Семена мечты

– Что за…? – Ругнулся Григорий. – А в следующий момент ему показалось, кто-то залез в голову и поместил туда, нечто неимоверно большое. Медиарий трезвонил о нервной перегрузке. Гриша не обращал внимания, балансируя на грани нервного истощения. Мрак и тишину развеяла яркая, словно от ядерного взрыва, вспышка. Перед мысленным взором возникла надпись:

«Привет с того света». Надпись сменилась появлением Винта. Пётр выглядел подавленным. Глаза глубоко запали, вокруг глаз синева.

– Здорово, дружище. Уж прости за избитую фразу, но если ты это видишь, значит, меня нет в живых. Страшно да? – Он позволил себе улыбнуться. – Но знаешь, я был к этому готов. Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть козырь? – Гришка невольно кивнул, словно разговаривал с живым другом. – Как ни странно, но моя смерть может быть поводом для доказательства очередной моей теории. Ну да ладно. К слову о свихнувшихся нанитах, – резко сменил тему разговора ученый. – Наниты, вырвавшиеся на свободу, подвергались воздействию поля аномальности, Хельга или как там ее звали, оказалась права. Отсюда и ожившие машины, как видишь, я умею искать даже то, что тщательно от меня скрывают. Да, после высвобождения нанитов, сработала многовариантная система отключения. Плюс наши, когда туда прибыли повторно проверили местность на предмет наличия активных нанитов. Изменённые полем аномалии наниты успели дать потомство. Чёрт, я говорил этому дубу Горошкину, не наделяй своих букашек способностью к воспроизведению, ты, что не читал Лемма, так нет же, хорёк лысый, по-своему поступил. Вот как раз это поколение изменённых полем аномалии нанитов и породило оживление техники и металлизацию людей. Новые наниты не детектируются, не отключаются и обладают потрясающей способностью к симбиозу. Это уже моя догадка, иначе как пояснить их влияние на живое и неживое. Представь себе, по планете разгуливают модифицированные нанороботы, неподчинённые программе. Страшно представить что будет. В этом отношении морфы аналоги наниотов только дающие симбиоз с живым. Я не говорю тебе, прощай, Гриш, говорю до встречи, если теория подтвердиться, конечно. А если ты помнишь, все мои теории рано или поздно оживают.

– Прощай, дружище, и прости меня за всё, – прошептал Гриша, чувствуя как, по щеке катиться скупая мужская слеза.

*

– Дорогой, что с тобой, ты, что столько времени был сопряжённым? Посмотри на индикатор перегрузки, – подавленный, утомлённый медиарием Гриша только сейчас увидел сидевшую на крае постели Лёлю.

– Та ничего выживу. – Вымучил он улыбку. А у самого в голове настоящий кавардак.

По официальной версии Пётр Воробьёв погиб в результате несчастного случая. Якобы в их отделе случился невиданный по силе взрыв, забравший жизни ещё нескольких сотрудников. Как и полагается обстоятельства гибели расследуется. Григорий в сердцах сбросил чашку с недопитым кофе на пол. Осколки отскочили и ударились в дверцу тумбочки. Брызги липкой, коричневой жидкости заляпали пол, мебель и брюки. Подняв самый большой осколок, он повторно грохнул им об пол. Лишь вбежавшая в комнату Лёля вернула Грише часть самообладания.

7.3. Да будет тьма

Каждое мгновение становилось для Гриши невыносимой мукой. Неутолимое желание непонятно чего, как в пресловутой сказке, предвосхитившей литературу абсурда, превратило Григория в комок нервов. Его выводило из себя самое пустяковое, например хруст жареных семечек.

Однажды руководимый необъяснимым информационным голодом, он бесцельно побродил по залу виртуальной библиотеки, с любовью перебирая корешки книг, стилизованных под бумажные. Не отыскав ничего подходящего, он перебрался в такую же виртуальную видеотеку. Здесь хранились как старинные экранные фильмы, так и переведённые в привычный голорежим. Едва фильм начинался, как интерес Григория к нему пропадал. Перекусив, Гриша решил прогуляться. Он бродил улицами города думал о немногочисленных мирянах, окружающих его. Большинство мирян предпочитало работать, не выходя из дома, находясь в среде медиария. Разумеется, ещё оставались профессии, требующие реально присутствия. Те же, кто работал дома, экономили солидные суммы владельцам виртуальных офисов.

«Может податься к неолуддитам, жить, как жили предки без благ цивилизации» – решил, было, Гриша. Это движение возникло, после того как кучка перепуганных безумцев, переживших несколько минут холодного ужаса разрядников, решила, что это кара божья за использование техники.

Мучительные, кажущиеся нескончаемыми, будни, сдобренные бесцельными поисками, мелькали как вспышки метеоров на ночном небосводе. Гриша старался не ездить в общественном транспорте, потому, что из себя, его могло вывести что угодно. Он воспылал к людям сильнейшей ненавистью, они казались ему омерзительнее пауков и змей.

Очередное обследование лишь продлевало вынужденный отпуск. А Гришке так хотелось в космос. Ему хотелось вновь видеть бесконечное, озаренное светом далеких светил пространство. Услышать «дыхание космоса», как говорили у них, когда включался дальний радар. С замиранием сердца наблюдать за туманностями, планетами и экзотическими объектами Вселенной.

В отношениях с Лёлей, на фоне его прогрессирующего безумия, наступила зима, но это мало тревожило Гришу. Теперь он затруднялся ответить, любит ли он эту женщину. Временами наведывающаяся к ним Вера Ивановна помалкивала, но сие не умаляло тревог, тревожащих больное материнское сердце. В один из дней гоняясь за неизвестным, но необычайно желанным, он заказал чайную церемонию, практически ничего в ней не смысля. Разумеется, чайная церемония проходила в виртуальной среде медиария, но Гришка уже почти не разделял реальности и вымысла. Крючок медиария крепко держал его сознание, быть может, даже крепче, нежели презираемых мирян.

– Григорий, вы знакомы с ритуалом проведения церемонии? – Вежливо осведомилась милая девушка в кимоно.

– Более или менее. – Неопределённо ответил он, осматриваясь. Небольшая комната. Стены отделаны серой глиной, пол устлан татами. Напротив очень низкого входа расположена ниша, давшая приют дымящимся благовониям и букету полевых цветов. Возле ниши висит свиток с иероглифами. Одна из четырёх серых стен украшена старинной картиной в виде соловья, поющего на веточке. В центре комнаты располагается коричневый очаг. Под потолком, в каждой из стен расположено по четыре небольших окна. Девушка поклонилась Григорию, тот поклонился в ответ. По правую руку от неё покоились деревянная шкатулка, бамбуковая палочка, чаша, ступка и две пиалы грубой работы. Девушка вырыла в пепле очага углубление. Сформировала из углей горку и разожгла огонь. Видавший виды или, по мнению японцев, – отмеченный временем чайник, занял место над танцующими язычками пламени.

Пока закипала вода, Азэми потчевала Григория легкими, но необычайно красиво оформленными яствами. Затем они перешли к сладостям. Пищу, они поглощали медленно и с наслаждением. После легкого десерта девушка медленно насыпала в ступку чай и тщательно его растерла в зеленый порошок.

И вот из чайника стало, доносится характерное шипение – "шум ветра в сосновом лесу». Плавно встав, Азэми сняла чайник с огня и заварила в чаше густой, пенистый чай. В течение многих минут они по очереди отпивали из чашки крепкий, ароматный напиток. Когда показалось дно чаши, девушка заваривала чай на каждого в отдельной пиале. Медленно потягивая ароматный напиток, они разговаривали о чае, о цветах в нише, о красоте. Разговор их был подобен ручейку воды, текущему из родника. После чайной церемонии Гриша уснул, не отключая медиария, создание вернула к действительности автоматика устройства.

*

Окончательную ссору с женой он помнил смутно. О чём-то они кричали, оскорбляли друг друга, А после Лёля собрала вещи и решила пожить у своих родителей. Григорию было всё равно.

Последующие дни ознаменовались для него затяжными головными болями, от которых хотелось кричать. Отныне дни летели со скоростью света, почти не оставляя в памяти следа.