Страница 25 из 55
— Удалось что-либо выяснить о Михаиле? — спросила она.
— Нет, но этим занимаются, — ответил Склянский.
— Что есть по Полифемовичу?
— Я отправил его досье, фотографии и отпечатки пальцев своему другу в Москву. У него есть возможность проверить его через базу данных ФСБ. Если что-то поступит, сразу же сообщу. Копии его фотографий в вашем почтовом ящике.
— Вы слушаете его телефоны?
— Да, все.
— Он вел переговоры о переброске груза в Рим?
— Нет. Таких разговоров не зафиксировано, — уверенно ответил Склянский. Странно, подумала Альбина, но он мог провести переговоры и минуя прослушивание. Даже наверняка должен был так сделать.
— А, как он вам показался?
— Пока не знаю. Но верхним чутьем чую, с ним что-то не то… — подумав, как-то неуверенно ответил Склянский. Обычно его высказывания отличались полной определенностью, свойственной человеку, убежденному в своих суждениях.
— Прошу вас ускориться. По возможности… — с чувством попросила Альбина, закончив разговор.
Такого за ней не водилось, она никогда раньше его не подгоняла, отметил Склянский, сделав соответствующий вывод.
* * *
В воздухе плыл аромат свежезаваренного кофе.
Альбина сидела у себя в кабинете в удобно обтекающем ее формы кресле эпохи Людовика ХІV с изящно изогнутой высокой спинкой и ножками в виде львиных лап. Ее письменный стол красного дерева с простыми и крупными формами стиля Луи-Филиппа стал для нее незаменим для размышлений и работы. Перед собой, как в пасьянсе, она разложила и внимательно рассматривала фотографии Напханюка. Склянский постарался и снял его в разных, порой весьма забавных обстоятельствах. Фотографии беспристрастно отражали, до чего быстро и неприятно менялось выражение его лица. Что это, быстрая смена эмоций или масок, особенности ракурса или подсветки, а может, своеобразие мимики, связанное с индивидуальным строением лица?
На одной из фотографий, сделанной через окно офиса, был изображен что-то говорящий Напханюк. Повернувшись в три четверти, он орлом восседал за массивным, заваленным бумагами столом. Перед ним стояла, покорно понурив голову очень красивая женщина. У него было напряженное, жесткое выражение лица, такому человеку не свойственна жалость и снисхождение. Глядя на его профиль, Альбина пришла к выводу, что это беспощадный и вовсе не глупый субъект. Наряду с этим, губы, форма носа и подбородок указывали на низменное сластолюбие и храбрость, граничащую с дерзостью и легкомыслием. Подобный тип лица встречается у людей с заниженным порогом опасности.
Она поставила перед собой на столе резной серебряный пюпитр с наиболее удачной фотографией, где Напханюк был снят анфас. Рядом улеглась золотая статуэтка сфинкса, глядящий из глубины тысячелетий получеловек, полузверь — символ тайны и абсолютного молчания. Альбина отпила кофе из светло-зеленой майоликовой чашки. Задумавшись, она подержала чашку в руке, а затем поставила ее на такое же, штучной работы блюдце. Густой темно-коричневый напиток контрастировал с ослепительной белизной внутренней поверхности чашки. В последние дни она ловила себя на том, что постоянно повышает крепость настоя, переходя от одного сорта кофе с повышенным содержанием кофеина, к более сильному. При этом она обратила внимание, что чрезмерно крепкий кофе затрудняет переключение с одной темы на другую, зато ускоряет темп работы по одному конкретному направлению.
Изучая лицо, по взгляду, прикусу, смыканию губ, можно многое узнать о человеке. Существует закономерное соответствие между внешностью и скрытыми особенностями характера. Никому не дано скрыть свою суть полностью, скрывается лишь то, что можно заметить при поверхностном взгляде. Внимательно вглядываясь в черты лица Напханюка, Альбина пыталась понять, кто этот человек, путем интеграции и построения гипотез смоделировать его мысли и возможные действия. Предвидеть события — значит иметь возможность ими управлять. Тайные пружины, двигающие механизмом любого мошенничества, давно и хорошо известны. Все ситуации более или менее стереотипны, и разнятся лишь неизбежно связанными с экстремальными обстоятельствами парадоксами. Исходя из этого, в принципе не сложно проникнуть в суть побуждений, движущих поступками человека, но отнюдь не в его душу. При кажущейся похожести, и даже одинаковости мыслей и поступков, люди порой не поддаются прогнозу. Здесь не поможет никакое ars conjectandi[16].
В это время на ее столе зазвонил городской телефон. Альбина никогда не вела важных разговоров по городскому телефону, в крайних случаях, пользовалась мобильным. Она знала, что телефоны и подслушивание телефонных разговоров изобрели одновременно. К тому же, есть категории людей, чьи телефонные аппараты постоянно прослушиваются. Часто это журналисты, сотрудники некоторых посольств, да и мало ли кто еще. Но чаще всего под прослушивание попадают объекты оперативных разработок, куда она могла отнести и себя. Имея основания подозревать, что и к ней «прислушиваются», она никогда не выдавала своей осведомленности об этом, а напротив, старалась использовать своих «подслушивателей» в своих интересах, подбрасывая им выгодную ей информацию или дезинформацию. Никогда не забывая об ухищрениях тех, кто занимается всеобщим надзором, она не предполагала, что могут осуществлять подслушивание не только ее телефона, но и непосредственно ее квартиры. Нет ничего более опасного, чем мнимая безопасность.
Брать трубку после первого звонка — признак суетливости. Дождавшись третьего звонка, она подняла трубку.
— Ты, слухай сюда и молчи. Твой Мишаня у нас, желаешь его послухать? — в трубке послышалась какая-то возня, а затем раздался испуганный, прерывистый голос Миши.
— Альбиночка! Я прошу тебя, сделай что-нибудь… Они хотят меня убить! — его крик оборвался чавкающим ударом.
— Ша, с-сука-падла! — врезался чей-то ненавистно гнусавый голос. — Бывай, пока… — связь прекратилась.
Она еще некоторое время с замиранием сердца прислушиваясь, но в трубке были слышны только короткие гудки. Автоматический определитель номера показал, что звонили по мобильному телефону. У нее было ощущение, будто на нее неожиданно обрушилась тонна кирпичей. Миша, его жизнь подобна лепестку херсонской акации, он никому никогда не делал зла, его жизнь неприкосновенна, его жизнь ей была дороже своей собственной. Что делать, она не знала.
Самообладание и в этот раз не покинуло ее. Одно то, что Михаил находится в руках не знающих пощады похитителей, обязывало Альбину быть осмотрительной. Надо действовать предельно хладнокровно, без спешки и суеты. Она знала, что вырыванием волос здесь не поможешь, но и доверить это дело кому-то было нельзя. Все следует сделать самой, собственной рукой. Все, кто это придумал, ляжет под ее косой! А пока, необходимо выждать. Когда не знаешь, что делать, выжидательная тактика всегда себя оправдывает.
Никогда еще у нее не было так скверно на душе. Все ее ухищрения не принесли ей счастья, она оставалась бедным мятущимся существом, не знающим покоя. «Господи, мой Боже, зеленоглазый мой! Смири мою гордыню, — в отчаянии прошептала Альбина. — Я поверю в Тебя, если Ты мне его вернешь…» Альбина была верна себе, и в эту минуту, тяжелей которой еще не было в ее жизни, она продолжала торговаться.
В это время в ее дверь позвонили. На экране искусно замаскированной на лестничной площадке телекамеры Альбина увидела стоящего за дверью человека с густой черной бородой. Что-то ей подсказало, что за дверью опасности нет, и это не обычный нищеброд. Бросив взгляд на два других экрана, которые открывали панораму вверх и вниз по лестничным пролетам, она не увидела ничего подозрительного. Ни одному незнакомому человеку она бы не открыла свою дверь, ему же, она ее отворила. Перед ней стоял высокий, очень худой монах в черной рясе и в черном колпаке. Из-под рясы вместо левой ноги торчала окованная снизу железом изношенная деревяшка.
16
Искусство предугадывать (лат.).