Семейные традиции

И как раз в этот момент из кармана донеслись звуки Рамсов.

— Тут пиздец пробка, мы не успеваем, — недовольно проворчал батя, — сильно горит рубашка?

Блять. Да уже сгорела. Нам выступать первыми, через пять минут после начала, и ради нас грымза-организаторша вряд ли что-то будет задерживать или менять, хотя, блять, можно попросить поменять порядок номеров, всего лишь первый и второй.

— Нет, нормально, — спокойно ответил я, сбросил, — пойду попробую договориться, а то они задерживаются. Только не расстраивайся, ладно?

— Попробую, — натянуто улыбнулась киса.

Естественно, эта старая мразь меня послала и сказала, чтобы хоть в трусах и майке, но выходили танцевать. А я что, я уловил в этом идею. Ника начинала паниковать, предлагала вообще не выходить, но я поведал ей свой план, мы разочек прогнали, и она решила, что сойдёт. Слегка наигранно, но реально попрет. Пришлось опять переодеваться.

Я видел, что она нервничает, и сильно, видел, что пришла ее семья, видел, что она порывалась просто уйти, пока ведущие зачитывали вступление. Мы стояли по разные стороны сцены за ширмами, и я до боли сжимал пальцы на шкатулке в кармане, благодаря свое распиздяйство за то, что вчера не выложил ее дома. Не проебаться бы, ох не проебаться бы.

Когда заиграла музыка, свет слегка приглушили, все, как на репетиции. Как на репетиции, Ника в луче прожектора выплыла, как лебёдушка, танцуя одна. Я должен был на “солнце мое, взгляни на меня” подойти и предложить ей руку, но вместо этого разбежался и подъехал к ней на коленях. Типичный сюжет — девушка в белом платье и гопарь с сигаретой за ухом. И дворовая песня голосом нормальной певицы тут подходит идеально. Она заносчиво отвернулась, я выбросил сигарету, через голову натянул галстук, обежал ее, снова предлагая себя. Все же соблаговолив подать мне руку, Ника успела как раз вовремя положить ладонь мне на плечо и дать обнять себя за талию.

На втором куплете, энергичном, мы быстро закружились в вальсе под аплодисменты. Уж что-что, а это она меня давно научила. Во время припева я ухватил ее за бока, поднял на вытянутых руках, продолжая кружиться, потом снова вальс.

Когда темп песни стих, мы тоже замедлились, а потом на припеве она поджала ноги, и я кружился уже за двоих, понимая, что ещё немного — и упаду нахуй, потому что голова уже все.

Как на репетиции, я отпустил ее, она закружилась. И, вместо того, чтобы поймать в объятия, я на предпоследнем “вот так” встал на одно колено, доставая и открывая коробочку. Дрожащими пальцами чуть не уронил, но удержал. Долбоеб за пультом выключил музыку, настала просто гробовая тишина. Ника повернулась ко мне, явно не понимая, почему все стихло. У нее расширились глаза, она закрыла лицо руками, кто-то захлопал, но на него зашикали. И зааплодировали все только тогда, когда Вероника закивала, как китайский болванчик. Я встал, принимая ее в объятия, от избытка чувств закружил, расцеловал в губы и щеки.

Таки хоть что-то в наших отношениях я успел первым сделать.

========== Часть 11 ==========

Оказывается, немного опоздавшие родичи все же успели посмотреть танец, ну и предложение засвидетельствовать. Мы вышли в коридор обеими семьями, чтобы не мешать вручению первой группы студентов, батя расщедрился на медвежьи объятия, Влад волком смотрел, ну а дамы были на грани слез все, кроме Насти. Настя особо не сдерживалась и тихонько счастливо всхлипывала муженьку-шпале в район диафрагмы.

— Я так за вас рада, — прошептала мамуля, крепко меня обнимая, — боже, какой же ты уже взрослый, сынок.

— Разве это плохо? — я улыбнулся ей, когда она отстранилась, и послушно наклонил голову, подставляя лоб под мягкий чмок.

Она сегодня тоже нарядная, надела одно из своих немногочисленных платьев. Оно довольно свободное, не приталенное, как любит Ника, но в нем мамуля кажется ещё более хрупкой и худенькой, а темная ткань делает слегка светлее смуглую кожу. Красивая у меня мамуля, очень красивая.

— Это замечательно, — вклинился батя, — но ты кольцо-то надел бы, дон Жуан, а то пока не считается.

С удивлением обнаружив, что шкатулка до сих пор у меня в руках, так ещё и не пустая, я осознал, что в суете и поцелуях совсем забыл о самой важной части помолвки. Отпустив маму, я повернулся на сто восемьдесят градусов и бахнулся опять на колено, да ещё не рассчитал и ебнулся так сильно, что аж в ляжку прострелило. Восторженно щебечущая с сестрами Вероника подобралась, поправила прическу и степенно протянула мне свою изящную ручку. Выбросив коробочку через плечо, я аккуратно надел колечко на тонкий палец и нежно поцеловал костяшку.

Поднявшись, я жадно обнял теперь уже невесту, аж от пола оторвал.

— Я согласна, — уже вслух ответила Ника, счастливо сопя мне в ухо, — божечки, это что, медвежонок?

Вот же любопытная моська, меня обнимает, а смотрит на кольцо, ишь! Ну и ладно, лишь бы ей нравилось.

— Отныне и во веки веков я согласен так зваться, — чмокнув ее в щеку, я поставил свою прелесть и отстранился, — тебе надо немного, ну… — указав себе на область глаз, я виновато улыбнулся.

— А мне ведь предлагали водостойкий, — вздохнув, девушка осторожно потрогала уголок глаза подушечкой пальца, как раз там, где слегка потекшая тушь оставила темные пятнышки, — а я такая “да зачем, я не буду плакать, расставаясь с этими сучками”, блин.

— Пошли-ка покурим, — вдруг пробасил батя.

Только глянув в сторону отцов, я потянул Нику к той аудитории, где лежали наши вещи. Судя по выражению лица Влада и тому, как сильно батина рука стискивала его локоть, только что была предотвращена катастрофа. Вот хуй знает, что со мной не так, раз у самого заботливого на свете папулечки так триггерит, но, очень надеюсь, он не испортит праздник моей кисы. Если посмеет — уебу и не посмотрю, что крестный и друг отца.

Ксюша и Виолетта выперли меня подальше, чтобы не мешал поправлять макияж, так что пришлось возвращаться и искать среди зрителей мам, усаживаться рядом с ними. Уже успокоившаяся Настя тоже меня обняла и поздравила, и вообще светилась довольством. Всех, блять, все устраивает, кроме этого мудака. Ему что, блять, больше бы понравилось, если бы я матросил Нику и не женился на ней годами? Тем более, это ведь ее желание, она счастлива, что ему ещё, сука, надо?

В Инсте ещё не появилась фотка кольца, чему я был весьма удивлен. А потом ко мне подошёл один из двух курсирующих по залу фотографов и спросил, могу ли я раздать вай-фай, чтобы он со своего навороченного фотика скинул мне фотки, потому что его попросила Вероника. Естественно, я без базара раздал, получил три десятка файлов, поблагодарил, скинул все это Нике. И уже через три минуты появился пост — фотка нас во время предложения, фотка с обнимашками на сцене и фотка кольца на красивой руке. Вот как, ей хотелось выложить сразу все. Ну что ж, дело ее. Причем она решила носить мишку, так сказать, лицом к себе, чтобы ей было видно, что это именно мишка.

— Такое милое колечко, — похвалила Настя, показала моей недолюбливающей Инсту мамуле, — неужели она правда зовёт тебя медвежонком?

— Ну а как ещё Вадима и Вадимовича звать, с их-то комплекцией, — мама с улыбкой погладила меня по макушке, пытаясь взъерошить ёжик, — а она у тебя кто?

Как-то слегка неловко отвечать на такой личный вопрос, но, во-первых, все равно же проскочит, во-вторых, Настя уже слышала это.

— Киса, — вздохнув, я подпёр голову рукой.

Долго что-то они там курят. Не подрались бы хоть, что ли. Ох уж этот Влад, мать его так, мотает нервы, даже когда ещё ничего не сделал.

— То есть, у тебя будет обручальное кольцо с котёнком? — захихикала Настя, слегка манерно прикрываясь ладошкой, мы с мамой прыснули.

— Типун тебе, — сразу полегчало, я расслабленно откинулся на спинку скамьи.

Отцы вернулись практически одновременно с девчонками, кажется, оба спокойные, так что я позволил себе немного расслабиться и обратить-таки внимание на происходящее на сцене. Там какие-то пацаны танцевали танец из “Стиляг”, кое-кто по залу уже с дипломами сидел. Нехорошо, конечно, вмешиваться в чужой праздник со своим обручением, но надо же было сгладить для кисы неудачу с рубашкой, чтобы воспоминания у нее остались только самые-самые приятные.