Страница 6 из 30
– И как?
– Из всей группы только четверо попытались провести на нём какую‐то технику. Остальные или шарахались прочь, или застывали на месте.
– Ты, конечно, одна из четвёрки?
– Да, – Сатоко покраснела. – Впрочем, завершить приём мне не удалось. Знаешь, когда я встала напротив… Он так стоял… В общем, я поняла: мне конец. Хотелось забиться в угол и спрятаться под татами. Не будь у меня опыта схваток с тобой, я бы наверняка так и сделала.
Ольга понимающе кивнула.
– А как ты справляешься с этим? – спросила Сатоко. – Говоришь себе «будь что будет» и кидаешься в бой?
– Не совсем. В идеале тебя вообще не должна волновать твоя участь. Ты выполняешь боевую задачу. Вот и всё.
– Мне до идеала, как до Луны. Я могу подчинить себе страх, но чтобы не испытывать его вовсе…
– Нужно достичь состояния, когда тебе безразлично, жить или умереть. Но не уверена, что это правильная стратегия. Если подобное безразличие не сопровождается целью, стремлением чего-то достичь – в любой критической ситуации оно приведет к смерти.
– Почему?
– Зачем прилагать усилия для выживания, когда тебе всё равно? – Ольга щелкнула кнопкой микроволновки.
Сатоко задумалась, автоматически расставляя посуду.
– А другие эмоции? Ярость, ненависть?
– Я бы добавила жажду боя и, как ни странно, веселье. Затуманивают сознание. Отчасти полезны на начальном этапе – пока привыкаешь драться на поражение. Но потом от них надо избавиться – или держать под жесточайшим контролем. В серьёзной схватке голова должна быть холодной и ясной. Что до ненависти, лучше никогда не допускать её в свою жизнь. О-сэнсей не случайно завещал относиться к врагу с любовью.
– Не замечала в тебе особой любви к Исиде Хитокири… – протянула Сатоко.
– Видимо, я плохой ученик, – улыбнулась Ольга.
Приготовив чай и простенькую закуску, девушки сели за стол.
– Какие у тебя планы на сегодня? – уточнила россиянка, привычно подцепляя палочками кусочек рыбы.
– Никаких. Я полностью к твоим услугам.
– Как ты смотришь на идею пробежаться по магазинам?
– Положительно. А что ты хочешь купить?
– На сей раз список довольно длинный. Стильный костюм на грани экстравагантности, но хорошо подходящий для драки. К нему туфли и лёгкие сапоги на низком каблуке. Немного качественной косметики. Чёрные и золотые контактные линзы. Чёрная временная краска для волос. Бижутерия. Плотная ткань, кожа, заклёпки, замша, пряжки, молнии, серебряная тесьма, – хочу сделать пару аксессуаров в стиле боевого пояса Наты. Пять пачек швейных иголок. Тонкий прочный шнур. Кое-что из лекарств. Алый шёлковый пеньюар. И, наконец, новые хакама и кимоно. Кстати, у тебя есть швейная машинка?
– Есть… Чем ты намерена заняться? – Ольга молча подняла на неё глаза, и Сатоко тут же поправилась: – Извини. Тебе нельзя говорить…
– Расскажу позже. Что смогу. Скорее всего, получится крайне смешно.
– От историй, которые ты называешь смешными, меня подозрительно часто бросает в дрожь. Хотя… Представляю тебя в пеньюаре, – она хихикнула.
– В последнее время синяков на мне существенно поубавилось.
– Они сменились на раны, – съязвила Сатоко, дёрнув подругу за рукав. На предплечье виднелась чёткая красная линия, пересечённая стежками швов. – И много их у тебя?
– Штук восемь. Но они не опасны. Да и шрамов почти не оставят.
– Нож?
– Меч.
– Я поражаюсь… Как вы умудряетесь не калечить друг друга?
– Хорошая организация тренировки. Хаябуси-сама часто гоняет нас сверх предела наших способностей – но экстремальные упражнения никогда не превышают этот предел. Ты уверенно ведешь бой по стандартной схеме? Так и сделаем… только возьмём боевые клинки. Впрочем, мне и впрямь достаётся больше других.
– Чего он всё-таки добивается от тебя? Дотягивает до среднешкольного уровня?
– Среднему уровню я уже соответствую – если брать умение драться, а не правильность приёмов. Но сэнсею этого мало. Я обязана удостоиться звания старшего ученика. До конца года.
Сатоко поражённо приоткрыла рот.
– Впечатляет? – Ольга отстранённо хмыкнула. – Разумеется, в столь скоростном режиме освоить всю технику школы в принципе нереально. Пока меня просто натаскивают на схватку – с оружием и без, с более сильным противником, с несколькими противниками, ставят удары, выносливость, чувство дистанции… опираясь на мои исходные умения. Шлифовкой движений придётся заняться потом.
– Но к чему такая спешка?
– Господин имеет причины так поступать. У кого исключительное положение – к тому и требования исключительные. Это вопрос чести школы. А ещё, как ни странно, это попытка защитить меня. Ты же в курсе желания отдельных персон сделать пепельницу из моего черепа… Кстати, якудза бросили пастись вокруг твоего дома?
– Давно. Они ищут тебя, не меня… Один, помню, раз пять спрашивал, как пройти то туда, то сюда. На пятый раз я ему предложила купить себе карту. Клинический идиот.
– Похоже, у них кадровые проблемы, – усмехнулась россиянка.
– И почему я не опечалена?
– Вкусный окунь, – россиянка отодвинула пустую тарелку. – Давно подобного не пробовала.
– Самый обыкновенный, – смутилась Сатоко. – Я готовить-то почти не умею. Или ты там живешь впроголодь?
– Ничего подобного. Напротив, Каору-сан все норовит мне сунуть лишний кусок.
– Каору-сан?
– Жена Хаябуси-сэнсея. Так что не скромничай.
– Поделиться рецептом?
– Давай. Сколько можно обсуждать боевые искусства? Встретились, называется, две милых дамы…
От смеха Сатоко поперхнулась чаем.
– Милых… Если смотреть издалека, прикрываясь танком. А ведь когда-то и я была способна часами говорить о платьях, духах и модельных причёсках!
– Значит, сегодня ты будешь экспертом по покупкам, – заключила Ольга. – Ну, как я могла забыть о духах?
Погружённый в задумчивость, Иори стоял, устремив взгляд на воду храмового пруда. Под поверхностью неспешно скользили декоративные карпы. Откормленные сверх всякой меры и вполне довольные жизнью.
«А чем недоволен я?» – размышлял юноша. Он исполнил мечту. Научился играть на саксофоне, в полгода пройдя трехлетний курс обучения. Вчера на торжественном вечере Мацуда-сэнсей выдал ему свидетельство об окончании музыкальной школы наряду с другими выпускниками. И ещё блестящую характеристику с личной рекомендацией.
– Я сделал для тебя все возможное, – сказал он по окончании церемонии. – Надеюсь, ты не оставишь музыку. Непростительно загубить такой талант. Но чтобы раскрыть его в полной мере, тебе нужно учиться дальше. Хотя бы самостоятельно.
Слова оставили горький осадок. Учитель не единожды советовал ему поступать в Токийский университет искусств. А тут…
«Самостоятельно, – мрачно повторил Иори. – Скорее всего он понял, что не видать мне поступления, как своих ушей». Отец не поздравил сына с успехом. Кивнул и всё. Для него музыка – не более чем развлечение. Наверное, только Орьга-сан в силах помочь… но… Иори помнил, чего ей это стоило в прошлый раз. Когда она подарила ему саксофон, отец позволил ему учиться. А её избил до потери сознания, и с тех пор беспощаден к ней, как ни к кому другому. Просить её снова – совсем не иметь стыда.
«Ты и сам можешь справиться с чем угодно, – сказала она ему однажды. – Самое главное – не бояться. Если ты не готов отстоять свой Путь перед целым миром, ты недостоин Пути».
«Я не готов, – вздохнул юноша, понурившись. Глаза застилали слёзы. – Я недостоин…»
Ему вдруг вспомнился Масаюки, утешавший маленького брата на тренировках:
«Не плачь. Самураи не плачут. Самураи сражаются до конца. Так что вытри нос и дерись».
– Ну, хорошо, – яростным шёпотом бросил Иори, отрываясь от созерцания карпов. – Клянусь, я не отступлю. Если у меня не получится победить, значит… значит, мы скоро встретимся.
Его внимание привлекло хриплое карканье. Совсем рядом возвышались красные ворота-тории. По верхней перекладине вышагивала взъерошенная ворона, словно пародируя легендарного петуха. Иногда она замирала, с видом опытного судьи склоняя голову набок и оценивая очередного посетителя храма. Коротким «карк» выражала своё мнение и продолжала моцион.