Цена магии

Ножницы смыкались и размыкались так медленно, что за время их очередного укуса можно было бы доплыть до Златногорска и вернутся обратно.

Но тут пузырь из еще не застывшего стекла лопнул, проткнутый звоном золотых монет, и кипятком вылился на Инфиона.

– Потрясающе! – Лолли разглядывала в зеркале новую прическу, состоящую из двух рогаликов по обе стороны от головы. Не хватало хитро-злобной ухмылки, и сходство девушки с демонессой было бы если не стопроцентным, то очень, очень и очень близким.

– И даже недорого, – с умным видом подметил Ромио.

– Отлично, – волшебник наконец-то встал с кожаного дивана и потянулся, – я уж думал, это никогда не закончится. Ну, что теперь?

– Дальше – куда глаза глядят!

– А может лучше пойдем куда-то конкретно? – девушка наконец-то отвернулась от зеркала. – Тем более, у нас есть, у кого спросить.

Работница Борделя взглянула на парикмахершу. На лице той не дернула ни мышца.

Наступила тишина.

Первой сдалась девушка с черной губной помадой.

– Ну, я не могу сказать куда иди, если вы не скажете, куда хотите. Или можем еще постоять молча.

– Вообще-то, было бы неплохо…

– Что-нибудь купить! Из одежды, – перебила Лолли Инфиона и ухмыльнулась, наконец-то окончательно превратившись в демонессу. Рогалики на голове, казалось, тоже ухмылялись.

– Ну, вам лучше двигаться в сторону башни Правительства. А вообще, лучший вариант – Аметистовая Улица, она как ведет в центр города. Заодно посмотрите на башню.

– Ту самую, в которой находится Философский Камень? – уточнил Ромио.

– Угу, – кивнула парикмахерша, пряча ножницы в ящик.

Троица направилась к выходу, но буквально за секунду до того, как открыть дверь, Лолли остановилась.

– А куда нам, собственно, идти?

Парикмахерша тяжело вздохнула и, выйдя на крыльцо, показала рукой в сторону.

– Прямо по этой улице, потом направо. Там выйдете на Аметистовую, а она упирается в башню. Понятно?

– Спасибо! – улыбнулась работница Борделя и с довольным видом спустилась вниз.

– Ага, – выдохнула парикмахерша, даже не постаравшись вложить в этот звук хотя бы каплю эмоции.

Лабиринт из домов стал более четким, да и, открыто говоря, перестал быть таким уж лабиринтом. Появилось направление – непонятное, но хоть какое-то направление, и теперь все выстроилось в прямой ряд из доминошек и стало настолько понятным, насколько могло быть. По крайней мере, создалась иллюзия того, что вся троица знает куда идти и находится в совершенно знакомом им городе. Но при этом, здравая мысль о незнании ничего не покидала головы как птица, запертая в клетке. И этой пернатой мысли следовало оставаться в своей тюрьме – ведь если бы она улетела куда-то, то здравый смысл потерялся бы окончательно.

По крайней мере, теперь дома стали похожи на самих себя, а не на саманное пятно из непонятно чего.

Они громоздились, как пьяные солдаты – каждый рядом стоящий поддерживал двух своих соседей, не давай упасть. На некоторых висели вывески – где-то более яркие и привлекательные, где-то – менее. Драконы, выполняющие роль стоков, загнездились на крышах, во время сильных дождей отлично справляясь со своей работой.

Город вокруг играл красками и образами – пастельными с резким вкраплением чего-то яркого. Он не был мрачен, не был лишен заманчивых вывесок и продавцов, при одном взгляде на которых становилось ясно, что перед вами плут и мошенник, накручивающий цены в сотню раз, но, разрази его гром, обаятельный до такой степени, что хоть сейчас выскакивай за него за муж.

Но все равно, по сравнению с Златногорском здесь все было… не то. Ни в лучшую, ни в худшую сторону, просто не то. Об этом могли догадаться даже те, кто никогда не был в городе Платза, а лишь слышал о нем.

И они догадывались, делясь своими предположениями шепотом и в ночи. Их разговор гулким эхом отражался под улицами Сердца Мира, но никогда не появлялся на поверхности. Но за любой болтовней должны быть действия, и они прекрасно знали об этом, но никуда не спешили…

Все должно пройти без сучка, без задоринки, а для этого нужно как следует подготовиться. Плоды этой подготовки томились где-то под улицами в ожидании, заснув, как уколовшаяся веретеном красавица…

До поры, до времени.

– Может, стоить свернуть в переулок? – предложил Ромио. – Срежем.

– Ужасная идея. В здешних переулках мы заблудимся, – резанул Инфион.

– Но мне почему-то кажется, что мы идем слишком долго.

– Вот именно, что тебе просто кажется, – устало вздохнул волшебник. Он осознавал, что тоска по дому начала смешиваться с каким-то новым чувством – азартом и желанием узнать неизведанное, потому что в этом самом неизведанным может найтись отдых от работы хоть на какое-то время.

– Эээ, ребята, – Лолли почему-то остановилась, – а что это такое?

Девушка ткнула пальцем назад – в сторону недавно покинутой парикмахерской. Там, в лучах солнца, шевелилось что-то розовое, явно приближаясь к троице. Существо сохраняло какие-то общие черты, но постоянно меняло форму, пялясь вперед выпученными глазами. За тварью стремительно следовали, как крысы, еще две точно таких же.

– Вот черт, – сглотнул волшебник и схватил девушку за руку, оттянув в сторону. – Это гомункулы.

– Они выглядят так? – обмер дважды «не местный».

– Да, – только и сказал Инфион.

Далее, слова услышали звук, после которого решили спрятаться где-то поглубже в теле Инфиона, запереть все замки и повесить на двери, черные входы, выходы, и даже дверцу для кошки огромные, свинцовые цепи, желательно зачарованные охранным заклинанием (если такое, конечно же, существовало).

Клац. Клац.

Вообще, этот звук мог значить что угодно – трости любили многие, да и к тому же, протезы вместо ног никто не отменял. Но троица могла сопоставить все кусочки пазла, и догадаться, что этот звук значит в данный момент.

Точнее, кого он значит.

Платз показался на горизонте. Он появился как чудище из-под детской кровати, как монстр из шкафа – ожил, воплотив в себе самые жуткие, спрятанные на сусеках души страхи.

«Как бы мэр» заметил три фигуры и, улыбаясь во весь рот, помахал им свободной рукой.

– А вот теперь – в переулок! – попытался крикнуть Инфион, но в звуках остались лишь ошметки былой славы.

Троица ринулась в сторону, завернув на узкую улочку, словно совсем позабыв о гомункулах.

Но только вот твари ни о чем не позабыли и, заметив изменения магического следа, ринулись туда же.

Платз прибавил шагу.

Они бежали, делая бесчисленное количество поворотов – переулок сливался с другими, сплетался, как вены, как ветки на старых деревьях в густой чаще. В этой чаще Златногорская троица была белками, а гомункулы, бежавшие по следам – псами, готовыми порвать добычу ради забавы.

Мир замер – метафорически.

Впереди раскинулась стена. Не такая большая, чтобы не перелезть, но смысла в таком пируэте не было – гомункулы продолжили бы преследовать их. К тому же, твари подобрались слишком близко, злобно оскалившись, насколько это можно было сделать постоянно меняющим форму выродкам. Троица прижалась к стене.

– Мы могли бы догадаться, что такое произойдет, – прошептал Инфион.

– Могли, но не догадались, – ответил появившийся Платз, встав чуть позади розовых гомункулов. – Хорошие твари, а?

Этот вопрос был задан воздуху.

– Я уже говорил, из-за чего зол на вас, – улыбнулся «как бы мэр» и обнажил клинок, спрятанной в трости. – Так что, обойдемся без прелюдий, эпилогов и увертюр.

Желание перелезть стену соблазнительно лелеяло разум троих, но гомункулы были готовы броситься на свою добычу в любую секунду.

– И ради этого надо было плыть на край света? – ядовито нахмурила брови Лолли.

Платз ещешире улыбнулся.

– Вы знаете, что значит мечтать. Любой знает. И вы лишили меня мечты, так что это – дело принципа. Как и желание стать законным мэром, – блондин поправил очки. —Что бы вы сделали с теми, кто разрушил мечту всей вашей жизни?