Страница 37 из 124
Небо хмурилось вторые сутки подряд, и я ощутимо чувствовала неприятные покалывания на коже от собирающейся грозы. Триумфальное возвращение императора Фердинанда Второго мало для кого стало неожиданностью в городе. Воевода Даугав расстарался, и слухи о том, что император жив, распространились по всему Виндену и подготовили благодатную почву. Горожане ликовали, надеясь на бескровное разрешение конфликта с княжескими войсками и возвращение к прежней сытой жизни. Некоторые мятежные отряды попытались поставить под сомнение воскрешение императора и взбунтовались, но заварушки быстро пресекли, в том числе и благодаря варду Даугава. Клаус Цукеркандль не забыл своего шурина. Про меня тоже наконец-то вспомнили.
Император был бледен, выглядел измученным. Малая парадная зала Паллавийского дворца не пострадала во время пожара, и аудиенцию мне назначили там. Но я не пришла.
Они собрались там и сидели в тревожном ожидании. Фердинанд Второй, императрица Вера-Магдалена, верный Федосей, насупленный Цукеркандль, полковник Гогенфельзен, магистр Рихард. Перепуганный до смерти слуга, посланный за мной, докладывал:
— Нет вояжны в комнатах! Заперто все, а она как сквозь воду канула!.. Караульные ее не видели!
Я скрючилась в неудобной позе возле слухового окошка. От вековой пыли свербело в носу. Да уж, паутина в волосах может подпортить эффектное появление Шестой Искры. Я завозилась, пытаясь привести себя в порядок.
— Как это возможно? — глухо спросил император.
— Ваше Величество, она же колдунья, — раздался сухой скрипучий голос магистра. — И она очень опасна.
— Неужели? — едкий вопрос от главы Тайного корпуса. — Неужели более опасна, чем ваши игры с Вырезателями?
— Я всего лишь смиренный служитель науки…
— Я убежден, что вы — заговорщик. Если бы генерал не отдал богу душу, и его допросили бы, то вы бы уже не здесь сидели.
— Вскрытие делал. Вальцкерта отравили… — тихонько заметил Федосей.
— Вот-вот. Интересно, кому была выгодна его смерть?
— Я приехал вместе с Ее Величеством и никак не мог…
— Но это не помешало вам…
— Довольно! — оборвал их император, в голосе его слышались болезненные нотки. — Я хочу знать, куда делась вояжна?
Пожалуй, пора было предстать перед будущим супругом. Момент был подходящим. Я еще раз провела ладонью по волосам и стала разворачиваться в узком лазу, чтобы выбраться. Но застряла. Попыталась вернуться в исходное положение и пятиться на четвереньках к выходу, но оцепеневшие мышцы свело судорогой. Я не могла двинуться ни вперед, ни назад. Какого демона!.. Кто так строит!.. Надо успокоиться, расслабить мышцы, ужать плечи, извернуться… просунуть руку… вот так… еще чуть-чуть… Демон!.. Стало еще хуже, теперь я застряла намертво…
— Ваше Величество, — подобострастный голос полковника Гогенфельзена едва доносился до меня. — Часовщик Гральфильхе вновь в наших руках, можно будет возобновить работы над проектом. А чертежи, изъятые у Тиффано, очень похожи на…
— У вас до сих пор нет камня.
— Но камень есть у вояжны. Она призналась на допросе, и на суде не отрицала…
— Вы недооцениваете колдунью! Нельзя заключать с ней никаких сделок…
Я принялась зубами рвать на себе бархатное платье, слишком узкое в плечах и затруднявшее свободу движений.
— Тиффано признался? — спросил император.
— Нет. Твердит, что не убивал Рыбальски, — Федосей ответил так тихо, что мне пришлось прекратить возиться с платьем, чтобы услышать его.
— Откуда тогда у него чертежи?
— Говорит, что обнаружил их в Соляном замке.
— Ваше Величество, — опять вмешался магистр, — Тиффано — наш единственный союзник. Неразумно в его лице настраивать Орден Пяти против империи.
Я перестала дышать, чтобы не пропустить ни слова.
— Я обязан ему жизнью… — многозначительно уронил император. — И обещал вояжну…
— Ни в коему случае!.. — осмелел полковник. — Пока она не отдаст камень, нельзя…
— Вот-вот, — Цукеркандль поддержал его, — а кроме камня, за ней еще можно получить поддержку северных земель! Ну или выторговать мир с князем.
— Ее надо отправить на костер! Или отдать Ордену!
— Фердинанд, — впервые промолвила императрица, — а если она и в самом деле та, кем себя называет?.. Шестая Искра?..
— Матушка, я не знаю… — это был голос смертельно усталого человека. — Уже ничего не знаю. Федосей, что ты думаешь?
Плешивец крякнул, было даже слышно, как он чешет лысину, и заявил:
— Вот уж не думал, что когда-нить соглашусь с магистром, но… По мне так обоих, и эту вояжну припадочную, и церковника, что ей в хвост вцепился, тихонечко чик… и нету. Скажем, сбежали они. А тела в Дымнай, все концы в воду.
— Нельзя, он же из Ордена Пяти!..
— У нее же камень!..
— И золото! Проклятое золото!
— А ежели кто возникать начнет да спрашивать, — ласково продолжил палач, не обращая внимания на возмущенные возгласы, — то и его туда же… Дымнай глубокий, всем места хватит.
Меня затрясло от истерического смеха. Милый Феденька, как же я с тобой согласна!.. Всех поубивать, и сразу дышать станет легче, и вообще, такая лепота настанет…
Только к ночи я смогла вырваться из западни, разорвав платье и ободрав в кровь плечи. Дворец мирно спал, отгуляв шумные приветственные пирушки по случаю воскрешения императора. Я намеревалась заглянуть в опочивальню к будущему супругу, однако встретила непредвиденное препятствие. Возле императорской спальни бдел караул. Это уже были не те ленивые нерасторопные увальни, которые вечно дрыхли возле моих дверей, нет. Похоже, это были орлы из Тайного корпуса. Я немного понаблюдала за ними. Через полчаса караул сменился свежими гвардейцами. Нет, ждать, пока они уснут, было бесполезно. Окно? Я отступила и побрела искать пустую спальню. Надо немного поспать, да и переодеться не мешает. Приду к жениху на рассвете, с первыми лучами солнца. Как героиня той сопливой баллады, где влюбленные бежали из башни злого колдуна. Вот если бы можно было сбежать от себя…
Вместо рассвета с гор спустилась грозовая тьма. Небо почернело, воздух неподвижно застыл, пронизанный алыми лучами света от солнца, восходящего где-то там, за облаками, в другой реальности. Короткий сон не принес облегчения, голова раскалывалась. Я злилась, торопливо карабкаясь по узкому карнизу к окну императорской опочивальни и рискуя свалиться вниз.
Император спал плохо, постанывая и ворочаясь. Я бесшумно проскользнула в распахнутое окно, отдышалась и села у изголовья спящего, тихо напевая колыбельную. Слова Тиффано о том, что я забрала жизни нерожденных ублюдков в обмен на жизнь императора, не давали мне покоя… Что-то в этом не сходилось. Тут Фердинанд открыл глаза и с ужасом уставился на меня.
— Вы проснулись, Ваше Величество? — ласково спросила я и склонилась погладить его по щеке.
Он вжался в подушку и подтянул одеяло к подбородку.
— Как вы здесь оказались?
— О, для меня не существует преград, — улыбнулась я как можно мягче, оставив свои поползновения. — Я же говорила вашей матушке…
— Что вы хотите? — перебил он меня.
— Замуж, — пожала я плечами и встала, чтобы не пугать его еще больше.
Какие нынче мужчины пошли… Недотроги трепетные. Нет, ну разумеется, я не красавица расписная, да и свет неудачно падает, слишком бледнит, но… Ну не уродина же!
— Разумеется, замуж. Чего еще может хотеть женщина? — повторила я, останавливаясь у зеркала и придирчиво разглядывая собственное отражение. — Ваше Величество, неужели вы меня боитесь?
Он молчал, глядя на меня со странным выражением. Любопытство, страх, усталость, отчаяние, злость… Я вздохнула и повернулась к нему.
— Если я так вам неприятна, что ж… Наш брак — это прежде всего политический союз. Настаивать на исполнении супружеского долга я не буду, можете не беспокоиться.