Змеиное гнездо

Драко понимал: она умирает.

То, что девочка пережила два Непростительных подряд, не свихнувшись, уже было подвигом, но ей было всего семь, а потому полагать, что она переживёт третий было попросту глупо. Серые глаза уловили, как кровь постепенно покидала лицо Снейпа, вынужденного наблюдать за картиной убийства своей крестницы — об этом слизеринец узнал позже — внешне так похожей на ту, кого он любил больше жизни — Лили Поттер.

— Мой Повелитель, — сипло произнёс профессор. — Может быть, стоит завершить на этом? У мистера Малфоя запланирована практика окклюменции на сегодняшний вечер, и, боюсь, переутомление помешает ему сосредоточиться.

— Возможно, — лысая голова даже не повернулась к собеседнику. — Заканчивай, Драко. Пусти ей в башку Аваду и дело с концом, — прозвучало холодно и абсолютно бесстрастно, будто Лорд говорил о будничных проблемах, а не приказывал убить маленького ребёнка.

План спасения провалился.

Драко смотрел на извивающуюся на полу девочку, чьё розовое платье до нити пропиталось кровью сквозь рваные рубцы на коже, и понимал, что не убьёт её. Он, блять, сдохнет сам, подорвет к чертам весь гребаный мэнор с лысым ублюдком и его рабами, а заодно и себя вместе с ними, пустит Аваду себе в сердце или этой помешанной на жажде власти мрази в голову, но не в неё. Смерти заслуживали все, собравшиеся в этом поместье, но не эта девочка. Она должна была жить. Она, блять, хотела этого. И пусть этот поступок зароет его заживо в могилу, но он не убьёт её.

Драко опустил палочку.

Из зрачков Люси катилась горячая кровь.

— Малфой, ты рехнулся? — послышался голос одного из Пожирателей. — Ты даже не знаешь девчонку, а тебя прикончат из-за неё.

— Драко, — голос Люциуса дрогнул: жизнь единственного сына и наследника стояла на кону. — Прошу, убей её, сын.

Малфой, не глядя на отца, покачал блондинистой головой.

Валявшаяся в луже собственной крови Элис с трудом начинала дышать, слабо потирая раскромсанный висок, и, кажется, благодарно ему улыбалась, заставив слизеринца убедиться в правильности своего решения. Лучше подохнуть на этом самом месте, оставшись героем, о котором Люси в будущем расскажет своим детям, чем быть трусом и вылизывать задницу любому, кто сильнее, как это делает отец.

— Люциус, — притворно-мягко заговорил Лорд. — Как ты думаешь, каким образом лучше убить твоего сына: отсечением головы или вырыванием сердца заживо?

Старший Малфой побледнел, отчаянно пытаясь сообразить, что делать. Да, он явно был не самым заботливым отцом, но смотреть на холодный труп родного сына было слишком даже для него.

Оставался всего один вариант.

Драко проклянет его за это.

Но это единственное, что спасёт ему жизнь.

— Империо!

Взгляд серых глаз помутился подобно запотевшему стеклу. Способность здраво соображать поразительно быстро покидала тело подростка, а фигуры вокруг превращались в месиво из чёрных стен и бордовой крови. Вспоминая этот день позже, Драко пришёл к выводу, что именно тогда его глаза навсегда превратились в стекло, сплавленное изо льда.

И пустоты.

— Убей её.

Снейп видел, как бледнеет юноша, касаясь висков, раздираемых такой болью, словно на них лили раскаленную сталь. Профессор знал: крестник сопротивляется. В свои неполные семнадцать Малфой уже имел богатейшие навыки окклюменции, а потому, превозмогая чувство, что его голова раскалывается на куски, продолжал не подчиняться.

Эмоции Люциуса смешались в непонятный комок из какой-то извращенной гордости за талант сына и ужаса, что тем самым ребёнок самолично подписывает себе приговор.

— Империо! — Лорд Волан-де-Морт повторил несостоявшееся заклятие своего чистокровного, но, увы, не самого сильного сторонника.

Сопротивление заставляло вздуваться вены и капилляры на лбу, из-за чего казалось, что они вот-вот взорвутся, покрывая мертвенно-бледное лицо кровью. На лице проступили желваки. Боль, сдавливающая голову, была нестерпимой.

Пока личность отчаянно боролась, призывая собственное тело остановиться, это самое тело повиновалось, но не ей, а заклятию. Длинные ноги, облаченные в чёрные брюки, перепачканные в густую красную субстанцию, делали неестественно маленькие шаги, направляясь к Люси, все ещё не имеющей сил встать. На бледном лбу выступили капли пота, а из серо-голубых глаз катились чересчур горькие слезы, что говорило о жесточайшей внутренней борьбе.

Болезненно-худая рука, трясущаяся как в лихорадке, поднялась, направляя палочку на ребёнка. Левая ладонь сжалась в кулак, оставляя кровавые шрамы-отметины на её внутренней стороне.

«Я не убийца, как ты не понимаешь, отец!».

«Драко не злодей, он всего лишь мальчик».

«Если на кону стоит семья, то я убью».

— Авада Кедавра.

Наваждение резко спало, как только слова сорвались с обескровленных, прокусанных насквозь губ. Пелена, окутавшая глаза, испарилась, и взгляд отчётливо уловил зелёный луч, рождённый его собственной палочкой, ударивший точно в грудь девочке. Едва заклятие достигло сердца, как оно разорвалось, подобно бомбе, отчего липкие брызги крови мгновенно запачкали ладони.

Так умерла Люси Элиш.

В своём любимом розовом платье и с необъятным ужасом, застывшим в широко распахнутых голубых глазах.

Холодный детский труп лежал на холодном каменном полу дома — его, блядь, дома! — а дрожащие руки Драко были по локоть в густой алой крови, которую Малфой не смоет уже никогда.

С того дня он — убийца.

— Так что, мистер Малфой, не желаете продемонстрировать нам свои навыки? — холодный голос Северуса вернул сознание слизеринца из жуткого воспоминания в кабинет Зельеварения.

Бледный, как смерть, Драко обернулся вокруг, ловя на себе перепуганные взгляды и однокурсников, и гриффиндорцев. Все то время, что его память оживляла страшные картины, заставляя подростка уставиться в одну точку и нервно трястись, наглядно показывая, как кровь медленно отливает от лица, остальные студенты сидели в гробовой тишине.

Малфой резко поднялся со своего места, и, не проронив ни слова, покинул класс, заставив всех безмолвно провожать взглядом его светлый затылок, исчезающий во тьме подземелья.

Никто не понимал, что именно произошло, и о ком конкретно говорил Снейп, но было очевидно, что он задел что-то очень личное, что мешало и «змеям», и «львам» не то что говорить, но и дышать. Ученикам оставалось лишь строить догадки о том, какие тайны похоронил в себе бывший Пожиратель, который абсолютно точно видел за свои семнадцать лет больше, чем многие люди за сотню, и предполагать, нет ли среди роскошных платиновых прядей тонких нитей седины.

Приглушенный звук тихих шагов растворился в глубине коридоров, перестав раздаваться эхом, в унисон с которым бились сердца свидетелей этой сцены.

Широко распахнув карие глаза, Гермиона продолжала вглядываться куда-то во тьму, словно надеясь отыскать среди мрака светлую макушку.

Из покусанных губ сорвалось робкое:

«Драко».

Комментарий к Часть пятая: «Убийца»

Возможно, вы спросите: “Юля, сегодня же понедельник, а ты публикуешь части по пятницам, что за перемены?”.

Отвечаю: сегодня, четвёртого февраля, фанфику “Змеиное гнездо” исполняется ровно один месяц. Собственно, эта мини-дата и есть повод для небольшого сюрприза.

Думаю, после этой главы вы поймёте, что рейтинг NC17 и “насилие” в “предупреждениях” вполне оправданы, а комментарий автора о жестокости в “шапке” фанфика написан не просто так. Честно, было довольно сложно описывать сцены пытки ребёнка, так что мне очень важно увидеть ваши “жду продолжение”, “мне нравится”, “добавить в сборник”, и, разумеется, отзывы.

========== Часть шестая: «Преимущество Пожирателей» ==========

— Это бесполезно. Абсолютно, блять, бесполезно, — Малфой нервно передвигался из стороны в сторону, меря шагами гостиную. — Она отказывает из принципа: только потому, что это я. Готов поспорить, что попроси её святой Поттер, согласие бы последовало незамедлительно.