Время бусово

До Ратска путь всем знакомый, тут не просто стежка-дорожка, тут даже легкие колеи телегами северскими накатаны: то один груз везут, то другой, то просто в гости к родственникам всем семейством прикаты-вают. Это одному — сел на коня и поскакал себе верхом, а семейством — так телега надобна. Чего зазря несколько лошадок гнать, если в телеге все уместиться могут. За Ратском дорог уже не будет — там одни на-правления лишь знатокам ведомые. Впрочем, что об этом гуторить: в сотне Яруна такие ведуны имеются. И не один. Да и сам Ярун, хоть и молод, но уже во многих славянских градах побывал. Ратная служба того требует. Чтобы время скоротать и путь убавить, приказал Ярун песельникам — были и такие в его сотне — песнь завести.

— Да побойче, побойче, — подзадоривает сотник своих песельников. — Чтобы ноги в пляс идти желали, чтобы кони не шли — плясали!

Песельники рады стараться: отчего себя не порадовать и товари-щей не повеселить. Соловьями заливаются. Припев же сотня вся вместе густо басит: «О, земля ты северская, земля русская!»

В ОЖИДАНИИ САРМАТОВ

В граде Кияре Антском курским ратникам долго быть не довелось. По приказу князя Буса сотня курских воев вскоре встала походным би-вуаком возле небольшого перелеска, в нескольких поприщах от града. Впрочем, не одна она. Тут же оказались и сотни из самого Кияра, и из Голуни, и из Белой Вежи. И из других городов и весей Русколани. Как пояснил на общем воинском вече князь Бус, предстояло достойно встре-тить и достойно проводить до самого Дуная, до границ Римской импе-рии около трех с половиной десятков темей — триста пятьдесят тысяч — сарматских всадников вместе с их обозами, стариками, женщинами, детьми и другими домочадцами, вместе с многочисленными табунами степных лошадей, бесчисленными отарами овец и другим скотом.

— Орда! Целая орда идет, — шептались русичи, тревожно перегля-дываясь между собой.

— Какая там орда, что там орда, — возражали им другие. — Целый народ перемещается. Понимаете, народ! Сила!

— По договоренности с императором Римской империи августом Константином, — пояснял всякий раз Бус приглашенным им военачаль-никам, а то и рядовым воям, проявлявшим интерес к необычному собы-тию, — сарматы переселяются из-за Ра-реки в земли империи. В Дакию, — уточнял он для сведущих и не сведущих.

— Но Дакия сейчас под готами, — удивился сотник тиверских воев Богдан, проживавший как раз в данном пограничье, а потому хорошо знавший обстановку у соседей на дакийской стороне. — Там готы Книва.

— То не наша головная боль, — не стал вдаваться в подробности и лишние объяснения князь Русколани Бус. — Наша задача проводить их без урона, — сделал он ударение на этом слове, через наши земли. А там императору Римской империи и конунгам готов решать: в мире им жить или на меч понадеяться…

Место для бивуака выбрано было хорошее, высокое, с перелеска-ми, неглубокими оврагами, по дну самого глубокого бежал веселый ру-чеек. Местность позволяла далеко обозревать округу, оставаясь, при желании, длительное время незаметными — перелески скрывали от чу-жих взоров сотни русов — пользоваться без какого либо ограничения ключевой водой. Как воям, так и коням. А коней было много. Все сотни были с одной-двумя заводными лошадками. Всех надо было и накор-мить, и напоить, а то и вычистить. Так что коноводам приходилось день-деньской бегать сломя голову, чтобы везде успеть. Доставалось и кашеварам, дважды в день кормившим воев. Только сторожевые псы радовались: не было изнуряющих скачек и переходов воев и всегда можно было помериться силой с другими псами, охранявшими свои сотни или дружины, разместившиеся бивуаком по соседству.

Сотник Ярун выставлял ежедневно караулы, удвоившиеся на ночь. Не на празднике же, в походе. А потому дисциплина и еще раз дисцип-лина.

Свободные от несения караульной службы вои также не бездель-ничали: ежедневные воинские упражнения до седьмого пота.

— Тяжело в учении, — приговаривал Ярун, вновь и вновь гоняя всадников то в конном, то в пешем строю на оборудованном тут же рис-талище, — легче будет в бою. Лучше пот лить, чем кровь-руду.

Воины ворчали, кому охота во время бивуака под жарким южным солнцем, когда просто двигаться даже не хочется, а тут еще при полном воинском вооружении, проводить воинские упражнения, но приказ ис-полняли. На то они и воины, а не ремесленники или же сельские огни-щане и ратаи. Время от времени в летний лагерь приезжал в сопровож-дении старших дружинников князь Русколани Бус, муж еще молодой, но мудрый и доблестный, что явно читалось по его открытому и муже-ственному лицу.

С первого раза, когда Ярун впервые увидел князя Русколани, по чьему призыву он и привел около полутора сотен курских и ратских воев, князь ему понравился своей добротой и обходительностью. Бус не кичился перед сотниками и рядовыми воями ни своей знатностью, ни положением. Первым, если приходилось, приветствовал встречных ру-сичей, объяснял любую докуку, если спрашивали.

В граде Кияре Буса довольно часто можно было видеть в сопрово-ждении старого волхва Златогора, а на бивуаке — в сопровождении род-ного брата Злата. Волхв Златогор, хоть и оставался по-прежнему крепок духом и телом, но годы сказывались однако и на нем, поэтому он тяго-ты бивуачной жизни уступал своему молодому преемнику — Злату. «Злату мой путь в народе нашем продолжать, — все чаще и чаще говорил он в беседах с Бусом, — ему тайные знания рода славянского нести да-лее, так пусть среди народа он «потирается», народной мудрости наби-рается. Тогда и его слова до народа легче доходить будут. А мне пора уже и о покое подумать».

В ту пору Бусу было около тридцати семи лет. Он уже полностью сложился и как мужчина, и как воинский начальник. Его движения, как и мысли, были неторопливы, размерены и солидны. Также чаще всего его можно было видать в воинской справе: светлой чешуйчатой кольчу-ге, на груди и по плечам усиленной еще металлическими пластинами, доходящей ему чуть ли не до колен, при прямом обоюдоостром славян-ском мече, называемом в шутку акинаком, хоть он был раза в два длин-нее настоящего акинака — скифского железного меча. Меч находился в ножнах, искусно разукрашенных серебряной насечкой и мелкими ка-меньями. Более крупными каменьями было украшено бронзовое пере-крестье меча, а в маковке рукояти красовался большой красный рубин. Чело Буса, если глава была не покрыта, украшал золотой обруч — диа-дема. Иногда вместо диадемы на голове был светлый остроконечный шлем, совсем не похожий на шлемы, которые носят греки и римляне. У тех — в виде котелка с искусственным гребнем на макушке, этот же был более похож на верхнюю часть луковицы или верхушку шатра. Разница небольшая, но существенная: такой шелом заставит вражеский меч скользить по нему, а не врубаться в него. Волосы на голове Бус на ма-нер греческой и Византийской знати коротко стриг, а не отпускал до плеч, а то и ниже, как делали довольно часто остальные знатные русы. Впрочем, некоторые русичи, особенно племенные старшины и вожди, чтобы выделиться среди остальных сородичей, довольно часто на манер древних кимров выбривали голову чуть ли не до гола, оставив только клок не сбритых, а оставленных волос на затылке — так называемый оселедец. Однако основное большинство русичей предпочитало длин-ные волосы на голове коротким и оселедцам.

На греческий же манер Бус ежедневно гладко брился, не заводя усов и бороды. Впрочем, русичи, проживавшие в предгорьях Кавказа и на берегах Сурожского моря бороды особо не ценили и не носили. Ру-сичи, которым пришлось жить значительно севернее своих южных со-родичей, наоборот, отпускали бороды и гордились их длиной, пышно-стью и окладостостью. Видать, на них сказался суровый северный кли-мат.

Поверх кольчуги Бус носил алое корзно — символ княжеской и во-инской власти, застегнутом на правом плече золотой бляшкой, выпол-ненной в зверином стиле и изображающей борьбу благородного оленя и барса — ирбиса.

В отличие от всех греков и ромеев русколанский князь носил по-лотняные или же шелковые порты, то темно синего, то коричневого, то серого цвета, заправленные в красные сафьяновые или же черные юфте-вые сапоги с высоким голенищем и низким каблуком, удобными как для хождения, так и для верховой езды. А князю приходилось немало ска-кать верхом, чтобы навестить славянские сотни и дружины, расставлен-ные вдоль всего возможного пути сарматов. Не меньше ему приходи-лось и ходить пешком, чтобы не только пообщаться с воями, но и лично проверить полевой лагерь воинства и ближайшие окрестности его. Это помогало Бусу убедиться как в расторопности воинского начальника, так и в знаниях этим начальником воинских премудростей походно-бивуачной жизни, способности предусмотреть многие тонкости и осо-бенности этой жизни, вплоть до того, как укреплен лагерь, каковы к нему подходы с той или иной стороны, обеспечивается ли скрытность воинов от посторонних глаз, есть ли рядом источники питьевой воды. Казалось бы, мелочи, но как эти мелочи, а точнее каково распоряжение ими воинских начальников — все говорило о способностях этого началь-ника или же об отсутствии таковых. Вот и приходилось собственными ногами обходить не только лагерь или бивуак, но и все его окрестности. Ибо сказано, что «береженого и Бог бережет, а не береженого — чужой вой стережет».