Время бусово

В Курске русколанское посольство покинул Ратобор со своей дру-жиной, отправившись домой. Беловежский княжич, войдя во вкус пу-тешествий, хотел и далее с посольством следовать, да наказ отца пом-нил: из Курска домой повернуть. Вот и повернул. Расстались по-дружески, пообещав друг другу видеться как можно чаще.

После того, как было получено согласие родителей и курского жреца Славояра на слюб с Радославой, после того, как та, наконец, стойко выдержав все испытания, согласно обычаев предков, стала наре-ченной русколанского княжича, необходимость в дальнейшей задержке в Курске отпала. Пора было двигаться дальше. Однако для дальнейшего совместного путешествия по градам и весям пришлось у местных куз-нецов-оружейников приобретать для Радославы всю воинскую справу. Первым делом — кольчужный доспех на кожаной подстежке, чтобы тело не так натирал при походе, затем — остроконечный шелом, серебряным узорочьем разукрашенный, с крепкой кольчужной сеткой-бармицей, чтобы лебединую шейку не только от удара, но и от косого взгляда при-крывала, а вместе с этим — и золотую девичью косу. Подобрали по руке меч и сулицу, легкий щит червонного цвета с золотым колом-кругом посередине. Колчан со стрелами и лук у нее и так уже имелись, как и мужские штаны, в которых она на охоту выезжала. Набросили на плечи корзно — и не стало девицы, а появился еще один юноша воин, правда, со слишком румяными и нежными щечками, пухлыми губками и боль-шущими голубыми глазами. Так, что все дальнейшее путешествие до самого Кияра провела Радослава в образе юноши. Но разве славянкам к тому привыкать? Конечно же, нет. Испокон веков девицы-витязяни на Святой Руси водились, в мужской одежде ходили, наравне с мужчинами воевали. И Радослава была из такой же породы.

После Курска были Ярильск и Путивль — посемские городки, за ними — Смоленск и Славгород. Снова Смоленск и Чернигов. В каждом граде крепости и небольшие постоянные дружины, возглавляемые или местным князем, или же воеводой, а то и сотником, избранном на вече. Дружины были небольшие, но при всем воинском снаряжении и комон-ные. Правда, стражу в крепостях несли, в основном, пеше. Так сподруч-ней было мыто собирать.

Города разные, но такие похожие друг на друга: среди лесов на мысках малых рек, что впадают в большие и полноводные, выросли и стоят. Заборами от лесов и полей отгородились, крепостями дубовыми ощетинились, маковками княжеских и воеводских теремов в синь не-бесную устремившись, словно до облаков дотянуться хотят.

Чем севернее располагались славянские города, тем больше было вокруг вековых лесов и меньше пашен и степей. А Славгород, или по иному Словенск — стольный град ильменских словенов, основанный прародителем славян, Отцом Словеном, еще в незапамятные века, так тот, вообще, среди лесов и рек затерялся, болотами непроходимыми отгородился, пристроившись на берегу Волхова, рядом с Ильмень-озером. Град Словенск был полностью деревянным: и дома, и крыши, и стены крепости, и терема лучших людей, как правило, занимавшихся торговлей с соседними племенами; даже дорожки у домов, и те были деревянными плахами вымощены, чтобы не только во время дождей или же в осеннюю пору, когда раскрываются хляби небесные, в грязи болотной не утонуть, но и сапожек местным красавицам не испачкать. А славгородки не только прекрасны, но и горделивы, и заносчивы. Каж-дая себя чуть ли не самой Ладой мнит!..

Князем в Словенске был Боривой, далекий потомок прародителя Словена, муж грузный и малоразговорчивый, сплошь заросший, как лесной кудесник, волосами, на медведя с голыми руками хаживавший и сам на медведя чем-то смахивающий, имевший четверых сыновей, старшему из которых, нареченному Словеном, по-видимому, по тради-ции в честь легендарного предка, было лет пятнадцать. Отрок Словен больше походил на мать, княгиню Светозару — светловолосый, с голу-быми, как само небо, и такими же бездонными глазами, чем на отца, лесного хозяина. Он сразу же потянулся к Бусу и Злату, слушая, затаив дыхание, их рассказы о путешествии и дорожных приключениях. Осо-бенно ему понравилось то, как Радослава спасла Буса на охоте от вепря и стала его женой и теперь вместе с отрядом, одевшись, как юноша, в мужскую одежду, опоясавшись мечом, путешествует по землям руси-чей.

«Настоящая славянка!» — откровенно, с юношеской искренностью, восхищался Словен. — Вот вырасту, такую же буду себе в жены искать, чтобы не в тереме отсиживалась, а рядом с мужем на коне, в броне и шеломе скакала, при мече и луке»! И с нескрываемым восторгом смот-рел на Радославу, иногда принимавшую участие в совместных беседах или прогулках по граду, отчего порой заставлял ее покрываться краской смущения и стыдливо опускать долу глаза, но не обращал на это ника-кого внимания.

— Уж не влюбился ли ты, брат Словен, в нашу прекрасную Радо-славу? — добродушно подшучивали над ним волхв Златогор и сотник Аслан, а то и сам Бус. — Смотри, молодец, не уведи ненароком! Кров-ником станешь!

— В чужую жену грех влюбляться, — степенно отвечал на то Сло-вен, — но и грех не замечать такой красоты неписаной… такого счастья. Думаю, не всем так везет…

— Устами ребенка глаголет истина, — улыбался добродушно волхв. — Так что княжичу Бусу нечего опасаться, — добавлял он. А сам Бус только щерил в улыбке зубы: нравилось княжичу, когда избранницу его хвалили. Даже если делал это всего лишь отрок. Впрочем, тем и ценна похвала отрока — нет тут вранья. Знать, удачен выбор!

К прибытию русколанского посольства словенский князь отнесся равнодушно, если, вообще, не холодно. Впрочем, и вражды особо не выказывал.

— Сам себе — голова и хозяин, — определил волхв такое поведение Боривоя. — Чувствует собственную силу и неуязвимость. От Русколани и всех наших дел и бед — далеко. Тут тебе ни греков и ни ромеев, ни готов и ни гуннов. Одни дикие племена под боком: чудь, весь, емь да сумь со жмудью — и они в дружбе или же данниками являются.

Ранее о таких родах и племенах ни Бус, ни Злат и слыхом не слы-хивали, теперь же пришлось увидеть воочию: не только соседствовали со словенами, что было вполне закономерно, но и в самом граде Слав-городе проживали, что уже казалось маловероятно. Но было так. Впро-чем, не только с этими племенами дружбу водил Боривой. Дружил он и с теми, кто на берегах Готского или, по иному, Варяжского моря жил: с эстами и латгалами, с земгалами и жемайтами хлеб-соль делил. Не чу-рался и славян-варягов, также ютившихся на берегах этого моря.

— Вроде, постоянной дружины, как у нас в Русколани, у них нет, — высказывал сомнение Злат, не видя вооруженных дружинников в кня-жеском детинце.

— Тут весь город — сплошная дружина, — не соглашался с ним сот-ник Аслан. — Все оружны ходят. Разве что без кольчуг и брони. Ты только в избу зайди — враз на стене бронь узришь! И не одну, а несколь-ко… по числу взрослых мужей. А если мечей не обнаружишь, то сие не значит, что их нет: просто с глаз долой убраны. К тому же словены — народ плотницкий, к топорам приучены с детства, так им в бою топором или секирой куда сподручней ворочать, чем мечом. Но и с мечом охул-ку на руку не возьмут. И, вообще, бедовый народ… сразу видать.

Аслан говорил верно: в каждом словенском доме имелась воинская справа на всех мужчин этого дома. Не было тут недостатка как в бро-нях, так и в мечах с луками, а о топорах и говорить уже не приходилось. Топор был у словен как бы своеобразным придатком руки. Без топора словен и шагу не ступит. Топор ильменьскому славянину — и кормилец, и поилец, и от всех бед защита. Если в Курске и иных городах на Семи, а то и в Воронежце, как, впрочем, и в Кияре Антском, можно было уви-деть не избу, а полуземлянку на посадской стороне, то в Славгороде о землянках для жилья человека и речи не велось. Везде были добротные деревянные избы с деревянными же полами и деревянными крышами.

— Это из-за того, — пояснил волхв, что водица от поверхности земли близко. — Тут яму не выкопаешь, вмиг в колодец с водицей превратится. Да с деревянным полом и теплее будет, особенно зимой… а еще чище и опрятнее.