Страница 26 из 30
Настоящее имя Жана Ферье – Франсуа Легран. Промышленный шпион, способный на рискованную игру. Имеет при себе компромат на Симаду Осаму, чиновника из Либерально-демократической партии. Причём карьера у того рухнет как в случае, если компромат будет опубликован, так и в случае, если он подчинится требованиям Леграна передать ему ряд документов, имеющих отношение к автобизнесу. Симада интересен многим влиятельным людям, а скандалов в ЛДП хватает и без него. И он заказал убийство. С другой стороны, сам Легран – как живой, так и мёртвый – тоже рычаг политического давления. Поэтому нас и просили его защитить. Нашим нанимателям предпочтительней, чтобы Легран совершил своё чёрное дело… Но этого допускать нельзя. Следует сохранить ему жизнь, но сорвать его бизнес-планы. Проще всего уничтожить документы, но он мог подстраховаться и сохранить копии. Постарайтесь прояснить этот вопрос.
Повторив про себя имена, Ольга разорвала бумагу и смыла в унитаз. Ферье уже вылез из ванной и прыгал на одной ноге, натягивая брюки:
– Какие у нас планы на сегодня?
– Перекусим, потом прогуляемся до храма Тодайдзи. Там находится одна из величайших статуй мира – бронзовый Будда высотой 15 метров и весом около 500 тонн. Отлита в VIII веке. Удивительная скульптура.
– Я её однажды осматривал, – вздохнул француз, внезапно погрустнев. – Но… не обратил внимания. Знаете, Мари, теперь мне кажется, что до встречи с вами я вообще не жил.
Статуя Будды действительно поражала воображение. Каждый палец гигантской фигуры был больше, чем рост человека. Древние мастера собирали бронзу со всей страны, чтобы отлить её. И сумели передать массу деталей: кудрявые волосы, складки на одежде, черты лица…
Впрочем, Ферье куда больше заинтересовало узкое отверстие у основания несущей колонны, отполированное до блеска. Пока он смотрел, туда со смехом пролезли трое детей разного возраста. Следом прополз худощавый мужчина в пиджаке.
– Что это значит? – поинтересовался француз.
– Отверстие по диаметру равно ноздре статуи. Считается, что тот, кто сумеет сквозь него просочиться, достигнет счастья и просветления. Поэтому все, кто более или менее подходит по комплекции, обязательно пробуют. Правда, некоторые застревают.
– Я точно не пройду, – посетовал Ферье, погладив себя по животику, выдающему в нём гурмана. – А можно достичь просветления каким-нибудь другим способом?
– Конечно. Например, постричься в буддийские монахи. Но это вам тоже не подойдёт, – она лукаво подмигнула спутнику. – Остаётся разве что распевать «Наму Амида буцу».
– Слава Будде Амиде? Это, кажется, обычай, принятый в секте Дзёдо?
– Ну, да. Если со страстной верой на всех углах повторять имя Будды Амиды, он заберёт вас прямо в Чистую Землю. И совершенно не важно, чем вы занимались на земле грешной. В прошлом целый ряд кланов ниндзя принадлежал к этой секте. Они даже умудрялись жить при монастырях.
– Забавно. Каких только уловок на Востоке не напридумывали…
– Думаете, христиане Европы вели себя иначе? Один тезис «не согрешишь – не покаешься» чего стоит… Были ещё индульгенции, крестовые походы, охота на еретиков, превратившая заповедь «не убий» в лозунг: «Убивайте всех, Господь узнает своих!» В России до сих пор периодически освящают то «Мерседесы», то истребители. Пожалуй, лишь ядерные боеголовки пока не додумались освящать…
Ферье задумчиво покивал.
– Человеку хочется благополучия, независимо от того, насколько порядочно он поступает. Да и кто в наши дни думает о порядочности? Лишь бы наружу чего не выплыло… Хорошо говорят азиаты: нельзя, но если никто не узнает – то можно.
«На чём вы и построили свой маленький бизнес», – подумала Ольга. Но вслух сказала совсем другое:
– Достойных людей много больше, чем вы считаете.
– Хотелось бы верить… – протянул француз. – Но я знаю по опыту: поскребите любого, и обязательно найдёте какую-нибудь грязь.
– А ещё – благородство, доброту, чуткость… Вопрос в том, что интересует вас. С чем вы сами подходите к встречным и чего ждёте от них? В какую сторону вы изменяете окружающих – в лучшую или в худшую? Мир вокруг вас таков, каким делаете его вы.
Страстная убеждённость, звучавшая в её словах, зацепила Ферье.
– Неужели вам никогда не приходилось защищаться? Вас не обманывали, не предавали, не подставляли ногу? В том числе и друзья?
– Вы могли бы меня предать? – с улыбкой спросила девушка.
– Я? – он воззрился на неё так, словно его огрели пыльным мешком. – Но… как?.. зачем?..
– Раз не можете вы, и другие вряд ли смогут, – безмятежно подытожила россиянка. – Конечно, рядом со мной живут далеко не святые. Однако я не копаюсь в их нижнем белье, а заставляю стать сильными и счастливыми. Именно заставляю, – добавила она с весёлой многозначительностью. – Обычно получается. Не потому ли здесь так много света?
Ольга сошла с храмовой галереи и протянула ладони навстречу солнечным лучам, золотыми веерами рассыпанным в ветвях деревьев.
Невысокий мужчина в синей спецовке, с пластиковым саквояжем в руках вошёл в одну из подсобок осакского вокзала. Там не было ни души. Удовлетворённый этим фактом, он запер за собой дверь и направился к непримечательному углу в дальнем торце помещения.
Вынув одну из облицовочных панелей, он обнажил нишу, в которой змеились разноцветные провода. Очень удобно, когда всю информацию можно вот так получать в одном месте. Если бы только «жучок» не начал барахлить… Раскрыв саквояж, он достал миниатюрную отвёртку и вытянул из общего клубка толстый чёрный кабель. Именно по нему видеокамеры на перронах передавали данные в сектор безопасности.
Ощупывая его, мужчина никак не мог найти бугорок, скрывавший установленный им передатчик. Присмотревшись, он понял, что сюда недавно заглядывали: несколько проводов оказались скрепленными небольшими металлическими скобками. Скорее всего, одна из них и повредила «жучок»… Продолжая скользить пальцами вдоль кабеля, он аккуратно снимал их и складывал в карман. До тех пор, пока не зацепил предпоследнюю.
Тонкая латексная перчатка нисколько не защитила его от удара тока. Конвульсивно сжавшаяся рука словно приклеилась к скобке и силовому кабелю с содранной изоляцией, невесть как извлеченному из стены. Дергаясь, будто в припадке, он с нечленораздельным воплем попытался отшатнуться назад, вырваться из смертельной ловушки…
С искажённым лицом и обугленной правой ладонью его тело рухнуло на каменный пол.
Глубокой ночью усталый Тамура возвращался к себе. Оставаться в привокзальном капсульном отеле дольше одной ночи он не рискнул, предпочтя снять номер в третьеразрядной гостинице неподалёку. К сожалению, сегодня мало что удалось выяснить. Служебные помещения вокзала весь день напоминали растревоженный улей. В одном из тех помещениий, где согласно карте вокзала есть доступ к сети слежения, обнаружили труп постороннего. С точки зрения логики, это был кто-то из их противников. Но отчего он умер?
Свернув за угол, инспектор насторожился, почуяв опасность. Фонари здесь располагались довольно редко, но он различил лестницу вниз и полуоткрытую дверь в подвал ближайшего дома. Он напряг зрение… и едва успел защититься от атаки, последовавшей совсем с другой стороны. Впрочем, своей цели напавший достиг, загнав его на лестницу. И останавливаться не собирался. Тамура яростно сопротивлялся, но у незнакомца было явное преимущество в позиции – и в искусстве. Хладнокровно нанося удар за ударом, тот заставлял его отступать всё ниже. Не имея другого выхода, полицейский отпрыгнул назад, миновав последние две ступеньки, и спиной вперёд кувыркнулся в подвал, готовый к схватке с засадой, наверняка поджидавшей его.
Однако там никого не оказалось. Только плотная, почти осязаемая темнота. Поднявшись на ноги, он услышал лишь собственное дыхание. Его противник с почти оскорбительной неторопливостью вошёл следом и закрыл за собой дверь.