Страница 9 из 11
— А что это за зверь на вашем кольце? — слова викарта, что он из рода золотых лигов, не выходили из головы.
— Это символ нашего рода, — ответила Эдалина и спешно перевела разговор на другую тему: — Завтра мне нанесет визит подруга — милая, доброжелательная женщина. Составите нам компанию?
— Спасибо, но думаю, вам вдвоем будет общаться интереснее.
Хозяйка дома опустила нож и вилку на тарелку и вопросительно посмотрела на меня. Пришлось объясниться.
— Первое знакомство с рафиней Мелией произвело на меня неизгладимое впечатление.
— Мелия никогда мне не нравилась. Тирс тоже не испытывал к ней душевных чувств, но приблизил ее, желая избавиться от назойливого внимания столичных невест.
Я кивнула и продолжила терзать на фарфоровой тарелке сочную отбивную под винным соусом.
— Видишь ли, Вера, Тирс устал от назойливого внимания, лести, корысти. Он из хорошего рода, наследник огромного состояния. Кроме того обладает приятной внешностью и приближен к Его Величеству. Между ним и Мелией в лучшем случае мог бы состояться династический брак, но после ее недостойного поступка он будет игнорировать ее. И тем более не позволит ей очернить твое имя.
«Конечно, я же должна подписать договор купли-продажи, а имя продавца должно быть чистым», — подумала сердито и ответила:
— Я не жажду внимания общества, да и имени у меня пока нет.
— Это вы только сейчас так говорите, — за спиной послышался ироничный голос рыжего. Тирс подошел к матери, она поцеловала его, но я старательно делала вид, что не замечаю викарта. Но он не унимался и продолжал умничать: — Пройдет немного времени, вы получите титул, вознаграждение от Максильена, и вот тогда с удовольствием станете посещать лиэрские посиделки, хвастаться новой шляпкой или еще одним покоренным сердцем.
Я подняла на него глаза, окинула равнодушным взглядом и иронично напомнила:
— Как вы знаете, викарт, я предпочитаю внимание обездоленных и несчастных.
На лице рыжего заходили желваки, и Эдалина поспешила прекратить наше препирание:
— Замечательно, что ваше сердце, Вера, доброе, однако лиера должна найти себе подходящую партию.
— Согласна. Отныне обездоленных и несчастных буду обходить издалека, — я не смотрела на Тирса, но его злость ощущала спиной. Уверена, он был тем самым рыжим котом, которого я подобрала на свою голову, но тогда почему обижается, когда называю его котом?
— Позвольте узнать, о чем идет речь? — Эдалина почувствовала подвох и посмотрела на хмурого сына. Он молчал, я тоже, и тогда она спросила: — И что означает слово «мау»? В прошлый раз вы упоминали его.
Лицо Тирса покрылось красными пятнами.
— Это бранное слово вашего мира? — викартесса посмотрела на меня.
— Нет, — повертела я головой. — Если викарт пожелает, расскажет.
— Неужели вы до сих пор храните молчание? — уколол Райский. Наверно, думал, что у меня не язык — а помело, как у дуры Мелии.
— Я не болтлива, — ответила небрежно.
— Лиеры любят расхваливать себя.
— Некоторые лееры тоже не обладают скромностью, — парировала я.
— Вам еще не надоело пререкаться? — укорила нас хозяйка дома. — Что бы между вами не произошло, вас должна объединить общая цель. Ради Миритии! А вы готовы наброситься друг на друга.
— Иногда лиеры добиваются внимания и подобным способом, — самоуверенно заявил рыжий. Он сидел рядом с матерью и насмешливо смотрел, как я пытаюсь наколоть за зубцы вилки горошину.
— Самоуверенность — признак глупости, — отчеканила я, на что взбешенный Райский добавил:
— Болтливость и несдержанность, — тоже признаки глупости. Два — один, в вашу пользу.
— Тирс! — одернула Эдалина сына.
— Прости мама. Но Вере следует научиться правилам хорошего тона. Я помогу ей.
— Тебе, Тирс, тоже следует подумать над правилами хорошего тона.
— Может быть, мама, вы меня еще в спальне запрете, лишите игрушек и сладостей? — широко улыбнулся рыжий.
— Так нельзя, Тирс, — викартесса расстроилась и смотрела на сына с укором.
— Знаю, мама. Но что-то наше общение с лиерой Верой не заладилось с самого начала. Надеюсь, у нас еще есть шанс исправить это, — он посмотрел на меня, обаятельно улыбнулся, и на его щеках заиграли милые ямочки. Только я не юная провинциалка, чтобы верить обещаниям смазливого изворотливого типа. Однако постаралась изобразить такую же милую улыбку.
— Замечательно. В знак примирения позвольте, Вера, пригласить вас в оперу. Прима Олеана изумительно поет, — зеленые глаза Тирса наблюдали за моей реакцией.
Этот сноб так злил меня, что хотелось ему заявить:
«Предпочитаю танцы мускулистых стриптизеров с тонкой ниточкой в заднице», — но присутствие викартессы останавливало. Пока я боролась с раздражением, заносчивый Тирс мое молчание посчитал согласием.
— Тогда до вечера, — мерзавец ушел, забрав с собой мой аппетит. Я перехотела есть и больше всего на свете желала вернуться в тот вечер, когда подобрала котяру, и вместо сосиски дать ему хорошего пинка под пушистый рыжий зад.
Глава 8
После обеда, возвращаясь в комнату через библиотеку, прихватила с собой книгу Аура Тизля под названием «Воинская доблесть». Ориентируясь на название и строгую обложку, я надеялась прочитать о героических поступках героев Миритии, узнать что-то из истории. Но книга оказалась обычным любовным романом.
Неудачный выбор огорчил, однако потом я спохватилась: если и в этом мире женщины мечтают о героях, сильных, великодушных защитниках, то можно переложить на здешний вкус вампирскую сагу. На стопку листов и чернила наскребу… Разрабатывая план, не заметила, как задремала.
Разбудили меня часы, отбивавшие вечернее время. Вставать не хотелось, тем более ехать с неприятным типом в оперу, которую я не любила и не понимала.
«Сказаться больной и отказаться от приглашения? Фигушки, пусть терпит меня, тем более, что козырь у меня есть — иномирское ругательное слово «мау», — улыбнулась и встала с кровати.
Звонить в колокольчик и просить барским тоном принести чая с печеньем я еще не научилась. Пока собиралась с духом, Гареда пришла сама.
— Вы проснулись? Замечательно. После легкого ужина я помогу вам переодеться, — и, желая порадовать меня, горничная добавила: — Для вас готов еще один чудесный наряд!
Если она думала обрадовать, то скорее огорчила. Я привыкла жить по средствам, а не получать подарки с барского плеча.
— Мне неловко, что доставляю столько хлопот викартессе.
— Ну, что вы. Если викартесса дала обещание заботиться о вас вашей матери — ее подруге, то ей это только в радость.
Настроение испортилось. Совсем позабыла, что Тирс просил подыграть Эдалину и представлять меня как дочь ее подруги. А я глупая приняла ее заботу и отношение за чистую монету. Какая же я наивная.
Печенье и бутерброды, что принесла служанка, вкусные, но съела лишь пару штучек, больше не рискнула. Подумают еще, что я голодная голодранка. Итак Гареда как-то полюбопытствовала, где мое платье. Ответила ей, что не знаю, пусть спросит у викарта.
Голубое вечернее платье с открытыми плечами я надела с тяжелым сердцем. Прическу выбирала без интереса, вручив себя в руки горничной. А от украшений отказалась, но Гареда строго возразила:
— Дурной тон.
Вздохнув, позволила застегнуть на шее жемчужную нить с синим кулоном.
Когда спустилась вниз, Тирс уже расхаживал по холлу. На звук моих шагов обернулся, и ехидная улыбка начала сходить с его холеного лица. Он думал, что я буду как прежде язвить, а я была мрачнее тучи и молчала.
Внимательно оглядел меня и, не проронив ни слова, ушел. Вскоре вернулся с веером, инкрустированным перламутром, и протянул мне.
— Подойдет под жемчуг.
Я взяла веер, надела на руку, но так и не произнесла ни слова.
Тирс не стал печалиться. Встал сбоку, оттопырил локоть и, когда я взялась за него, двинулся к двери.