Страница 18 из 26
– Будешь служить верно и подчиняться мне, возможно, останешься и по окончании срока, – насмешливо произнесла женщина, чуть повернув высокомерно поднятую голову.
– Я буду стараться, – смиренно ответила Юлиана, стараясь скрыть сомнение, что захочет остаться. Чувствовало ее сердце, что попала в гадюшник.
Игривая походка Лаис казалась наносной и неуместной. И если прислуга сновала по коридорам почти бесшумно, то ее чеканный шаг громыхал до того сильно, что вскоре у Анки застучало в висках.
«Я ж не мужик, могла бы спокойнее идти», – злорадно ехидничала она. Однако отметила: платье у наперсницы госпожи отменное. Насыщенно зеленое, богато вышитое цветами, на худенькой фигурке сидит великолепно. А широкий красный пояс и пышная юбка только подчеркивают тонкую талию фа Лаис.
«Я такое только на свадьбу надевала. Эх, имела платье, носить было некуда. Теперь носи, сколько влезет, да нет такого!» – сокрушенно вздохнула Анка и, отвлекшись, запнулась.
– В чем дело? – холодно спросила Лаис.
– Простите, загляделась на ваше роскошное платье. Оно чудесно. И цвет изумительный, – затараторила Юлиана. Льстить не любила, но догадывалась, что, если Лаис ее невзлюбит, жизнь будет суровой.
– Какие слова ты знаешь! – издеваясь, подметила спутница.
– Слова сами приходят на ум при виде такой красоты.
– Хочешь такое же? – нанимательница резко обернулась.
– Ну что вы! – как можно застенчивее выпалила Анка. – Зачем оно мне, если у меня нет такой изящной фигуры, как у вас, госпожа...
Не успела договорить, Лаис зло крикнула:
– На колени!
Хоть Юлиана и гордячка, отродясь не ползавшей ни перед кем на коленях, но для себя еще при входе в замок решила: пока не узнает, что к чему и почему, будет робкой и послушной, потому без роптания и гневного взгляда послушно опустилась на колени. И все равно была выше женщины на пол головы.
– А ты изворотлива. Даже слишком. И льстить умеешь, – цедила сквозь зубы Оха, с ненавистью глядя на соперницу. – Но если пойдешь против меня – сгною! – Прошипев, замахнулась, чтобы отвесить оплеуху, однако передумала. – И рост тебя не спасет, потому половина даров мои. Утаишь, пожалеешь!
– Я поняла, госпожа – пролепетала Юлиана, едва сдерживая нахлынувший гнев к маленькой, злобной дряни.
– Вот и хорошо, – заливисто расхохоталась Лаис.
Дальше шли в безмолвии. Свернули в темный, пропахший затхлостью закуток, где столкнулись с грузной служанкой с красными, натруженными руками.
– Я должна искать тебя? – от звонкой пощечины, которую управительница отвесила напуганной женщине, у Анки зачесалась щека. – Отмой, приодень и в сад. Быстрее.
– Д-да, госпожа, только во что же ее одеть?
– Твои трудности. Не справишься, пошла вон!
– Да, госпожа.
Когда злыдня ушла, служанка горестно вскинула руками, вытерла набежавшие слезы и толкнула дверь, ведшую во влажную, душную коморку.
– Умывайся, – служанка в застиранном, чистеньком платье понуро указала на небольшую шайку, стоящую в углу на скамеечке. – А я поищу, чего бы надеть. Но сдается мне, без толку искать, хоть занавеску надевай.
– Простите за причиненные хлопоты, – Юлиана жалела ее. – И если лучших идей нет, придется рассмотреть этот вариант.
– Над тобой сразу издеваться начнут, меня выгонит. А у меня семья!
– А если задрапировать, подколоть, стежками подшить?
– На тебя бы ткани вдоволь найти. Надо как на троих!
«На двух! – в мыслях огрызнулась Юлиана. – Да, я выше, но не на трех же!»
– Торопись, иначе обоим достанется.
***
Когда Юлиана освежилась, женщина занялась ее прической. Зачесала распущенные волосы на ту сторону, где другие видели увечье. Прицепила на макушке овальный шиньон с цветком и добавила чужие пряди сзади и сбоку, чтобы придать распущенным волосам густоты. Потом забралась на стул и начала пытаться сотворить из нескольких кусков ткани платье. Юлиана помогала, как могла: советовала, держала пальцами, зажимала локтями, чтобы отрез не соскальзывал, и просто подбадривала.
Из первой ткани молочного цвета сделали подобие нижней рубахи. Вторую, насыщенно синюю, уложили поверх волнами. В области декольте, где выбивалось исподнее, Мьяна пришипнула еще несколько складок и зафиксировала стежками.
Третий отрез, голубоватый, с набивными светлыми узорами, вокруг талии прикололи иголками и украсили белым поясом.
– По-моему, красиво, – оживилась Юлиана.
– Скромно, – вздохнула служанка. – Тут, чем богаче, тем лучше. Если великородная госпожа довольна, она награждает, – и, подумав, предложила. – Дай-ка кружево приколю. Всяко лучше будет.
Закончив, придерживая кусок тусклого зеркала, Мьяна обошла Анку.
– Не шрам бы, красоткой была, – с досадой вздохнула женщина. – Гости привыкли к чудесам госпожи, быть может, тебе повезет. Высокие женщины, как ты, большая редкость, но не переходи дорогу фа, – добавила почти шепотом.
– Спасибо! – искренне поблагодарила Юлиана и вышла из комнаты.
За дверью ее ждал хромоногий горбун с длинными, взлохмаченными космами. Увидев Анку, он замер на месте с закинутой головой. Его перекошенный рот и без того жуткий и почти беззубый, раскрылся, и по подбородку потекла слюна.
– Нам бы не опоздать, – осторожно напомнила Анка растерянному мужчине в заношенном вычурном костюме с сальными пятнами на животе, бедрах и коленях. Разило от него застарелым потом неимоверно, до рези в глазах, но стоило отступить на шаг, упрямо приближался. Понадобилось время, чтобы он справился с потрясением и сообразил, что они спешат, но всю дорогу горбун продолжал оглядываться.