Безымянное проклятье

Она тоже чувствовала, что разгадка, вероятнее всего, хранится в Малфой-мэноре (особенно после слов Драко о завещании Беллатрисы), но не могла себе позволить пропустить хотя бы одну возможную зацепку. Тем более в мэнор попасть не так уж просто. Почему бы не попытать счастья в другой библиотеке?

«Нужно будет заранее спланировать меню. А лучше — на неделю. Чтобы не отвлекаться каждый день, — размышляла перед сном Гермиона, мысленно делая обещание подумать об этом завтра в первую очередь, — и всё-таки… что значила та фраза Забини по поводу волос? Может, у Малфоя есть определённый фетиш? Нужно найти способ заставить его рассказать мне правду…»

========== IX ==========

— Давно ты видел малышку Грейнджер?

Теодор Нотт оторвался от длинного свитка, который изучал, сидя в кафе Министерства Магии и одновременно потягивая обеденный чай.

— Забини? Каким несносным ветром тебя сюда занесло?

Тео поднялся на ноги, и молодые люди пожали друг другу руки. Мулат взмахом палочки сделал себе заказ, пока его друг сворачивал и укладывал во внутренний карман мантии свиток пергамента.

— Итак?

— Ты думаешь, у меня есть время занимать себя светскими разговорами? Ты же знаешь, я даже во времена Хогвартса не интересовался сплетнями.

— И всё же. Она ведь тоже бывает тут? В Министерстве?

— Какого соплохвоста, Забини? Выкладывай, что у тебя там с ней или без неё, мне нужно возвращаться на рабочее место. Скоро заседание.

Блейз лениво пил низкосортный кофе и тянул время.

— Нам нужно поговорить без свидетелей и спешки. Выбери удобное для себя место и время и сообщи как можно скорее.

— Блейз. Мы не виделись почти год, а до этого ещё год. И ещё год. Если у тебя какие-то проблемы…

— Нет у меня никаких проблем, — терпение Забини явно дало трещину, — нам нужно поговорить. О чём — пока не могу сказать. Тайна не моя.

— Я подумаю об этом.

— Подумай. Буду ждать сову.

С этими словами мулат бросил на столик оплату и быстрым шагом удалился.

***

— Ну что, ты так и не скажешь, что там за особенная история у тебя в отношении волос?

— Грейнджер, я уже говорил, что Блейз таким образом мне мстит за растрёпанные секреты! Всё!

Драко отбивался от всё более настойчивых расспросов уже вторую ночь и мысленно проклинал Забини с его несдержанностью.

Дело было в том, что история как раз-таки была.

И случилась она на четвёртом курсе. Тогда все поголовно были очарованы ученицами из Шармбатона: аппетитные старшекурсницы, прекрасные и недоступные — мечта подростка. Лишь очень немногим парням Хогвартса удалось «наладить» контакт с ними, а со всего четвёртого курса получилось лишь у Драко.

Она говорила, что её покорил цвет его волос. Ему нравилось то, как она перебирала их во время поцелуев и, казалось бы, ждала от него того же самого, но с первого раза выяснилось, что он не может к ним прикоснуться. Ослепительно-чёрные, абсолютно прямые и длинные вызывали в нём лишь отвращение. С первого прикосновения. Тогда он не придавал этому особого значения и старался держать руки ниже её талии, чтобы она не ощутила той дрожи, что он чувствовал, едва прикоснувшись к ним.

Но дальше стало хуже, и уже по единственному мимолётному прикосновению к волосам девушки Малфой мог определить: будет ли ему с ней хорошо. Можно сказать, он выбирал девушек, осязая их волосы, и его заинтересованность была прямо пропорциональна тому, насколько приятны они были на ощупь.

Всё это знал Забини. И Нотт. Но если последнему до странностей друзей и общества не было никакого дела, то Блейз подкалывал его как мог все годы жизни в подземельях. И теперь почти поведал об этом Грейнджер.

Мало того, вчера днём, когда она заканчивала просматривать книги в его библиотеке, он вновь поднял эту тему:

— И как Малфой отреагировал на твои волосы?

— Ты опять об этом? Он сказал, что ты просто мстишь ему.

Забини лишь усмехнулся и откинул просмотренную книгу.

— Так как? Он сразу одёрнул руку или… перебирал их?

Гермиона закрыла ладонями уставшие от напряжения глаза и попыталась вспомнить: что произошло той ночью? В последнее время все её дни и ночи сплелись в один разноцветный клубок и легко переплетались между собой.

— Да, он перебирал их. Довольно долго. Даже сделал мне небольшой массаж головы, насколько я помню, что было с его стороны ужасно мило…

Её бормотание из-под рук прервал взрыв хохота. Блейз смеялся, откинувшись в кресле и запрокинув голову.

— Так что это должно означать?

— Спроси у него сама. Ещё раз. — Молодой человек стёр выступившие от смеха слёзы и постарался успокоить дыхание.

— Бесполезно. У меня нет на него рычагов давления.

— Разве? Я думал, ты знаешь, что можешь влиять на него гораздо сильнее.

— О чём ты?

— Гриффиндор — это диагноз, — сказал тогда он и пригласил её к столу.

Драко было невыносимо видеть этого галантного мерзавца, который мог одним намёком уничтожить всё доверие, которое возникло между ним и Гермионой за время его заточения. Ему казалось, что, благодаря его присутствию, она не так уж и скучала по своему пустоголовому Уизли. В конце концов, что он мог ей дать? Уизли даже оценить не способен по достоинству такую умную девушку, как Гермиона. Ей придётся всю жизнь принижать свои способности, чтобы он не чувствовал себя на её фоне безмозглой гориллой.

Так или иначе, жених Гермионы приезжал уже послезавтра и Драко нужно было что-то придумать. Что-то, что заставило бы её осознать, насколько они с Уизли разные. Насколько их миры далеко друг от друга. Ему отчаянно требовался план, и этот план нужно было успеть реализовать сегодня, в ночь с понедельника на вторник, потому что…

— Мне необходимо выспаться перед приездом Рона, — сказала Гермиона сразу, как очутилась во сне сегодняшней ночью. — Поэтому завтра я выпью зелье сна-без-сновидений.

Она всё говорила и говорила, что-то о Нотте и Забини, о безрезультатных поисках и её личной усталости. А он всё вспоминал слова, сказанные ей Блейзом сегодня на прощание:

— Эй, Грейнджер, — окрикнул он её, когда она уже достала палочку, чтобы аппарировать. — Каково это — проводить каждую ночь с Малфоем?

Он был рассеян, потому и не заметил, как она замолчала. Гермиона с любопытством его разглядывала, пока он, углубившись в свои мысли, рассматривал камин. Ощутив её взгляд, он вернулся к столу, тщетно пытаясь вспомнить, о чём она говорила, перед тем как замолчать.

— Что ж… — «И это всё, что ты смог придумать? Как же ты жалок…». — Раз тебя всё равно завтра не будет, может, подведём итоги?

— Если бы они были…

— Ну-у, тогда… может, расскажешь о себе?

— О себе?

По её глазам было ясно, как именно она относится к его идее, но он правда хотел узнать её лучше, чем раньше. Тогда, возможно, у него появится план.

— Да. Знаешь, я совершенно не знаком с миром маглов. Когда рождаешься в волшебной семье, кажется, что без магии люди ходят, укутавшись в шкуры животных с каменными топорами…

— Думаю, даже твоего знакомства с маглами достаточно, чтобы знать, что они не ходят в шкурах животных с каменными топорами.

— Конечно, Грейнджер. Но лет в шесть я так их себе и представлял, ведь все вокруг твердили, что они сущие дикари.

— Иногда я думаю, что магловедение нужно сделать обязательным предметом, причём с начальной школы.

— Начальной школы?

— У тебя не было начальной школы? — Видя, как Драко озадаченно на неё смотрит, она пояснила: — Ну, то место, где тебя учат писать, считать, читать…

— В чистокровных семьях этим вещам обучает наставник, который приходит четыре раза в неделю. Вдобавок к этому тебя обучают фехтованию, борьбе, верховой езде, плаванию…

— Да-да, я наслышана, что на Слизерине не было проблем с подготовкой к Святочному балу.

Губы Драко моментально изогнулись в усмешке:

— А на Гриффиндоре была?

— У некоторых — да.

— Но ты неплохо танцевала тогда, с Крамом.