Ру-ру

- Он бы не развелся со мной. Не развелся, даже если мы крикнем обо всем с вершины холма.

- Это уже не имеет никакого значения.

Ночная совка ру-ру настойчиво посылала в темноту свой зов с вершины одинокого бука:

- Уруу-руу. Уруу!

К полуночи по кустам прошел ровный шелест. Обитатели лагеря проснулись в спальных мешках от ощущения холода на лицах. Они лежали и слушали, как дробь дождя по парусине перерастала в рокот. Вингфилд обулся в резиновые сапоги и надел дождевик. Затем взял фонарь и отправился осматривать палатки, подтягивая шнуры и проверяя канавки. Турист он был добросовестный. Луч его фонаря закачался на палатке Сюзанны, оттуда послышался ее возглас:

- Это ты? Что-нибудь случилось?

- Спи, - ответил Вингфилд. - Все в порядке.

Из-под полога высунулась голова Соломона Госсе.

- Ну и тоскливо же вокруг, - воскликнул он, и голова скрылась.

Последним проснулся Клив Грей. Его измучил постоянно возвращающийся кошмар о матери и отчиме. В этот раз кошмар казался более реальным, чем обычно. Клив дрожал, рот пересох, казалось, все тело охватил приступ жесточайшего озноба. Некоторое время Грей прислушивался к звукам льющейся воды, струящейся, как он вначале думал, прямо из его сна. Затем осознал, что это речной поток, настолько разлившийся, что вода того гляди подберется к его палатке.

К рассвету дождь прекратился. С деревьев капало, тучи откатывались к югу, вновь начиналось утреннее птичье разноголосье. После девяти утра стали пробиваться робкие отблески солнечных лучей. Первым поднялся Вингфилд. Он зашлепал в резиновых сапогах по размокшему лагерю, запалил костер. Вскоре дымный запах горящих поленьев, смешанный с ароматом поджариваемой ветчины поплыл меж деревьями.

После завтрака пошли осматривать плотину. Уровень воды поднялся до верхнего края обоих берегов, но сооружение выдержало. Поток увлек выдернутое с корнями молодое деревце, оно поворачивалось под струями и, казалось, жестикулировало своими ветвями. Ниже устья ручья, усиленная его мощью, билась о теснины берегов Вайнуй. Обитателям лагеря пришлось перейти на крик.

- Здорово! - изрек Клив. - И не выбраться отсюда. Отрезаны. Верно? - Он повернулся к Вингфилду и показал на воду.

Вингфилд категорически махнул рукой:

- Нечего и пытаться.

- Сколько это может продлиться? - спросила Сюзанна, не отрывая взгляда от Вингфилда. Тот пожал плечами, поднял вверх три, затем пять пальцев.

- Бог мой! - виден был произнесенный ею ответ.

Сюзанну успокаивающе похлопал по руке Соломон Госсе.

- Нечего беспокоиться! - прокричал он. - Прокормимся.

Сюзанна отвернулась к запруде, где билось под напором воды деревце. Его ветви дрожали. Оно перекатывалось, приподнималось, выбрасывало вверх одну из конечностей, подминало ее и высовывало вновь.

Это была человеческая рука с вывернутой кистью. Совершенно негнущаяся, она билась из стороны в сторону, как бы указывая на всех по очереди и ни на кого в особенности.

Сюзанна Бриджмен закричала. Она стояла с широко открытыми глазами, не закрывая рта.

- Кейли! - кричала она. - Это Кейли.

Вингфилд обхватил ее за плечи. Он и Соломон Госсе смотрели друг на друга поверх ее головы.

Были слышны возгласы Клива:

- Это же он, верно? Ведь это его рубашка? Значит, утонул?

Как бы в подтверждение из пены показалось лицо Кейли Бриджмена с недвижным взглядом, оно поднялось и опустилось, затем поднялось вновь.

Сюзанна обернулась к Соломону, словно спрашивая, правда ли все это. Ноги подкосились, и она опустилась на землю. Госсе тоже опустился на колени и приподнял ей голову и плечи.

Клив сделал неуверенную попытку заменить Соломона, но тут вмешался Дэвид, используя свое физическое преимущество. Слышно было, как он сказал:

- ...лучше не вмешивайся. Я займусь ею. - Он поднял Сюзанну и отнес ее в палатку.

Клив попытался было следовать за ним, но Соломон Госсе взял его под руку и отвел от реки на поляну, где они могли слышать друг друга. На поляне, правда, оказалось, что говорить им, собственно, не о чем. Кливу было совсем плохо, он весь дрожал, как вытащенный из воды пес.

Наконец Соломон произнес:

- Я н-не м-могу поверить. Это просто не может быть.

- Мне нужно быть с ней, с мамой. С ней должен быть я.

- Дэвид и один справится.

- Мне нужно быть с ней, - настаивал Клив, но не двинулся с места. - Его нельзя оставлять в воде, - чуть погодя сказал он.

- Дэвид справится и один, - повторил Соломон как заклинание.

- Дэвид не может ходить по воде аки по суху, - отозвался Клив с ноткой истерии. Он вдруг начал смеяться.

- Прекрати. Ради бога, прекрати.

- Прости, я ничего не могу с собой поделать. Все это выглядело так нелепо, рука и остальное...

- Погоди-ка...

Послышались голоса, треск подминаемых ногами сучьев, звуки шагов по вязкому грунту. На поляну один за другим вышли четверо мужчин. На плечах рюкзаки, в руках ружья, весь вид вполне гармонирует с обликом лагеря. Один был с бородой, двое гладко выбритые, последний из вышедших зарос двухдневной щетиной. Увидев Соломона и Клива, все они остановились.

- Здравствуйте, ~ сказал первый. - Доброе вам утро. Мы заметили ваши палатки. - Он говорил с хорошим английским выговором. И его порядком изношенная одежда сохранила бы свою ладность, даже будучи превращенной в лохмотья.

Соломон и Клив попытались что-то ответить. Тот человек окинул их пристальным взглядом.

- Надеюсь, вы не будете возражать, если мы пересечем ваш лагерь, - сказал он. - Мы охотились на оленей в верховьях этого ручья, но нас порядком затопило. Пришлось оттуда убираться.

- Он, - выговорил Соломон, - мы оба в шоке.

Клив сел на землю, спрятал голову в ладонях.

К ним подошел второй из охотников. Первый сказал:

- Если кто болен, то среди нас врач, вот, прошу познакомиться, доктор Марк. Или дело в чем-то другом?

- Я сейчас все расскажу, - ответил Соломон.

Ни восклицаний, ни особой взволнованности его рассказ не вызвал. Было заметно, что к наименее разговорчивому, тому, с бородкой, остальные относились как к своего рода авторитету: впоследствии выяснилось, что он их проводник, Боб Джонсон, знаток здешних гор. Когда Соломон закончил, Боб коротким кивком пригласил его отойти в сторону. Доктор присел рядом с Кливом, а остальные - так, чтобы не слышал Клив, - собрались вокруг Соломона на пленарное заседание.