Страница 19 из 26
Юлиане стало страшно. От волнения задрожали ноги.
«Придурковатая, спятившая тетка привечает уродов и терпит их вонь! Что ожидать? Боже, верни обратно домой!» – из-за волнения она не замечала красоты сада. Если жизни угрожает опасность, разве трогают и радуют глаз статуи, фонтаны, мостики, арки, увитые цветущими лианами и обрамленные искусными клумбами?
Благоухающие кусты и фигуры зверей из разросшихся деревьев тянулись вдоль мощеных розовым камнем дорожек, огибавших озеро. Миновав его, провожатый повел ее в тень вековых деревьев-гигантов.
Когда вышли на залитую солнцем поляну, Юлиана увидела просторную беседку и огромные валуны, среди которых журчал водопад. Сновали слуги, разнося еду и напитки. Но столпотворение наблюдалось именно в беседке, где полукругом восседали разряженные женщины.
Мужчины тоже встречались, но редко, однако будь воля Анки, ноги бы их тут не было. Пока шла, гости хозяйки – напыщенные фа и фаи – бесстыдно, даже цинично оглядывали ее, будто она была голой редкой обезьяной, которую до того люди видели лишь на картинке.
– У нее все такое же большое? – громко восклицали дамы, закатывая глаза и обмахиваясь веерами из радужных перьев, переливавшихся на солнце.
– Дикарка… ест лишь сырое мясо!
– У нее есть клыки?
– Уродина! И этот безобразный шрам, – смеясь и щебеча, больно «кусали» разодетые в перья и шелка гости.
– Конечно, ведь дикари дерутся за тушу… – галантно пояснил фай одной из дам.
Юлиана чувствовала себя жалкой. Накатило омерзение, переходившее в ненависть к напомаженным выскочкам. Здесь даже мужчины прикрывались веерами, как женщины, похотливо поглядывали маслянистыми глазами и пошло хихикали.
– … Одного ей мало… – шептал кто-то со спины.
– Если нужна подмога... как надо…
Она стояла будто оплеванная. Захотелось плакать, но держалась.
«Зажравшиеся скоты! Ненавижу!» – дерзко смотреть она опасалась. Не верила, что если провинится, кто-нибудь из заносчивых павлинов проявит к ней снисхождение или жалость. Скорее под радостно-довольные вопли устроят показательное наказание, потому опустила глаза, чтобы не выдать нарождавшееся к снобам отвращение.
Другие уродцы угодливо сновали между господами, явственно пресмыкались, пытаясь развеселить или разжалобить. Но можно ли за это осуждать?
«Кто знает, что может случиться со мной в этом мире?»
Уважаемые читательницы. Если вам нравится история, и вы собираетесь читать дальше, лайкнете, пожалуйста,. Вам н сложно, а автору приятно. Спасибо