера утром, что не похоже на него. Я полагала, что он не пришел на тригонометрию потому что слишком устал, но он вообще не ходил в школу и не отвечал на мои сообщения. Я молюсь, чтобы с ним все было в порядке, и его отец не причинил ему боль за то, что он не пришел домой прошлой ночью. После того, что СиСи рассказала мне о его родителях, и, учитывая то, как Райдер был расстроен в ту ночь, когда пришел ко мне, я переживаю об этом.
Но почему он хотя бы не ответил на мои сообщения? Сегодня после школы я оставила ему еще одно послание, в котором говорилось, чтобы он приехал сюда. Мы встречались здесь несколько раз поздно вечером, после того, как он заканчивал работу. Место достаточно далеко от главного дома, так что мои родители наверняка ничего не знают про него, особенно потому, что всегда так поглощены собой.
Внезапно меня пугают звуки приближающейся машины, звук ее двигателя знаком мне, я бы узнала его где угодно. Когда автомобиль останавливается, Саммер встает рядом со мной. При звуке открывающейся двери машины я сразу чувствую, как дорогой одеколон моего отца смешивается с древесным ароматом в воздухе.
— Отец, — нервно шепчу я, удивляясь, что он здесь делает. Пожалуйста, Боже, пусть это будет не то, что я думаю.
— Эмили, садись в машину.
Слыша тревогу в его тоне, я хватаюсь за край колодца клетки и поднимаюсь на дрожащие ноги.
— Зачем?
— Как долго, ты думала, сможешь обманывать меня?
Зная, что меня раскрыли, я пытаюсь договориться с ним.
— Отец, пожалуйста, послушай. Мы с Райдером любим друг друга и…