Страница 36 из 124
— Антон… — прошептала я. — Их так много… демонов. Они никуда не делись. Я не знаю… Меня словно рвут на части… А ты есть?.. Ты правда тут? Я… и этот мир… Мы все еще существуем?..
Он понял. Опять обнял меня, крепко-крепко, погладил по спине и прошептал:
— Задавай этот вопрос так часто, как дышишь, Хриз…
Сомнение… Вот что отличает человека от колдуна. Колдун верит, неистово верит и не допускает даже тени сомнений в реальности того бреда, который нашептывают ему демоны собственной души. Но откуда они берутся? Как искоренить демонов, если они есть в каждом? А как быть с фанатиками? Ведь их вера в Единого тоже непоколебима и воплощается в божественных чудесах… В их душах живут ангелы?.. Свет и тень, извечная борьба… А я?.. Где я? Кто я?..
Меня охватил ужас. Нестройный хор голосов, от безумных завываний до ангельских напевов, звучал в моей голове, которая уже больше не казалась моей. А есть ли вообще что-то мое? Собственное лицо в зеркале казалось чужим, склеенным из мозаичных осколков, а израненному телу давно было пора на свалку… Мысли… Как мне отделить их от себя?.. Как собрать воедино? Все было искривлено, сдвинуто, изломано и придавлено тем убогим безумием, что я носила в себе, носила и никак не могла родить… Дневник. Надо записать все, что помню, сложить картину. Понять прошлое. Собрать настоящее. И только тогда можно будет сомневаться в будущем.
Я заперлась в своих дворцовых апартаментах и молилась, очищая разум. В коротких перерывах я вскакивала и начинала лихорадочно записывать пойманную в пустоте мысль. События всплывали и исчезали в бушующем жизненном море, а меня укачивало и тошнило на их волнах. Лица проносились перед моим взором, сливаясь с фигурками на игральных картах и выстраиваясь в причудливый карточный дворец. Я играла, пытаясь разглядеть лицо противника в удушливом сизом тумане… Каюта накренялась, карточный дворец скользил по столу в шатком равновесии, а меня кто-то подхватывал под локоть, не давая рухнуть в бездну… Я подавалась вперед, протягивала руки, чтобы коснуться лица незнакомца, но он ускользал в тень… Кто ты?!?.. Кто?!? Мой крик тонул и захлебывался в шторме, а тьма становилась все гуще и гуще. Неизвестный вставал и уходил прочь. Поднимался ураган, кружащий и разбивающий вдребезги мое сознание… Мое ли?..
На утро я проснулась с гудящей головой и чувством разбитости во всем теле. Обычное мое паршивое состояние, казалось, ухудшилось в стократ. Однако за эту ночь я исписала сотни страниц дневника. Глядя на бессмысленные каракули, я силилась что-нибудь разобрать. Слуга-соглядатай принес завтрак, с деланным равнодушием избегая смотреть на дневник в моих руках. Я сообразила, что он уже сюда заглянул и доложил кому надо. Мне казалось, что я чувствую его липкие прикосновения, оставленные на страницах.
И тут меня озарило. Я же специально зашифровала свои записи!.. Тем самым шифром, что церковники использовали для Завета. Однако радость моя была преждевременной. Ключ не подошел… И вот это уже было несмешно. Совсем несмешно. Я забыла, какое кодовое слово использовала. Перебрала пять добродетелей, что были ключами для апокрифов, имя Единого, собственные имена, настоящие и вымышленные, но все было тщетно. Ничего не подходило.
Хороводы карточных фигур следовали один за другим. Одни посещали меня, других наведывала я сама, под покровом ночи выбираясь из дворца. Голова шла кругом в попытках увидеть выстроенную мною ранее интригу, в которой зияла чудовищная дыра. Тиффано. Я вспоминала отдельные события, связанные с ним, но силясь удержать их в памяти и увязать петлю за петлей, терпела поражение. Как будто моя память была похожа на переполненную чашу, и каждая новая капля поднимала бурю, выплескивая и тревожа гладь воспоминаний.
Меж тем, эта буря грозила накрыть Винден. Казначею, присмиревшему от волдырей на запястье, я поручила отправить вместе с Антоном надежного человека в Льем и связаться с капитаном Кинтаро. Поразмыслив, я пришла к выводу, что мой братец ни за что не скажет, где проклятые сокровища, но капитан — иное дело. Команда «Маковея» в то роковое путешествие явно наткнулась на затонувший корабль, груз в трюме которого принадлежал мне по праву, да и сиятельная княжна, помнится, в бреду тоже говорила о сокровищах. Эта часть головоломки сложилась, недостающие детали встали на место.
Лешуа наотрез отказывался привести ко мне жену, однако мне была нужна Милагрос и ее талант. Над городом застыла давящая на виски духота, которая вот-вот должна была прогреметь грозой. Переживу ли я приступ? Сейчас, как никогда, я нуждалась во взгляде со стороны. Сомнения грызли и выедали мне нутро. Тиффано. Его лица не было на картах, плывущих перед моим внутренним взором, а события, связанные с ним, расплывались и терялись в тумане. Неужели тот незнакомец за столом — он? Антон уверял меня, что я была влюблена в инквизитора. Его слова подтверждал Гуго. Мне было нужно еще одно подтверждение, третий кусочек головоломки. Я могла получить его от Милагрос и ее рисунков. А с другой стороны… Ну влюблена?.. И что? Разве это что-то меняло в общей картине? Так почему же меня страшила сама мысль о том, что Тиффано?.. Я даже додумать эту мысль была не в силах, как будто внутри поднималась какая-то страшная темная сила и давила на виски, вытесняя сознание, давила, давила, давила… Как же больно!.. Нет, я должна!.. Должна все выяснить!..
Ко мне прислали лекаря Дудельмана. Он бледнел и заикался, однако сбивчиво пояснил, что императрица обеспокоена нехорошими слухами о том, что светлая вояжна… не совсем здорова… что срамная болезнь… Когда я вытянула из него подробности, то какое-то время стояла в оцепенении, пытаясь осмыслить сказанное. А вдруг?.. Вдруг правда?.. Я уже не знала, чему верить, когда речь шла о Тиффано. Он ведь и в самом деле мог меня заразить! Мерзавец! А ведь Антон уверял, что ни-ни, что инквизитор — девственный цветочек, который я сорвала первой!.. Злыдень пысюкатый!.. К счастью, осмотрев меня, лекарь не нашел никаких признаков звездной сыпи.
— Как вы вообще могли поверить в эти нелепые слухи, фрон Дудельман? — холодно спросила я, застегиваясь. — Чтобы я, светлая вояжна, уронила свою честь? И с кем? С вот этим гнусным пауком, плетущим паутину лжи вокруг меня?..
Я держалась подчеркнуто отстраненно, не выказывая тревоги. Но на душе было неспокойно. А если… а вдруг?.. Симптомы звездной сыпи не всегда появляются сразу… Тычинки поотрываю этой ромашке недоделанной!..
Воеводе я поручила собрать бойцов, держать их в полной боеготовности и незамедлительно выступить на стороне чудесным образом воскресшего императора Фердинанда Второго, как только тот появится в столице. Даугав, как обычно, покрутил пальцем у виска и спросил, совсем ли я тронулась умом или еще есть шанс. Навестила я и Гуго, который сделался похож на старого больного пса, тоскующего по теплому очагу, где ему никогда не будет места. Счастливое воссоединение семьи Рыбальски обошлось без бывшего каторжника. Гуго не осмелился признаться Сигизмунду в том, что он — его отец. И это было тем крючком, на котором каторжник трепыхался, все еще находясь в моей полной власти. Как и Шарлотта. Они все были у меня в кулаке. Послушные марионетки! При мысли об этом меня разбирала бессильная злость. Хотелось уничтожить, сжечь это кубло лжи. Но я крепилась. Нельзя. Мне пришлось дать Антону слово оставить в покое многострадальное человечество, однако дни Ордена Пяти были сочтены. Идею, подсказанную братом, я нашла чрезвычайно остроумной. Уничтожить Орден Пяти, сделав его Орденом имени себя любимой? Запросто! Но для этого… Демон! Для этого мне предстояло понять ту роль, которую во всем этом играл Тиффано. Опять этот клятый Тиффано! Все ниточки вели к нему. Прежде чем ставить на инквизитора, надо разглядеть его масть и стоимость на карте… Станет ли он послушным Королем Пик, когда я выведу из игры остальные пять? А встав во главе колоды, не взбрыкнет ли он? Взлетев до туза главы ордена, признает ли меня святой чудотворницей? Причислит ли меня к лику святых отцов-основателей, чьи имена достойны украшать Нежский собор? Если, если, если… Так много «если». Но сомнения — это хорошо. Но более всего меня тревожило иное. Слова Тиффано, что он спасет меня. Что бы это значило?.. Он ведь их говорил?..