Приговор: Жить

Капитан был совершенно прав. В контору Максу сегодня уже не надо было вовсе. Сморчок уехал почти сразу после его звонка капитану, и застрявшие в сейфе планы сдавать было некому. В кафе на набережной оперативник явился, желая сообщить об этом другу. Можно было бы просто позвонить, но Макс хотел заодно обсудить несколько моментов, связанных с убийством китайской студентки, если подружки Николая еще не будет.

Однако подружка, действительно, отличалась пунктуальностью. К тому моменту, как Макс подошел к кафе, парочка уже сидела голова к голове за столиком. Да и назвать девушку подружкой язык не повернулся: с первого взгляда было ясно, что у этих двоих всё всерьёз и надолго, а то и навсегда.

Когда майор это понял, ему захотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и уйти. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Вид чужого счастья пробудил воспоминания о прошлом, о том, как он сам гулял по этой же набережной с Агафьей, и как легко тогда дышалось… Он уже дёрнулся было обратно, но поймал взгляд незнакомки, державшей Николая за руку. Она пристально смотрела прямо на него. Смирившись с неизбежным, всё равно рано или поздно знакомиться придется, а вдруг девушка вспомнит тогда странного зеваку, Макс пошел к столику.

Он постарался сделать так, чтобы его дурное настроение никак не отразилось на лице. Ещё не хватало, чтобы Николай подумал, будто майор позавидовал чужому счастью. Призвав на помощь всё свое самообладание, Макс выдержал ровно пять минут и сбежал.

Дорогу домой майор запомнил урывками. То какая-то старушка шарахнулась в сторону, случайно заглянув ему в лицо. Кажется, она даже перекрестилась. То он прижал к стене в переулке пьяного дебошира, вздумавшего оттолкнуть его в сторону. Увидев перед носом совсем не игрушечный ствол, пьянчуга едва не обделался и в кусты рванул на карачках.

Майор немного опомнился только дома, встав под ледяной душ.

— Где ты? Где?! — прошептал он, прижавшись пылающим лбом к холодному мокрому кафелю.

Глава 23

Конец июля. Среда

— Ты Грибову планы не отдал? — удивленно спросил Николай, обнаружив за полчаса до планёрки упомянутые документы в сейфе.

— Нет, — качнул головой Макс. — Он раньше уехал. Давай их, кстати, сюда. Подпишу.

— И надо было вчера такой огород городить, — проворчал капитан, передавая другу распечатку.

— Извини, что помешал. Случайно получилось…

— Да я не про тебя, — отмахнулся Николай. — Я про Сморчка говорю. Вечно он так. Вынь и положь, а пока бегаешь, язык на плечо, чтобы добыть то, что ему понадобилось, куда-нибудь свалит. А ты мне вчера вовсе не помешал. Давно хотел вас познакомить, да всё случая не было подходящего.

— Милая девушка. Одобрям-с, — через силу улыбнулся Макс: отголоски вчерашнего срыва еще давали себя знать. — Я вчера с тобой хотел еще один момент обсудить, но при Лидии не стал. Зачем ей наша кухня?

— А что за момент?

— Да я тут всё думал, чем же жертвы похожи. И одно заметил. Они все маленькие, стройные, как статуэтки.

— Думаешь, твой психопат на малышек западает? — заинтересовался Николай, присев на край стола и просматривая подсунутый другом список. — А, что, очень может быть. Тем более, эксперты говорят, что убийца — невысокого роста. Комплекс Наполеона, или как то так…

— Про комплексы тебе психологи лучше расскажут, — проворчал Макс. — Но пока все эти убийства, как дело рук одного урода, не рассматриваются, то и раскладку по наполеонам никто делать не будет. А вот то, что все удары нанес коротышка — факт. Короче говоря, докладную я написал и на планёрке вручу её Сморчку. Пусть делает, что хочет, потому что то же самое пойдёт в прокуратуру.

— Ох, нарвешься, майор, — покачал головой Николай. — Впрочем, я другого выхода тоже не вижу. Следователь по этому делу — дядька предпенсионного возраста. Он на твои выкладки еще быстрее положит, чем Сморчок. Больно ему надо психопата в разработку заполучить за полгода до пенсии.

— Да. Не особо, — кивнул майор и посмотрел на часы. — Пошли, что ли? Через пять минут стартует наш еженедельный мозговынос.

— Что-то мне подсказывает, что простым мозговыносом мы не отделаемся, — хмыкнул капитан, поднимаясь.

Планёрка поначалу ничем не отличалась от предыдущих. Полковник Грибов со скучающим видом просматривал бумаги, ничем не показывая, что слышит, как оперативники бубнят доклады. Наконец, очередь дошла до Макса с Николаем. С тем же непроницаемым выражением лица Сморчок выслушал короткий монолог. Докладывать было, в общем-то, нечего, и Макс, коротко рассказав о противодействии Ланского следствию и своих выводах по поводу убийства китайской студентки, вскоре умолк.

— Не впечатляет, не так ли, товарищ майор? — проскрипел полковник, постучав торцом карандаша по стопке документов. — А на фоне успехов Ваших коллег, так и вовсе неприглядная картина получается. В чём дело? Плохо работаете? А, может быть, вообще не работаете? Вы изобрели себе маньяка и носитесь с ним, как с писаной торбой. Капитан Корбов, под Вашим чутким руководством, и вовсе непонятно, чем занимается. То ли несуществующего убийцу своей родственницы разыскивает, то ли личную жизнь устраивает. Как мне всё это воспринимать?

— Прошу прощения, но я Вас не понимаю, товарищ полковник, — Макс скрипнул зубами, но заставил себя говорить спокойно. — У нас два дела, и мы над ними работаем…

— Знаю я, как вы работаете! — Грибов стукнул кулаком по столу для большего эффекта, но попал по кончику карандаша, которым так картинно постукивал по документам несколько минут назад. Деревяшка подскочила и отлетела начальнику точно в лоб. Послышались сдавленные смешки, и полковник, побагровев от злости, заорал. — Ни хрена не делаете и прикрываете свою лень и бездарность нереальными версиями. Маньяка приплели, господину Ланскому голову морочите! Вот что Вам понадобилось в гольф-клубе?! Вы дурью маетесь, а перед начальством кто отдувается?! Правильно! Я отдуваюсь, потому что под моим началом служат идиоты! Знаете, что?! Я добьюсь, чтобы все эти убийства, которые Вы так упорно считаете работой маньяка, объединили в одно расследование. И спрошу я за него лично с Вас, майор Ребров. Вы мне или маньяка в зубах принесёте, или одиннадцать убийц. И не дай Вам Бог через неделю заныть, что это висяки, а психопат привиделся. Вышвырну! С волчьим билетом! И такими характеристиками, что Вас даже в ларёк охранником не возьмут!

Грибов перевел дух и, брызгая слюной на дрожащего от сдерживаемой ярости оперативника, продолжил:

— К Корбову это тоже относится! Наслышан я, чем он в рабочее время занят! Тётку…

— А тётку не трогайте, товарищ полковник, — поднялся на ноги бледный Николай. — В рабочее время я работаю. Пусть Ваши стукачи смотрят лучше. Хотите уволить? Вперед. Но по статье, если таковую найдёте. Сам я заявление не напишу. И Ланскому еще не раз голову поморочу, если для следствия это будет нужно. Разрешите идти?

Что-то в тихом голосе взбешённого оперативника заставило Грибова опуститься на стул и глухо выдохнуть:

— Все свободны.

Офицеры, потрясённые этой выходкой начальника и отповедью капитана, молча потянулись к выходу. В коридоре толпа как-то быстро, пряча глаза, рассосалась. Только Иваныч, хлопнув Николая по плечу, сказал:

— Правильно ты его умыл. Но он тебе это припомнит. Спиной к нему не поворачивайся.

Высказавшись, ушел и пожилой оперативник. Макс кивнул на дверь в кабинет, перед которой стояли друзья.

— Пошли думать, как жить будем.

— Как раньше жили, так и будем, — проворчал капитан, пропуская друга вперёд. — Куда мы денемся?

— Некуда, — криво усмехнулся майор, включая чайник. — Кофе будешь?

— Буду. Я одного понять не могу. Кто ему про Лиду разболтал? Ну, ладно, тётка. Мало ли, как Сморчок узнал, что мы в деревню ездили. Но с Лидочкой я только по вечерам встречаюсь, или по выходным… Какая же сволочь нас увидела и стучать побежала?