Страница 138 из 151
Рухнули все, кто не лежал. Митя, Никита, Матильда. Колька так и вовсе приземлился неудачно, шибанувшись головой о валяющуюся кувалду. Шибанулся и затих, отключившись. Невезение оно такое невезение.
И вот порадоваться бы внезапно выведенному из строя врагу, да только не до того стало, ох не до того.
Из прохода в Мир Мертвых хлынуло потоком всякой нечисти. Вот истинно, подобное в кино Степка видала, когда во «Властелине колец» из колодца в горе твари разные выскакивали, нападая на защитников Фродо без предупреждения.
И кого только не было! Большие и маленькие, летающие и ползущие, в шерсти, лысые, шипастые. Визжащие, рычащие, свистящие, да в там количестве, взглядом не объять, подробнее не разглядеть. И все то, что происходило до этого показалось детской игрой…
Гор, Никита и Митя стали щитом. И уже даже речи не стояло о том, чтобы стихийную силу не использовать. Иной другой они не справились бы. Да и сейчас едва управлялись, до того истощенными были, а силы не равны.
Никита крутил смерчами, как сетями хватая «летучую» нечисть, Митя смывал водой, Гор выстраивал земляные барьеры. Петр, кряхча поднялся на ноги, задвинув Степку за спину, булавой откидывая редких проскочивших.
Однако мужчины слабели, а врагов становилось все больше. Черной тучей они вылетали, выползали и выпрыгивали из дыры в земле.
Матильда возилась с огневиком, пытаясь привести того чувство, рыдая над ним, словно тот уже помер, Манара из клети ругалась на древне-русском, а Степка, зажмурившись, уткнувшись носом в колени, молилась.
Не пойми каким богам, не известно силам ли магическим, или просто бормотала что-то, ополоумев от ужаса.
А затем раздался громкий визг тысяч голосов, слившийся в один. А за ним странный хлопающий звук, словно паруса поймали ветер и… внезапная вязкая тишина. Степка решила, что так звучит их смерть.
А потом смерть сказала голосом Гора:
— Твою мать! — и Степанида подняла голову и согласилась с ним. Вслух. Так же коротко и емко:
— Твою мать, Первая Слагалица!
Глава 53
«Нельзя огонь сжечь, воду утопить,
ветер задушить, а правду уничтожить»
Местность подле курьи изменилась, словно это иное место вовсе. Одна лишь изба с сараюшкой и уцелели. Ни сосен вокруг на ближайшие метры, ни пня, ни травиночки. Черно все, грязь буграми, да сажа в воздухе летает. И посреди этого хаоса дракон серебристых лежит без чувств. А на его спине сидит сама Первая Слагалица.
— Твою мать! — повторила Степка, — надо же, действительно Нидара!
Красивая она была. Не скажешь, что мертвая. Даже в видениях Степке она виделась иначе. А тут белолицая, аки мрамор высшей пробы, волосы рыжие, шикарные до зависти. И вряд ли на свете существовала вторая такая, которой настолько бы шли веснушки. Хрупкая, изящная, не гляди что в простой рубахе застиранной. И взгляд такой… теплый, настоящий, полный женского огня. Ради такого не то, что на убийства пойдешь, на собственную погибель. Вот прямо сейчас Степанида поняла чувства Николашки. Такую невозможно не любить.
— Да, это я! — черт возьми, у нее еще и голос медовый, казалось до самых пят умаслил, — здорова будь, Степанида!
— Здрасьте! — выдохнула женщина, на ноги поднимаясь и подходя ближе, но не так чтобы сильно близко. Не пойми чего ждать от невиданного чудовища, — вот только не уверена, что рада вас видеть!
— Не бойся! — слабой улыбкой подбодрила ее Нидара, — без хотения, мой дух твое тело не пленит! А я этого делать не желаю!
— Да? Зачем же вы тогда… хм, на драконе прилетели? — Степка покосилась на лежащее страшилище, размером с половину ее дома, а то и больше. Одно крыло у того было расправлено и вывернуто неестественно, словно сломалось при приземлении, а второе прижато к телу, вроде как не раскрылось вовсе. Кожа вокруг опаленной пасти висела лохмотьями, обнажая клыки, способные проткнуть ягненка.
— Чтобы спасти тебя, наследница! — ответила Первая Слагалица Последней, — и высказать Негославу все в лицо! — она спрыгнула с дракона и летящей походкой пошла к лежащему на коленях Матильды огневику.
— Я не понял, это что, Антон? — удивленно-взволнованный голос Никиты оторвал Степку от созерцания прародительницы.
— Ой! Что это я? Точно, за ней ведь Антон отправился! — ахнула она и повернулась снова к дракону, — Антоша? Это ты? — и, приблизившись, рухнула на колени у огромной морды, теперь совершенно не опасаясь чудище, — пожалуйста, скажи, что ты не умер…
Но дракон не шевельнулся. Не сделал ни единого вздоха. Всем присутствующим стало отчетливо ясно, что если он еще не помер, то наверняка при смерти. Раны на его пасти, из которой он изверг давеча пламя, стали для него смертельными.
Степка обняла Грозного обеими руками и заскулила. Тихонечко, отчаянно. Бывшие женихи тоже подошли к товарищу и рухнули рядом я ним. И скорбно молчали.
Бой был завершен. Антон спас их, появившись в последнюю минуту. Но сам погиб, неведомым образом обратившись в змея-дракона.
— Боже, как мы Зое скажем? — плакала Слагалица.
— Степ, — погладил ее по плечу Никита, — пойдем отсюда!
— Да, Стеш, надо валить, пока огневик не очухался, — пробормотал лесник, — черт, где бы только силы найти…
— А как же Антоша?
— Мы отведем тебя в безопасное место и вернемся за ним! — заверил Петр, — вставай, Степушка…
Но нет, уйти они не успели. Час для этого еще не настал.
— Ни-нида? — пролепетал, разлепивший веки огневик, — ты?
— Я, Негослав! — кивнула Первая Слагалица, присаживаясь перед раненным, — я пришла поведать тебе, что пришла пора остановиться! Хвате смертей, Нег! Внимаешь?
— Внимаю, любимая… — в тот миг огневик сам на себя стал не похожим. На его обескровленном лице особо ярко загорелись глаза. Любовью, неистовой, голодной.
— Любимая? — переспросила Матильда.
— Я простила тебя! — продолжала Нидара, — и не ищи более способов вернуть меня, не вернусь! Понимаешь? НИ-КО-ГДА! И тем более не стану твоею!
— Нидара! Не говори так! Я пронес свое чувство сквозь годы, через века, тысячелетия! Так тебя не любил даже Меч!
— Что? — снова переспросила Матильда, — ты любишь Ее? Но… клялся мне…
— О, дошло наконец! — хмыкнул Гор и сплюнул.
Но на слова Матильды никто не обратил внимание. И никто не увидел ее лица, когда она встала на ноги, брезгливо сбрасывая голову огневика с колен.
— Без потребы мне твоя любовь, уж прости Нег! Я много раз тебе об том баяла! Перестань губить судьбы, пытаясь достичь недостижное! Я не твоя!
— Но я могу вернуть тебе жизнь! — Николай тяжело сел, держась за ушибленную голову. Из раны на лбу по лицу побежала кровь, — ту, которую ты оборвала по моей вине!
— Нет!
— Проживи ее заново! Пусть не со мной! — огневик попытался схватить Нидару за руку, однако та отступила, — просто живи! — кричал он запальчиво, — если хочешь, я никогда не покажусь, уйду за сотни верст…
— Нет, Нег!
— Это реальный шанс! Ты погибла молодой и полной сил, можно сказать не видала жизни, Нида! Не отказывайся!
— Мне не надобно чужого, Нег! И ты не замахивайся на то, ты не бог!
— Да чхать я хотел на богов! — взревел Николаша, поднимаясь на ноги, — мог бы, на костях их сплясал! Они судьбы наши искалечили!
— Нег, наши судьбы искалечил ты! Коварство твое, каверзы различные. Ну не люб ты мне, не люб! — с отчаянием закричала Нида, взмахнув своими красивыми волосами. Они подобно солнечным лучам укрыли ее спину до самой земли и были лучшим украшением, нежели любые одеяния.
— Не люби меня! — Нег вдруг сдулся, словно спущенный мяч, — просто живи!
— Нет!
— Послушай, гордячка! Там, в жупеле адовом, ты не увидишься с умершими близкими. Ты никогда не встретишь там своего Меча! — имя брата Николай выплюнул с ненавистью, — не повидаешь дочерей…
— Я знаю! — прошептала Нидара, зажмурившись. Сказанное причинило ей боль. Очень сильную.