Страница 13 из 26
Радуясь, что дело обошлось без слез и обмороков, хозяйка заботливо напоила их травяно-ягодным отваром, предложила поесть, а потом отпустила, пожелав крепкого сна.
– Лоска, я не понимаю, как они могли так поступить с тобой? – шепотом спросила Юлиана, когда зашли в комнату. Задавая вопрос, чувствовала себя мерзко, но не до доброты, когда от домашней умницы, ранее всецело доверяющей родным, зависит жизнь. Поэтому надо напомнить девочке: кто виноват в их злоключениях.
Задумка удалась: едва сдерживая слезы обиды, Лоска убежала к себе.
К тому времени, кода Анка оказалась одна, боль почти прошла. Осмотрев низ живота, она радостно заметила, что метка сильно побледнела и стала почти незаметной. Это утешало, но и наводило на нехорошие подозрения.
«Не по этой ли причине тот мерзавец остановился?! Скорее всего. Но если так, как в темноте заметил ее? – недоумевала. – И как клеймо появилась на мне? Дело нечисто. Неужели колдовство?»
От огорчения хотелось выть.
«Какая-то дурная ведьма или ведьмак перенес сюда, наложил клеймо, еще и лицо обезобразил! Да что ж такое? Кто дал право! – негодовала Юлиана. – Нашли рабыню с клеймом. Не дамся!
Теперь она прониклась пониманием, почему в Лату не любят ведьм.
– Лично бы спалила за такие проделки! – угрожающе прошипела, и тут же острый спазм скрутил нутро.
– Дрянь! – прошипела Анка, и мучительный спазм повторился. Судя по всему, контакт с начальством был установлен, однако ни возмутиться, ни узнать «кабальных» условий было невозможно, потому оставалось только смириться с незавидным положением и ждать.
От переживаний, что Лоска обмолвится хоть словом, что из-за ненадобности семья Анхе отдаст ее на растерзание, что их заподозрят, и на нее свалят вину, Юлиана разболелась. Особенно страшно стало, когда у родных Лоски появились первые сомнения, крепшие с каждым днем, что не появлялся Валай.
– Лосонька, ты его не видела? – внимательно оглядывая дочь, спрашивал Анхе.
– Нет, папа, – опустив глаза, тихим голосом мямлила дочь.
– А ты, Ана?
– Молитвами Давлы разминулись наши пути, – кротко отвечала Юлиана.
Староста не верил. Долго проницательно смотрел на них, сверля взглядом, а потом, тяжко вздохнув, ушел, чтобы вскоре вернуться и повторить допрос.
Еще несколько дней Анка и Лоска вздрагивали при каждом шорохе, но уже скоро вздохнули с облегчением. Почувствовавший подвох Анхе пустил слух, что Валай поехал в город, продать редкую шкуру того самого оборотня, что напугал Вехских. Люд погалдел, поохал, что охотник не показал им чудо-шкуру, не утолил любопытства, и успокоился. Можно даже сказать, вздохнул с облегчением, ведь силач уехал, но не переметнулся к Вехским. Но Анхе чуял подвох и не отставал от дочери и гостьи:
– Где он?!
– Папенька, откуда же нам знать! – с недоуменным видом отвечала Лоска. – Если волнуешься, сходи к нему, вдруг записку оставил?
– Дерзости набралась?! – вскипал мужчина, багровея лицом.
– Нет, папенька, малолетство внезапно прошло, возмужать пришлось.
– Неблагодарная!
– Благодарная, папенька, за заботу, доброту и за жениха… – не успела договорить, ее щеку обожгла пощечина.
– Замолчи! Тебе бы не пришлось выбирать! Думаешь, легко, со спокойным сердцем?
– Нет. Но с положением тяжелее расстаться, – Лоска не мигая смотрела отцу в глаза.
– Прочь с глаз, пока не высек! – громко топая каблуками сапог, Анхе выбежал из комнаты. Укор дочери попал в сердце.
Позже вечером пожаловала мать.
– Лосонька, не смей перечить отцу. Тяжко ему. Сама знаешь, Кавальт зуб точит. Дай слабину, выживут из деревни. Пойди, извинись перед ним.
– Понимаю, мама, – соглашалась дочь. – Но, если я понимаю отца, пусть и он поймет меня?
Все это разворачивалось на глазах Анки, которая боялась, что в итоге крайней окажется именно она. Из-за этого ужасно нервничала и худела на глазах, вызывая недоуменные взгляды радушных хозяев.
Понимала ли Лоска ее состояние? Да, оттого и завела речь:
– Нельзя тебе оставаться. Если Валай через полнолуние не появится, поднимется шум. Потому, когда поедем на ярмарку, ты сбежишь.
Анка обреченно кивнула.
– Не переживай, я письмо для тетушки Тапе напишу. Она не родня, но знакомая. Склочная, но не злая. Немного ее потерпишь, потом лучше место найдешь. Я тебе еще немного монет дам, у меня есть. И платье красивое сошью, чтобы устроилась в хороший дом. Но сюда не возвращайся. Долго не возвращайся, пока все не утихнет.
Так и решили.
Перед поездкой Лоска была сама кротость, помирилась с родителями, много улыбалась, и оттаявшая родня перестала смотреть на Юлиану волком.
– Папочка, пусть Ана поедет с нами!
– Зачем? – нахмурился глава.
– Я высокая, заметная. Встану у прилавка с товаром, к вам люди потянутся, – объяснила Анка, которая ради сохранения жизни готова была поступиться гордостью. Глазеть на нее будут по-любому, а так хоть себя спасет.
Заманчивый план переполошил семью и разбудил дремлющую деловую жилку. Обсудив, как огромину повезут в город, дали добро и стали собираться.
На третий день обоз с селянами выехал в дорогу.
Большую часть пути Анка проделала пешком под шумный гогот гусей, кур и визг поросят, которых везли на ярмарку. Высокий рост и длинные ноги позволяли идти неспешно, вертя головой и разглядывая чудную природу и все остальное. А поглядеть было на что.
Чем ближе к провинциальной столице, тем лучше становилась разухабистая дорога, редела лесная поросль, и встречались более изящные городишки.