Грубиян

Правда, далеко убежать всё же не получается: я успела лишь дотронуться до ручки двери, когда руки Макса хватают меня и забрасывают на плечо, и я визжу от неожиданности.

— Кухня в другой стороне, детка, — усмехается он, опуская ладонь на мою пятую точку.

Его отец всё ещё смотрит на нас, и я покрываюсь густым румянцем, но всё же не могу сдержаться от смеха.

На кухне меня опускают на ноги и поворачивают к плите лицом; от количества кухонной техники у меня глаза лезут на лоб.

— Скажи, что всё это мне снится… — бормочу себе под нос.

— Не трясись, Бэмби, — смеётся Макс. — Я же здесь; буду проводить инструктаж.

Примерно двадцать минут он действительно учит меня пользоваться всей этой утварью, но я запоминаю в лучшем случае половину — уж слишком много всего за раз. С обречённым вздохом парень закатывает рукава и предлагает свою «техпомощь». Правда, сама не замечаю, как он подключается к процессу готовки, и вот мы оба уже измазаны мукой, которая предназначалась оладьям, а омлет так и остался в тарелке, не доведённый до ума. Вместо того чтобы позволить мне приготовить завтрак, который он сам же и просил, Макс усаживает меня на кухонную тумбу и вклинивается между моих ног.

— Сюда кто-нибудь может войти, — рвано выдыхаю, пока его руки забираются под мой свитер. — Ты стал совершенно несносным, ты знаешь об этом?

— Это всё ты виновата, — жарко шепчет Макс. — У меня рядом с тобой тормоза отключаются нахрен.

— Слушай, ну точь-в-точь ты в молодости, — слышу смеющийся голос Лидии.

Я так резко отстраняюсь от мужа, что голова тормозит о навесной шкафчик с посудой, и я тихонько поскуливаю от боли.

— Покажи, — тут же хмурится Макс и наклоняет мою голову к себе.

Внимательно осматривает место удара, и спустя пару секунд я чувствую там его губы.

— Гляньте-ка, какой заботливый стал! — усмехается дядя Олег. — Раньше он над такой ситуацией хохотал бы!

Вглядываюсь в глаза хмурого Макса.

— Сдаётся мне, он влюбился, — улыбаюсь я, и получаю улыбку мужа в ответ.

Возвращаться в шумный город не хочется от слова совсем, но жизнь, к сожалению, нельзя поставить на стоп. Мне бы тоже хотелось после окончания университета поселиться где-нибудь за городом в тихом месте, где можно забыть обо всех и посвятить себя семье.

Из мыслей меня вытаскивает рука Макса, по-хозяйски устроившаяся на моём бедре.

— Когда ты перестанешь хмуриться? — хмурится он.

— Тогда же, когда и ты, — парирую в ответ.

Парень усмехается, и весь оставшийся путь до города мы проделываем в полном молчании.

Жизнь потекла своим чередом; я даже не заметила, как подошло двадцать седьмое февраля — день рождения Макса. Сегодня приезжает его старшая сестра, и хотя парень заверил меня, что всё будет нормально, я почему-то всё равно переживала, что не понравлюсь Веронике — судя по рассказам Макса, именно она проводила с ним львиную долю времени, так что в какой-то степени заменила ему мать.

С нарядом я намучилась так, что навеки возненавидела праздники; если бы не Ксюша, я бы точно сошла с ума.

В дом к родителям мы ехали в полной тишине, и я никак не могла отделаться от мысли, что сегодня что-то произойдёт.

К входной двери подхожу, прячась за спиной Макса и крепко держа его руку.

Встречают нас четверо: родители парня, невысокая стройная девушка и, по всей видимости, её муж, который не понравился мне с первого взгляда — слишком уж самоуверенным был его взгляд. А вот с Вероникой было по-другому: стоило мне робко выглянуть из-за плеча Макса, как девушка одарила меня такой мягкой улыбкой, что я не удержалась от ответной.

Этот вечер был для меня каким-то напряжённым, потому что любой разговор Михаил — муж Вероники — сразу переводил на себя. Я получила кучу бесполезной информации о том, сколько у него филиалов предприятия по миру, где он отдыхал прошлым летом, и почему женится лучше на русской девушке.

— Я думал, твоей женой станет какая-нибудь секс бомба, — противно ухмыляется он, окидывая меня самоуверенным взглядом. — А этот птенчик — явно не твоего поля ягода.

Кажется, потрясённо открывается не только мой рот.

— Ты бы прикусил свой язык, упырь, — зло шипит Макс. — Свои дешёвые понты прибереги для подчинённых. И лучше бы тебе поостеречься в следующий раз делать такие заявления, если не хочешь лишиться яиц.

Макс резко поднимается из-за стола и тянет меня за собой; сопротивляться и в мыслях нет, потому что настроение вдруг резко упало до отметки «минус».

Мы тормозим лишь в спальне Макса, который отходит к окну, открывает одну створку, достаёт из кармана сигарету и закуривает.

— Вот же мудила. — Муж всё ещё зол, так что подходить к нему не решаюсь. — И почему сестра не видит этого?

— Когда любишь — на многое закрываешь глаза, — тихо отвечаю, хотя Макс явно разговаривал сам с собой.

Парень резко поворачивается ко мне.

— Со мной ты тоже на что-то глаза закрываешь?

Усмехаюсь и осторожно подхожу к нему; муж внимательно следит за каждым моим движением и уверенно обвивает мою талию свободной рукой, притягивая к себе, когда я подхожу достаточно близко и обнимаю его за шею.

— Ты идеален в моих глазах, мой СуперМакс, — мурчу ему на ухо.

Тело парня напрягается под моими руками.

— Давай свалим отсюда, — хрипит он, и я согласно киваю.

Мы спускаемся вниз и входим в столовую, где остальные члены семьи по-прежнему сидят за столом, но уже без Михаила.

— Вы уже уезжаете? — удивлённо спрашивает Лидия. — А как же вечер? Мы ведь только начали. Там торт ещё…

— Да пусть едут, — улыбается её муж. — Не видишь, молодым не терпится наедине остаться.

Последняя фраза вгоняет меня в краску, и я утыкаюсь лицом в плечо Макса.

Семья Соколовских провожает нас до самой машины, где меня обнимает каждый по очереди; последней ко мне подходит Вероника и крепко прижимает к себе.

— Я так рада, что Макс тебя встретил, — искренне говорит она. — Ходил, как в воду опущенный, всё о прошлом загонялся, сам себя изводил на нет. Я всё переживала, что он себя в могилу этими бесконечными попойками сведёт, а тут ты… Спасибо, что спасла моего брата.

Отлепляюсь от Вероники и смотрю на мужа, который не сводит с меня пристального взгляда.

— Это вашему Максиму спасибо — за то, что подарил мне новую жизнь, — тихо отвечаю и получаю в награду одну из его особенных улыбок, которые переворачивают мой внутренний мир.

На улице уже изрядно стемнело к тому моменту, как мы сели в машину Макса. Примерно минут десять мы петляли по чуть заснеженной дороге, но вот машина резко тормозит.

Перевожу испуганный взгляд на мужа.

— Что-то случилось?

Он поворачивает голову ко мне, и я натыкаюсь на его взгляд… Чертовски тёмный… Обжигающе горячий… Дьявольски голодный…

— Случилось, — рычит Макс, растягивая губы в такой плотоядной улыбке, что всё моё тело начинает полыхать адским пламенем. — Я тут вспомнил, что кое-что обещал тебе…

В голове вспыхивает догадка, и я окидываю взглядом пространство.

Вторая машина.

Та, что с задним сиденьем.

Мамочки…

— Макс? — спрашиваю дрожащим голосом. — Ты ведь это не серьёзно?

Его рука ползёт вверх по моему бедру.

— Шутки — это последнее, на что я сейчас настроен. — Действительно: во взгляде ни намёка на озорство или веселье. — Меняй место дислокации, детка. Хочу тебя на заднем сиденье моей тачки.

При этом его пальцы уже проворно расстёгивают пуговицы на моём пальто, а меня словно парализовало — это происходит на самом деле?

Макс отстёгивает мой ремень безопасности.

— Не заставляй выволакивать тебя силой.

На улицу выбираюсь скорее на автомате: мозг упорно отказывался приходить в себя; следом выходит Макс, прожигая во мне дыры. Обратно в машину мы садимся практически одновременно, и парень не даёт мне опомниться — набрасывается на меня, словно голодный зверь на добычу. Присасывается к шее, оставляя на коже болезненные поцелуи, и срывает с меня пальто.