Время бусово

Злат остался в Кияре, а Бус с товарищами отправился в далекое и небезопасное путешествие. И вот они в граде Византии — новой столице Империи, которая поразила их не только разноголосым гамом и шумом, но и начатым строительством. Казалось, не было места, свободного от уже заканчиваемого или только начатого строительства. Тут и дворцы многоярусные патрициев, и дома торговых гостей, и обширные торжи-ща с магазинами и лавками, со складами и прилавками, с конюшнями и скотницами. Тут и просторные площади с фонтанами в центре — подхо-ди и пей воду. А вода — холодная, по специальным отводам, свинцовым и глиняным трубам, обожженным в печах, с горных рек и озер подведе-на. Такого ни в Кияре Антском, ни в иных городах, известных Бусу, не имеется. Тут и великолепные здания цирка и театра, предназначенные для общественных зрелищ и празднеств, к которым пристраиваются какие-то новые постройки. Тут и новые превеликие храмы с узкими оконцами-бойницами в верхних ярусах и крышами из свинцовых и мед-ных листов, сверкающих на солнце, а потому радующих глаз и душу своей нарядностью и торжественностью. Тут и новые мостовые акку-ратно выложенные булыжниками, чтобы было меньше грязи и пыли как при зное, так и при дождях. Фасады общественных зданий, цирка, теат-ра и храмов украшены стройными колоннами из белого мрамора и раз-ноцветного, от черного до розового, гранита, портиками, фронтонами и порталами. Нередко можно было видеть не только колонны, но и скульптурные изображения мужчин и женщин — чаще всего богов или же героев древнего времени. Иногда встречались на небольших стол-бах-колоннах бюсты как прежних правителей, так и знатных горожан столицы, имевших определенный достаток и положение, что позволяло им заказать мастерам изваяние собственного бюста, на память и в нази-дание потомкам. Все это Бус и его спутники видят, видят и примечают.

— Добротно строят, ромеи, — вновь и вновь с уважением к чужому труду и старанию отмечает Бус.

Отмечает с того самого момента, когда они только въехали в град сей летним утром после длительного путешествия на конях до берегов Сурожского моря, а затем на кораблях из Сурожского моря в Понт Евк-синский и по нему вокруг Тавриды с заходом в прибрежные города Пантикапей, Сурож, Корсунь и Неаполь Скифский.

— Добротно. Из камня. Даже площади, даже торжища, даже отмос-тки вокруг стен домов и прочих зданий из камня выкладывают, — про-должает отмечать он. — А какими великолепными колоннами украшают здания? Чудо! От них не только общая красота, но и легкость зданий, какая-то воздушность.

— Да! — соглашается с ним Мал. — Красота!

Мал с самого детства привык во всем соглашаться с княжичем. Не перечит. Не то, что иные друзья и товарищи Буса.

— Подумаешь, — тут же с долей пренебрежения отозвался Славич, — у нас в Кияре Антском каменных зданий предостаточно. И крепость каменная.

— И колоннами нас не удивишь: сколь их в Суроже и Корсуни или в том же Пантикапее? — поддержал Славича Божич.

Что же касается Рата, то он предпочел молча любоваться архитек-турой Византия, не вступая в спор и не принимая ни одну сторону.

— Нет, друзья, — молвил благоговейно Бус, — будем справедливы: град огромен и сплошь из камня строится. Великое будущее ему пред-назначено. Что скажешь, волхв и советник? — обращается он непосред-ственно к Златогору.

Волхв задумывается и хмурится, словно впервые не радуется уви-денному.

— Да, великое, — наконец печально произносит он.

— Что так, Учитель? — недоумевает Бус. — Почему в голосе нет обычного восторга от плодов человеческого созидания? Вы так сказали, словно увидели во всем этом какой-то подвох или какую-то неминучую беду. Может, Боги что-то противное нашему визиту и посольству шеп-нули вам? Тогда откройтесь, поверьте нам свои сомнения.

— Визит сей хоть и с трудностями, но окончится положительно для нас, — спешит развеять сомнения княжича Златогор. — Просто грядущее для русов не столь радостное, как настоящее. Покачнется старая вера, восторжествует новая, взятая отсель. Вот это и печалит меня.

Все, в том числе и Бус, сначала поражены столь необычным словам волхва: неужели на него сошло божественное откровение, что он может прорицать будущее. Но тут же отказываются от столь революционной мысли и начинают наперебой убеждать старого волхва в том, что он, волхв, тут не прав, что русичи своей древней вере никогда не изменят и будут ей верны до конца дней своих и до скончания мира.

— Мы же ни какие-нибудь греки и римляне, которые сплошь и ря-дом меняют веру свою вопреки заветам родителей своих: отцов и дедов, — чуть ли не хором шумят они.

Волхв не спорит, не отстаивает истину своих слов, он мягко и гру-стно улыбается. Будущее хоть на мгновение, но открыло свою завесу тайны перед ним. Молодым этого не понять, не прочувствовать. Да и стоит ли их пугать снизошедшим на него, волхва, откровением Создате-ля? Возможно, придет время, и они сами что-то увидят, а что-то и пой-мут. Но пока это время не пришло.

Могучие стены, кичащиеся роскошью дворцы, театры и стадионы, сверкающие бронзой и золотом маковок христианские церкви, удив-ляющие белизной мрамора храмы Юпитера, колоннады и портики, арки и статуи, полная всевозможных судов гавань Золотой Рог — все это при-давало столице Ромеи притягательную прелесть, удивляло и восхищало. Но здесь же, наряду с дворцами знати, наряду со всей этой роскошью и пышностью, теснились трущобы бедняков, узкие улочки с покосивши-мися домишками, до которых почти никогда не добирались лучи солн-ца, поражавшие путников непролазной грязью или едкой пылью, гни-лью и вонью отбросов продуктов питания, кожевенных мастерских, скотобоен, а также количеством калек и нищих.

Посольский кортеж сопровождал греческий купец Никодим, про-живавший как раз в Византии. Никодиму за пятьдесят, и он уже не-сколько лет как стал заниматься торговлей в Кияре, даже постоянным местом и торговой лавкой обзавелся, в которой не только товары свои, привезенные из Византия и других ромейских и греческих городов дер-жит, но и кое-какое хозяйство. Князь Дажин тому не противился. На-оборот, старался, чем мог, оказать помощь торговому гостю.

Никодим поселил Буса и его сопровождающих лиц в своем двухъ-ярусном каменном доме, окруженном каменной стеной от других зда-ний и домовладений и стоявшем недалеко от моря. Дом и двор купца даже на фоне общего благополучия града Византия отличались доброт-ностью и богатством. Тут вам и многочисленные склады со всевозмож-ным торговым скарбом, и конюшня для десятка лошадей, и хлев для буренок, и одноярусные домишки домашней прислуги и рабов, выпол-нявших самую тяжелую и грязную работу по хозяйству. А вид из окна дома на море и пролив радует взгляд не только редкого гостя, каковыми были Бус и его спутники, но и самих обитателей дома. А вид действи-тельно достойный: сначала мысок, покрытый зеленью вечнозеленых деревьев, затем — морская гладь со снующими по ней лодками, галера-ми, дромонами; под парусами и без таковых. Косой парус, который можно видеть почти на всех судах, называется латинским. Об этом Бус и его товарищи уже хорошо осведомлены. Не зря же они несколько дней и ночей пробыли в плавании и по Сурожскому морю и по Понту Эвксинскому. Насмотрелись и наслушались всего вволю.

Он же, Никодим, не только сопровождение посольства от стен Кияра до Византия осуществлял, но и взял на себя посредническую миссию для обеспечения встречи с императором Константином. Конеч-но же, не бескорыстно, а что бескорыстно делается в этом мире…

Однако усилия Никодима, как, впрочем, и всего посольства, дли-тельное время не имели положительного результата. Император Рим-ской империи, хоть и находился в столице, но оставался недосягаем.

Везде их, казалось бы, благосклонно выслушивали, принимали по-дарки — связки собольих и горностаевых шкурок, обещали похлопотать, но воз оставался там, где и был ранее. Дело с места не двигалось.

— А нельзя ли как-нибудь иным путем решить вопрос нашего пере-движения по империи, — в который раз начинал нетерпеливый Мал речь о возможности выхода из создавшегося незавидного положения посоль-ства.