Страница 18 из 68
Он горько смеется, прерывая меня.
— Пожалуйста, Эмили, ты ведь умная. Я знал, что было ошибкой позволить тебе пойти в эту школу. Не прошло и трех месяцев, а ты уже опозорила имя семьи, раздвинув ноги для первого ничтожества, который обратил на тебя внимание.
Я прочищаю горло, игнорируя то, как ранят его слова.
— Это не так. Мне все равно, что говоришь ты или мама, я не перестану видеться с ним.
— Эмили, он ушёл и никогда не вернётся.
Настоящий ужас накрывает меня, и мое сердце бьется сильно и быстро.
— Что ты имеешь в виду? Что ты с ним сделал?
— Я ничего с ним не сделал. На самом деле я был очень щедр. Я дал ему достаточно денег, чтобы помочь окончить университет. Он любезно принял их.
Я качаю головой, отрицая его слова.
— Ты врешь, он бы этого не сделал. Он не бросит меня, не ради денег.
— Конечно, он взял деньги, и ты можешь винить его? Посмотри, откуда он. Какой человек не взял бы деньги?
— Ты врешь! — кричу я, слезы бегут по моему лицу.
Мой отец теряет терпение.
— Нет. А теперь садись в чертову машину! — Он сердито хватает меня за руку, но я вырываюсь. Саммер начинает рычать в ответ на нашу борьбу.
— Нет, отпусти меня. Я никуда не пойду. Он идет, я знаю, что он здесь. Райдер? — кричу я, молясь, чтобы он вышел в любую секунду.
— Перестань, Эмили, ты ведёшь себя как идиотка.
Отец тянет меня сильнее, но я сопротивляюсь.
— Нет, я не уйду! Отпусти меня! — Удар по лицу застает меня врасплох, и я падаю назад. Боль пронзает меня, и я хватаюсь за колодец, чтобы удержаться на ногах. Прижимаю руку к горящей щеке, ошеломленная тем, что отец только что ударил меня. Саммер рычит и лает как сумасшедшая, пока отец не вскрикивает.
— Саммер к ноге! — быстро приказываю я, не желая, чтобы он причинил ей боль. Я чувствую, что она встает передо мной, охраняя меня.
— Хорошо! — негодует отец. — Черт возьми, оставайся здесь и сама все увидишь. Если ты действительно думала, что ты для него больше, чем очередная цыпочка, ты глупее, чем я думал, Эмили.
Я игнорирую его жестокие слова и слышу, как спустя мгновение он садится в машину и уезжает. Я стою на дрожащих ногах, мое сердце стучит в ушах, а легкие пытаются вдохнуть через сильную боль в груди, когда я пытаюсь понять, что только что произошло.
«Он ушел, Эмили, и он не вернется». Я качаю головой, когда слова отца звучат в голове.
— Нет. Нет, нет, нет, — шепчу я сквозь слезы. — Райдер! — кричу я, отчаянно желая, чтобы он пришел. Он не оставит меня. Он не стал бы брать деньги. Я несколько раз зову его, голос становится хриплым. Когда он не приходит, боль становится невыносимой. Я падаю на землю и чувствую, что Саммер ложится рядом, ее вой смешивается с моими рыданиями.
— Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, — умоляю я сквозь мучительные рыдания, которые вырываются из моей груди.
Я понятия не имею, сколько времени проходит, но знаю, что уже поздно, потому что воздух становится все холоднее. Саммер свернулась у моего живота, ее голова у меня на груди, а я лежу на земле, сломленная и умоляющая.
Проходит много времени, и тут я слышу быстрые шаги.
— Эмили, вот ты где, — голос Розы хриплый от слез, когда я слышу, как она устремляется ко мне. Саммер уходит с ее пути, когда она становится на колени рядом со мной и накидывает одеяло на мое холодное тело. — Тебе больно? — с беспокойством спрашивает она.
Подумав минуту над ее вопросом, я киваю, затем хватаюсь за грудь, указывая на мучительную боль в моем сердце.
— О, Эмили, милая, мне очень жаль, — говорит она, прежде чем приподнять меня и прижать к себе. Я вдыхаю ее теплый сладкий запах, но это никак не облегчает мою боль. Душераздирающие рыдания снова начинают срываться с моих губ. Роза раскачивает меня назад-вперед. — Я знаю, что сейчас больно, дорогая, но это действительно к лучшему. Было бы хуже, если бы ты начала войну с отцом из-за этого. — Я качаю головой, потому что из-за своей боли не могу произнести ни слова.
Мое сердце разбито и никогда не будет прежним, потому что одного мальчика, который любил меня за каждый мой изъян и заставлял чувствовать себя прекрасной, заставили бросить меня, и он никогда не вернется. Хоть я и знала это, я все еще месяцами ждала его. Молилась, чтобы он вернулся, но он так и не появился. Между тем я снова потерялась в своем одиноком мире, в котором не хотела жить, и в котором никогда не чувствовала себя своей.
Глава 8
Райдер
Шесть лет спустя
— Джеймсон, шеф хочет тебя видеть, — кричит Кэффри, выходя из кабинета моего босса и выглядя злым, как черт.
Кроули, Хиггинс и Рэмси издают чрезмерно драматичные звуки, ведя себя так, будто я иду на верную гибель. Я закатываю глаза и бросаю свою пустую кофейную чашку в Хиггинса, которую он с усмешкой ловит.
Ни капельки не волнуясь, я направляюсь в кабинет своего босса. Фрэнк Рейнольдс — единственный парень, на которого я равняюсь в этой отрасли. Он был моим самым главным наставником, и я безмерно его уважаю, даже если он может быть ворчливым сукиным сыном.
Дойдя до его кабинета, я вижу Ника Стоуна, другого специального агента, который только что перешел в наше местное отделение. Он сидит в дальней части комнаты.
— Привет, шеф, звали?
— Закрой дверь и присядь, Джеймсон. — Я делаю, как он говорит, и сажусь напротив него. — У меня есть шанс для вас обоих. Если вы справитесь, то повышение вам обеспечено.
Мой интерес возрастает, и я смотрю на Стоуна, который также кажется заинтересованным.
— Слушаю.
— Вчера поздно вечером мне позвонил друг, которому нужно одолжение. Он позвонил мне в конфиденциальном порядке, и молчание требуется потому, что он еще не уверен, кому мы можем доверять. Он сенатор, был избран на должность два года назад. И сообщил, что получил несколько весточек, что в дело вовлечен сенатор-противник.
— Что за обвинения? — вмешивается Стоун, спрашивая то же самое, что интересует и меня.
— Принудительные половые акты с несовершеннолетними, торговля людьми, групповое изнасилование... Всего не перечесть, это основные пункты.
Он подталкивает ко мне через стол коричневую папку. Я хватаю ее, открываю и вижу фотографию молодой девочки-подростка. У нее темные волосы и бледный цвет лица, а яркий макияж заставляет ее выглядеть старше и помотанной жизнью. Но что отталкивает больше всего, так это пустой взгляд ее глаз.
— Это Кэсси Флэнниган, пятнадцатилетняя девочка, которая выдвинула обвинения и теперь пропала.
Я резко поднимаю голову, услышав эту информацию.
— Грязная игра?
Он пожимает плечами.
— Зависит от того, с кем ты говоришь.
— Что это значит?
— По-видимому, она рассказала своему школьному консультанту, что интернат, в котором она жила, отправляет девочек на светские вечеринки, где их покупают на ночь. Она сказала, что их забирают в отдельные комнаты, затем избивают, насилуют, заставляют совершать сексуальные действия с несколькими мужчинами, а иногда даже друг с другом.
— Что за хрень? — бормочет Стоун, озвучивая мои мысли.
— Она назвала имена некоторых достаточно влиятельных людей. Я имею в виду судей, политиков, юристов и так далее. В приюте говорят, что она убежала, но если спросите консультанта, она думает, что с девушкой что-то случилось.
— Предполагаю, все это было доведено до сведения местных властей? — спрашиваю я.
— Да, школьный консультант сразу же отправился в полицию.
— Позвольте угадать, они не нашли ничего, что могло бы подтвердить историю девушки, — говорит Стоун, в его тоне теперь заметен гнев.
— Правильно, и нетрудно подвергнуть сомнению показания, когда единственное заявление получено от неблагополучного подростка из интерната.
— И теперь она пропала, — добавляю я.