Семейные традиции

Закончив, Ника плюхнулась рядом, обняла меня и крепко чмокнула в щеку.

— Очень классный стол, спасибо, — положив голову мне на плечо, она дала подвинуть себя поближе, — ты такой заботливый медвежонок.

— Э, — поморщившись, я щипнул ее за жопку, — слишком сладко.

— Ты, может, и выглядишь, как большой и страшный гризли, но вот тут, — ее ладошка легла мне на грудь, — ты как мармеладный мишка.

Тихо посмеиваясь, я покачал головой, перебрал ее чудесные волосы. Из-за того, что я отношусь к ней, как к, собственно говоря, любви всей своей жизни, и, в целом, с девочками всегда старался быть помягче, у нее искаженное представление обо мне.

— Ты должна понимать, что так только с тобой, кис, — подняв ее руку, я приложил ее ладошку к щеке, поцеловал запястье, — и не думаю, что мармеладные мишки кусаются.

— Смотря каки-ие, — лукаво протянула девушка, устроилась на мне верхом, гибко подставляясь под поглаживания, — принцессы тоже разные бывают.

— Ну а ты и не принцесса, — приподнявшись на локте, я притянул ее к себе, целуя в шею, — ты моя королева.

Она замерла было, затаив дыхание, а потом вдруг прыснула.

— То есть, — пихнув меня в плечи, Вероника якобы опрокинула меня обратно на подушку, — из папиной принцессы я стала королевой медведей?

До меня пару секунд доходило, а потом я со смехом перевернулся, подминая ее под себя.

— Только одного конкретного мармеладного мишки, — коснувшись ее щеки тыльной стороной ладони, я мягко поцеловал улыбающиеся губы, — очень ревнивого и жадного, между прочим.

Всё-таки мое желание исполнилось — мы валялись, обнимаясь, целуясь, болтая о ерунде. Конечно, несостоявшаяся фотомодель много фоткала, то нас, то наши руки, то тесно сплетённые ноги. Наверное, если бы она правда стала моделью, когда Ксюша попыталась ее затащить в этот бизнес, я бы сгорел нахер от ревности. Благо, Вероника очень сосредоточена на учебе и не могла себе позволить столько пропускать школу, сколько требовали съёмки. Мне вот больше нравилось, когда она танцами занималась, такая пластичная ведь, все эти бальные штучки у нее потрясно получались, как и латинские, и даже твист, но об этом лучше не упоминать, ее единственный твист буквально табу.

В три мы перекусили, потом ещё повалялись, и в четыре я скомандовал собираться.

— А разве не в пять? — уточнила Ника, лениво потягиваясь у меня в руках.

Да, договорились к половине шестого подтягиваться уже на наше место, но надо же ещё прикупить перчатки и куртку.

— Заедем ещё в мотосалон, — напоследок легонько шлепнув ее по попке, я встал, размял шею и плечи.

Пока девушка собиралась, я быстренько ополоснулся, захватил оба шлема, свою куртку и спустился вниз. Все прекрасно высохло, солнце втопило конкретно по-летнему, так что покатушки состоятся. На байке остались пыльные следы капель, так что я их аккуратненько стёр сухой фланелькой, чтобы было опрятно. Надо будет на днях заехать в гараж и вымыть его хорошенько, а то хер знает когда мыл уже.

Ника вышла уже в куртке, в светлых джинсах и белоснежных кроссовках. Щиколотки, конечно, красивые, но голые, тоже могут обветриться. Проверив в рюкзаке, на всякий, наличие документов, я запустил движок, чтобы немного согрелся, надел шлем, устроился в седле. Девушка со мной каталась ещё на нейкеде, так что давно знает, как работает застёжка шлема и как правильно садиться на место пассажира.

Пару раз коротко гавкнув двигателем, чтобы подкинуть оборотов и помочь согреться, я плавно тронулся, чувствуя спиной, что второй номер аж дрожит от восторга. Хмыкнув, я плавно вырулил из двора и так же постепенно нарастил скорость, потому что она ещё явно не вспомнила, как стоит себя вести и слабо наклонилась со мной от поворота. Перед пятью часами все заторы рассосались, так что я не поленился повертеть кругов по городу, чтобы потренировать ее. Ника и без подсказок сама все отрабатывала, просто в начале ей всегда немного страшно, особенно если надо наклониться глубоко в поворот.

Подъехав к салону, я подождал, пока она спустится, спешился сам, повесил шлемы на зеркала, сунул перчатки в свой шлем. Уж перед мотосалоном-то не спиздят.

Держа свою девушку за руку, я сразу подошёл к стенду с перчатками. Серьезные не нужны, кожаные тоже, просто лёгкие тканевые. И, наверное, из детских, потому что лапки-то крохотные.

— Вадим Евгеньевич, добрый день, — раздалось за спиной.

— Евгений Вадимович, — с улыбкой поправил я, оборачиваясь.

Со спины нас с ним вечно путают, да и в мотокуртке я на него больше становлюсь похож по габаритам. И рядом со мной маленькая хрупкая девушка с ростом и фигурой почти точно как у мамули, не говоря уже о цвете волос.

— Ой, простите, — у нас с ним это уже долгая песня, так что никто по этому поводу страдать не стал, — что-нибудь вам подсказать?

— На даму перчатки, чисто символические, и куртку новую, — я приподнял руку Ники.

Благо, особо выбирать по цвету некуда, все должно быть чёрное, как мой комплект и мой мотоцикл, тут без вариантов. Был бы размер только.

В итоге, на миниатюрную красавицу нашлось только две черные куртки, почти одинаковые. Но я без раздумий выбрал ту, у которой на спине вдоль позвоночника была нашита черная, но очень сильно бликующая отражающая полоса, дохуя полезная штука, если ночью кататься, особенно за городом. Самому-то мне такая без надобности, но пассажиры бесценны, а Ника — тем более.

Старую куртку я оставил в салоне, они их тут продают и вторично, а нам ее девать некуда, не в мусорку же запихивать, нормальная ещё по качеству, не так уж и много отходила.

До встречи было ещё почти полчаса, так что до места я поехал кружным путем, зато по широкой клевой улице. Правда, там дохера светофоров.

— Кто это тут у нас, — протянул я, неспешно подкатываясь к стоп-линии слева от кроссовера Влада. Он на такую мелочь не распыляется, так что пришлось порычать, обращая на себя его внимание. Глянул, как на говно, а потом узнал и чуть из машины не выпрыгнул. Смеясь, Ника помахала ему ладошкой, — побесим его, кис?

— Давай, — пакостно хихикая, пассажирка сильнее прижалась ко мне, перекладывая руки на баке.

— Только держись очень хорошо, прошу тебя, — прогазовываясь, попросил я.

Так, жёлтый, все левые чуваки остановились, поворачивать никто не собирается, перекресток и дорога впереди свободны на сто процентов.

Только загорелся зеленый, я с прошлифовкой стартанул и уже на выезде с перекрестка поднял мот на дыбы, стараясь не отвлекаться на восторженный смех пассажира. Долго рисковать вторым номером не стал и скрылся от явно взбешенного крестного уже на двух колесах, как положено.

Не прошло и минуты, он позвонил мне, сходу начиная рычать, что я урод, отбитый на голову и так далее, и тому подобное. Когда я один такое откалываю, ему и дела нет, но это и понятно, тут его принцесса у меня сидит.

— Это Ника меня попросила, — перебил я, плавненько вкатываясь в поворот.

Оп, заткнулся. Отказывать ей я с детства не умею, Влад это знает не хуже меня самого.

— Не смей так больше делать! — сдавленно прорычал он и бросил трубку.

Тихо пискнула гарнитура, восстанавливая коннект с пассажиром.

— По-моему, даже мне было слышно, как он орал, — с лёгкой опаской пробормотала Ника.

— Ну, он просто переволновался, — я включил поворотник и остановился, пропуская встречных, — и вообще, я сказал, что это ты попросила.

— Да ты офигел! — от избытка чувств пассажирка пихнула меня в бок. — Он же мне устроит!

— Да не парься так, — посмеиваясь, я въехал на площадку и занял свое любимое место справа от бордюра, чтобы под левую сторону мне никто не подлазил и выезжать было удобно, — ты же уже моя королева.

— Мишка Гамми, блин, — беззлобно фыркнула Вероника и, спешиваясь, постучала костяшкой пальца мне по макушке шлема.

Тут уже были пара ребят, притопали поздороваться. Пока туда-сюда, ещё несколько человек подтянулось, кто-то тоже с пассажирами. Русик, благо, без брата приехал, ему ещё рано в толпе кататься.