Семена мечты

Боль раскалённой спицей пронзила голову, медиарий экстренно отключил Григория. Индикатор перегрузки горел гирляндой огоньков. Гриша как сомнамбула направился на кухню. Под ногами хрустели помятые упаковки суррогатов, растворимого кофе и чего-то ещё. Не заботясь о порядке, он подсел к столу. Лошадиная порция кофе и несколько стимуляторов вернули его к жизни. Жуя почти безвкусную еду, он уже предвкушал очередное погружение в медиарий. Наспех запивая еду ароматизированным пойлом, пузырящимся углекислотой, он решал принимать душ или ещё немного потерпеть. Плюя на дурные запахи, источаемые телом, он снова лёг на кушетку и с наслаждением поместил голову в розетку. Глаза блаженно закрылись, чтобы в следующий момент открыться. Медиарий отключился. Неужели снова сообщение от Винта?

Новая перезагрузка и снова сбой. Попытка дозвониться в службу поддержки не увенчалась успехом. Дабы скоротать время Гриша принял ванну. Он так и уснул лёжа в ванной, проснулся от холода остывшей воды, сонным перебрался в кровать и продолжил путешествие лабиринтами царства Морфея. А поутру Григорий, руководствуясь бредовой идеей, разобрал ЛИИс и принялся бездумно в нём копаться. Он таки починил устройство, самого же свалила очередная головная боль.

*

Едва голова легла в мягкие объятия порта розетки, как медиарий вновь выключился. «Мастер-ломастер…», – приправив фразу изрядной порцией мата, злобно сказал Гриша. А потом его снова одолел сон. Спал он очень долго, словно компенсируя все те многочисленные дни недосыпаний. Но, даже отдохнув, Григорий снова дивился странной поломке медиария. Очередная попытка вызвал ремонтника, провалилась.

«Может и хорошо. А то вдруг скажут, что я сошёл с ума. Что у меня виртуальное помешательство. Только дурки мне не хватает!». Возобновились головные боли, но это были иные боли, не такие острые, не такие продолжительные. Всё чаще давала о себе знать непонятная усталость. Он шаг за шагом терял интерес ко всему и вся. Даже безделье уже не спасало его. Вот и сегодня томясь бессмысленностью во всём и везде, он от нечего делать, стал листать виртуальные станицы свадебного альбома. Казалось, всё происходило вчера, хотя на самом деле миновало уже больше четырёх лет. Вон, какая Лёла красавица. Какое у неё роскошное платье, причёска. Он тоже хорош серый костюм, бирюзовая рубашка, лакированные туфли, синий галстук. Радостные гости. Как всегда на свадьбах приглашённые верят, что два сердца навсегда связывают друг друга семейными узами.

Да много воды с тех пор утекло. Продолжать предаваться ностальгии ему помешало отключение электричества. Освободив голову из мягких захватов розетки, он увидел тьму, пришедшую на смену тьмы медиария.

Ощупью он пробрался на кухню. Нашёл в потёмках плиту, зажег и поводил рукой над тёплой поверхностью.

– О Боже! – Произнёс он и присел. Григорий добрался до спальни и прилёг, невидящим взором уставившись в потолок. Разумеется, врачи никаких причин болезни Тем же днём Вера Ивановна пришла домой окрылённой надеждой. Кто-то сбросил ей сообщение о некой женщине, которая может помочь.

– С чего ты взяла, что она поможет? Если мне медки не помогают.

– Потому что в сообщение сказано, что женщина аномал. Я ещё подумала описка какая-то.

– А-но-мал, – растянуто произнёс Григорий. – Ну, звони… – Мысли, как после зимней спячки зароились с новой энергией.

– А кто это аномал? – Полюбопытствовала мать.

*

Женщина-аномал жила на окраине города. Такси с трудом преодолело прелести отечественного бездорожья. Мама Гриши подошла к растрескавшимся деревянным воротам и принялась звать хозяйку. Цепной беспородный пёс лаял до хрипоты, струной натягивая истёртую цепь. Хлипкая, оббитая разными кусками дерматина дверь со скрипом открылась. По обвалившимся ступеням спустилась старушка, держась за поясницу. Подойдя к псу, она цыкнула и тот замер.

– Доброго здоровячка, – поздоровалась старушка.

– Здравствуйте, помогите нам, у сына зрение пропало, – сквозь слёзы сообщила Вера Ивановна.

– Проходите.

Лёля брезгливо глядела под ноги, проходя через давно не метеный двор старушки.

В хибарке целительницы время повсюду оставило след. Старый круглый стол с разбухшей местами столешницей прикрыт поеденной молью скатертью с оборванной бахромой. На потолке рыжая пластиковая люстра, оплавленная по краям. У входа косые шторы, давным-давно растерявшие цвета. Стены до половины выкрашены тёмно-синей краской. Побелка верхней части стен и потолка местами порыжела. У дальней стены старинный шкаф. Одну дверцу занимает треснутое в верхнем правом углу зеркало. Напротив стоящего посреди комнаты стола приютился не менее старинный диван. Высокая спинка оббита растрескавшейся эрзац кожей, прикрепленной по периметру шляпками золотистых гвоздиков. Сверху спинка украшена двумя резными полочками и овальным зеркалом. Полочки застелены вышитыми льняными салфетками. Возле дивана этажерка, давным-давно растерявшая всю лакировку. На верхней полке этажерки алюминиевая ваза. В вазе пыльный букет искусственных цветов. Целительница пригласила гостей присесть за стол. Внимательно выслушала рассказ матери, дополненный словами Лёли ипопросила женщин выйти в соседнюю комнату.

По истечении четверти часа мать и жена вернулись в комнату с круглым столом. Здесь пахло плавленым воском, горелой травой и чем-то ещё. Теперь женщина попросила Григория выйти из дома. Женщины проводил его в машину. Целительница Раиса Федоровна, сидя за столом, водит пальцем по скатерти, повторяя вышитые узоры. Её впавшие щёки покрылись румянцем. Бесцветные глаза пристально смотрят на томящихся ожиданием гостей. Пожевав губами, она произносит:

– Я не в силах ему помочь.

– Значит, он обречён? – Сквозь слёзы выдавила Вера Ивановна.

– Я этого не говорила.

– Может, вы знаете к кому обратиться? – Спросила Лёля.

– Увы, – пожала плечами старушка.

– Вы можете, хотя бы сказать, что с ним?

– Вы не поймёте, точнее сказать не захотите понять. – Женщины помрачнели. – А теперь вы выйдите, я с ним поговорю. Когда Григорий с помощью целительницы уселся на диван, она сказала:

– Сынок, слепота твоя – это прозрение. Снова мир увидеть можно, но только никто кроме тебя, с этим не справится.

– Но что мне делать?

– Думай. Ответ придёт, я не могу тебе помочь.

– Вы аномал. Почему вы живёте здесь, разве в анорах не лучше?

– Лучше, но пока что моё место здесь. Даже когда начнётся исход, многие из нас останутся на Земле.

– Понятное дело, про исход вы мне ничего не скажите.

– Понятное дело.

– Много вас здесь? И охотятся ли на вас?

– Та вроде не охотятся. Насчёт остального ты ведь сам понимаешь, что я не скажу ничего.

Аномалы разные бывают, одни сторонятся друг друга, другие основываю колонии. Вот, например компания Вечность, создана одной из колоний аномалов. Так они думали людей исправить. Прямой цели не достигли, зато кое-чего другого добились. Это как круги на воде от брошенного камня. – Старушка откашлялась.

– Ну, за что мне всё это, – стукнул он кулаком по столу.

– Не веди себя как человек, отвыкай. – Больше не проронив ни слова, как ни просил Гриша, Раиса Федоровна, проводила его к выходу. От денег старушка отказалась

7.4. Оборву жизнь

На следующий день Вера Ивановна уехала, пообещав вернуться к вечеру субботы. Гриша лежал в спальне, всё также невидящим взором глядя в потолок. Слёзы, скудные мужские слёзы, пробивали путь по небритой щеке. Он не особо поверил словам старушки. А может, она и вовсе ему приснилась. А может это результат перегрузок от медиария. В сердцах Гриша нащупал медиарий и хорошенько пнул его.

Полежав ещё какое-то время, он погрузился в царство бога сна. Ему снилось, что он снова видит, что ценит каждое мгновение жизни, не разменивая его на заработок очередной тысячи. Проснулся он от нападения кровожадного дикаря, снявшего с него скальп. Кровь, льющаяся из ран, мгновенно чернела, орошая землю.