Семейные традиции

Домой я приехал слегка подзаебанный и уставший, но там была Ника. Сидела повторяла свои переводческие штучки, к госам готовилась. Надо же, вот уже завтра у нее госы, потом через месяц защита — и все, она бакалавр, а мне ещё год пилить до этого из-за армии. Хотя это не отменяет того, что мы будем учиться в одном месте, потому что она железно собирается в магистратуру, а потом и в аспирантуру, хочет преподавать в нашем же универе или в педе.

— Ну как покатались? — девушка так солнечно мне улыбнулась, что все недовольство сегодняшним днём как рукой сняло.

— Да новичок он, что с него хотеть, — пожав плечами, я сгреб красавицу в объятия и приподнял повыше, чтобы поцеловать. Она засмеялась, ухватилась за меня, ногами тоже, что я не мог не отметить, — чем займёмся, м?

Целуя ее в шею, я очень надеялся на ответ в свою пользу, но Вероника очень красноречиво смущённо заерзала.

— Не знаю, может, поиграем во что-нибудь? — видимо, мои жадные объятия были правильно истолкованы.

Ладно, ладно, уже явно чуть-чуть осталось. Но после долгого перерыва я могу не удержаться и трахнуть ее грубее, чем следует, а то и вовсе грызану, не простит же. Да и я себе тоже.

— Хочешь, можем съездить в кино, — со вздохом предложил я, садясь с ней вместе на диван, — или ты будешь готовиться?

Если ей надо поучить, то я без проблем посижу с ноутом в уголке, не отсвечивая лишний раз, знаю же, что перед любым экзаменом нужно время.

— На мотоцикле? — сразу воодушевилась Ника, аж глаза заблестели.

Конечно, ей очень нравится со мной кататься, да и мотоциклы ей нравятся, но для меня на сегодня будет многовато, с пассажиром я в таких условиях не поеду ни за что.

— Для мота я устал, кис, прости, — погладив ее по красивой спинке, я улыбнулся, — хочешь, завтра можем поехать с народом вечером прохватить, ну или вдвоем.

Надо ещё заехать купить ей перчатки тонкие, чтобы руки не обветрила, ну и, скорее всего, другую куртку, потому что моя пассажирская рассчитана на любую левую девчонку и ей великовата. Да и вообще, зачем катать Веронику в куртке, в которой катал чужих телок. Шлем можно и оставить, он крутой, да и гарнитура давно в синхроне, смысла нет выпендриваться.

— Можно и с ребятами, почему нет, — улыбнувшись, она разлеглась у меня на груди и уткнулась в шею. Блин, я же после шлема и куртки, так ещё и сорока километров в час, весь потный, надо быстро в душ, — они прикольные. Так, давай вот сейчас перекусим, и проконтролируй, чтобы я час занималась, не меньше.

— Ты пытаешься надышаться перед смертью? — усмехнулся я, целуя ее в висок и гладя по выступающим лопаткам.

Она благодаря им такая хрупкая со спины, как птичка. И узкая талия, и небольшая грудь и попка — все как у фарфоровой куколки. С обоими стройными от природы родителями все три Владленовны получились, как на подбор, статные тоненькие красавицы с большими глазами и пухлыми губками от мамы.

— Да нет, я все помню, просто повторить хочу! — возмущённо засопела Ника и в качестве мести куснула меня за шею.

По ощущениям, внутри меня что-то взорвалось. То ли бомба, то ли сердце, но рвануло так, что в глазах потемнело. Прижимая ее к себе до боли в сведенных руках, я глубоко медленно дышал и старался угомонить взбесившееся либидо.

— Ну когда уже, — получилось ужасно хрипло, но на большее пересохшее горло не было способно, — когда уже можно будет?

— Завтра, — шепнула полупридушенная слишком крепкими объятиями Ника, упёрлась ладошками мне в бока, — пусти.

Блять, испугалась, наверное. Но что поделать, я уже неделю хожу с недотрахом, зная, что она моя, а теперь ещё и сплю рядом с мокрой мечтой всей жизни, да и лёгкие укусы за шею обожаю.

Неохотно отпустив от себя теплое красивое тело, я прикрыл глаза и глубоко вздохнул. И едва не поперхнулся воздухом, когда почувствовал тонкие пальчики на пряжке ремня.

— Стой, стой, кис, погоди, — ухватив ее за руки, я открыл глаза и, клянусь, был бы импотентом — у меня все равно бы встал от вида устроившейся передо мной на коленях Ники, — блять, ладно, не погоди.

Усмехнувшись, она быстро собрала волосы в небрежный хвост и расстегнула на мне джинсы. Ника, моя прекрасная любимая Ника делала мне минет только в моих самых смелых мечтах, даже не снилось такое никогда.

Я был готов кончить уже тогда, когда ее горячий влажный язычок коснулся головки. Но дальнейшее оказалось куда более захватывающим, так что пришлось силой воли сдержаться. Прикусив губу, я смотрел на ее растянутые вокруг ствола губы, на прикрытые глаза и старательно нахмуренные брови, и не мог наглядеться. Не удержался — намотал длинный хвост на кулак, свободную ладонь положил под затылок, непроизвольно напрягая бедра от лёгкого прикосновения языка к уздечке. Боже мой, Ника делает мне минет…

Взятый ей темп меня полностью устраивал. Конечно, хотелось бы глубже, но отсутствие горлового она превосходно компенсировала касаниями поразительно юркого язычка. Застоявшиеся яйца практически звенели, потому что никакой дрочкой не снять постоянное полувозбужденное состояние от присутствия Ники.

Я хотел предупредить, отстранить ее, но она вдруг взяла немного глубже, я ощутил, как сокращается ее горло от слишком глубокого проникновения, и едва не захлебнулся рычащим стоном, кончая. Девушка отодвинулась, садясь на пятки, посмотрела мне прямо в глаза и демонстративно сглотнула.

— Боже… — закрыв лицо ладонями, я откинулся на спинку. От такого зрелища я готов хоть прям сейчас на второй круг. — Любовь всей моей жизни глотает, твою ж мать…

— Не нравится? — игриво хмыкнула Вероника, забираясь обратно ко мне на колени.

Нравится? О, да. Но подбешивает, что всякие мудаки получали такие минеты, пусть, с технической точки зрения, не идеальные, но старательные и искренние, когда я кулаки в кровь о стены разбивал от ревности и злости на себя.

— Ревновастенько, но кайф, — застегнув джинсы, я вздохнул и обнял свою девушку. Да, мою и больше ничью, только мою. Навсегда или нет — не столь важно, главное, что сейчас мы вместе и нам хорошо, — теперь мне жизненно необходимо покурить.

— Ты такой охуенный, когда возбуждён, — доверительно шепнула Ника, поглаживая меня по одному плечу и притираясь щекой к другому, — и когда злишься тоже.

Ебать, она считает меня охуенным! Да я бы руку дал на отсечение, чтобы услышать такое немного раньше! Ну хотя бы на год, блин.

— Завтра трахну тебя так, что имя свое забудешь, — пообещал я, целуя ее под ухом, — в качестве награды за успешно сданные госы. Пойдешь со мной курить?

Ника слегка заторможенно кивнула, поерзала, сползая с колен, но мне оставалось только смерить ее похотливым взглядом. Ну ничего, ничего, только до завтра подождать. И вообще, она же со мной, куда торопиться.

Открыв балконную дверь, я вежливо пропустил даму вперед, открыл окно. С улицы тянуло приятной вечерней прохладой, но на этом окне нет сетки, потому что тут я курю, так что дверь я всё-таки прикрыл, да и дым залетать в комнату не будет. Я тут себе обустроил уютную курилку, поставил два плетеных кресла, столик, шкафчик, даже кальяном обзавелся, хотя не особо его люблю. Тут же и блок сигарет лежит. Хотел, вообще, сюда перетащить стол с компом и сделать типа маленький кабинет, но места конкретно мало, и три монитора с двумя принтерами тут никак не вставали, да и из окна бы засвечивало постоянно, южная же сторона.

— Думаешь, я сдам нормально? — пристроившись в одном из кресел, Ника поставила ноги на краешек стола, сцепила пальчики в замок на коленках.

Господи, какие крохотные лапки. Тридцать пятый размер, блин, тридцать пятый! У меня тридцать пятый размер был лет в десять или одиннадцать последний раз.

Затянувшись, я устроился у высокого подоконника, опираясь на него локтем, и прикрыл глаза. Послеоргазменная дрожь в животе уже проходила, горький дым подарил полный расслабон.

— Кис, ты ж на красный идёшь, толку им тебя валить, — запрокинув голову, я сделал колечко из дыма, и она улыбнулась. Ей нравятся такие выкрутасы, да я и курить-то начал потому, что она сказала, что это выглядит привлекательно, — тем более, ты говорила, что твоя научница в комиссии.