Рождественская сказка

— Самого главного глазами не увидишь, — закончила за нее Бетти, ловя одобрительный взгляд Глэдис.

— Ты читала «Маленького принца»?

— Еще в детстве.

Точнее его ей читала мама, а Бетти рисовала розы и развешивала их по комнате, вдохновленная этим произведением. Тед все смеялся и шутил, что у них в доме растет маленький флорист.

Единственное, что зацепило зоркий глаз миссис Джонс — взгляд девушки. Элизабет улыбалась, но глаза продолжали оставаться какими-то неживыми и очень грустными. К тому же, улыбка выходила немного вымученной, что расстраивало женщину. Она искренне надеялась, что у Элизабет все наладится, о чем даже упомянула в беседе, чем лишь сильнее напрягла Купер. Она не хотела распространяться о своих переживаниях и проблемах, поэтому сослалась на плохое самочувствие.

Бетти продолжала думать о книгах, лежащих на подоконнике и о ее (не)удачном падении прямо на Джагхеда. Она не знала, что волновало ее больше.

Попрощавшись с мамой, Джонс отвез девушку обратно.

— Спасибо за то, что помогла. Я бы провозился дольше, если бы не ты, — поблагодарил ее Джаг. Он посмотрел на нее, а после подошел и поправил шарф, который перекрутился. Бетти слабо улыбнулась.

— Ты просто наглец, воспользовавшийся моим незнанием города. Это тебе с рук не сойдет.

— И тебе хорошего вечера.

Джонс широко улыбнулся, а затем сел в машину и уехал. Элизабет поплелась домой. Она не помнила, как зашла в комнату. Не помнила, как переоделась. Не помнила, как схватила томик с Агатой Кристи, устраивая его на коленях. Не помнила, как начала листать, смотря на страницы слишком равнодушно. Не помнила, как глаза заслезились. Не помнила, как начала плакать, прижимая книгу к себе.

«Тедди, на кого ты меня оставил?»

Элизабет легла на кровать, продолжая плакать, чувствуя былую панику и страх, сдавливающий ребра. Она же знала. Все это просто разгон, тренировка, взлет, превратившийся в падение, как только она осталась одна. Ни один человек, ни одна прогулка, ни одна книга, ничто не заменит ей Теда, ничто не поможет ей забыть о ее вине. Если бы могла — закричала бы на всю комнату, на весь дом, на весь мир о том, как ей ужасно больно от того, что она ничего не может изменить. От того, что ей приходится лишь смотреть на заголовок «Десять негритят», расплывающийся из-за вновь подступивших слез, и вспоминать, как брат заботливо читал ей сказки на ночь, и как они выдвигали теории и спорили по поводу дальнейшего сюжета. Как Тед говорил ей, что она большая молодец, смотря на ее эссе, лучшее в классе. Как он трепал ее по голове и обнимал, укутывая в кольцо своих рук.

Это в прошлом. Абсолютно все. Все их моменты, шутки, ссоры и подколы — все в прошлом.

Бетти не слышала, как в комнату вбежала Топаз. Именно вбежала, окидывая комнату испуганным взглядом и, заметив сжавшуюся в комочек Элизабет, лежащую на краю кровати, тут же подскочила, сгребая в объятия.

— Эй, милая, тише, — ответом Тони послужил громкий всхлип и новая порция слез. — Тихо, спокойно. Все хорошо, я рядом, Беттс, слышишь? Ну же, не плачь, милая.

Но девушку уже было не остановить. Истерика началась, и подавить ее невозможно.

В голове продолжали всплывать различные моменты из детства: как Тед помогал ей с биологией и рисовал эти чертовы растения для домашних заданий, как он обрабатывал разбитые коленки, как боялся отпускать гулять в позднее время. Они так часто ссорились из-за этого, что даже смешно.

— Даже не думай, ясно? Сейчас десять вечера, какая прогулка? Если наши родители уехали в командировку, то это не значит, что тебе позволено все! — ругался парень, перегородив сестре проход к коридору.

— Значит ты можешь ездить к своим друзьям и гулять допоздна, а я нет?! Тед, мне уже пятнадцать, можно я сама буду решать, когда мне гулять, где и с кем? — Бетти злилась, складывая руки на груди и испепеляя брата взглядом. Как же ее бесило то, что никто не принимал ее всерьез, хотя ей было пятнадцать. Она выглядела младше своего возраста и красила губы красной помадой (которую разъяренный Тед потом вытирал ей ватным диском и грозился выкинуть все ее помады нахрен), носила туфли на каблуках и, пытаясь казаться взрослой, заигрывала с парнями, гораздо старше нее. После того, как Тед узнал об этом, он запретил ей ходить на вечеринки и в принципе на гулянки с друзьями, если она не покажет ему, в чем собралась идти (откровенная одежда естественно не допускалась). Родители о подобных выходках дочери так ничего и не узнали, ибо тогда скандала было бы не избежать.

Парень невероятно злил Бетти таким поведением, хотя тогда она просто не понимала, что за его придирками и их нелепыми ссорами стояла забота и страх за сестру. Мало ли на свете ублюдков, желающих развлечься с симпатичной девушкой, не интересуясь ее возрастом?

Шесть лет, девять, пятнадцать или двадцать восемь — для него Элизабет навсегда останется маленькой беззащитной девочкой, которая боится монстров под кроватью и любит хлопья с молоком.

Бетти лежала на коленях у Тони и продолжала плакать. Она жмурилась, стараясь остановиться, но ничего не выходило. Руки сами сжимались в кулаки, а ногти больно царапали кожу, но эта боль — ничто по сравнению с отчаянием, живущим в груди Купер уже который год.

Как же хочется сдохнуть.

Топаз перебирала пряди волос на голове подруги, даже не пытаясь ее подбодрить или помочь перестать плакать, потому что знала, что это бессмысленно. Тяжело вздохнув, она крепче прижала к себе Бетти, продолжая гладить ее по голове.

Сколько бы всего не произошло, боль от потери самого близкого человека не пройдет. Она может лишь утихнуть. С тем, что Теда больше нет, нужно было смириться. Но Элизабет не желала делать этого. Она цеплялась за любое воспоминания о брате, продолжая копаться в прошлом вместо того, чтобы отпустить его.

И платила за свою слабость по вечерам, плача в подушку.

Комментарий к Глава пятая // Библиотека мамы Глэдис

Надеюсь в меня не полетят тапки за задержку главы))

У вас есть причины этого не делать, потому что:

1) я очень долго писала ее, т.к. первая часть главы просто тупо слетела и ничего не сохранилось ???? (тут спасибо Саше, которая успокоила мою начинающуюся истерику. Саня, если бы не ты, то я не знаю, когда бы принялась снова писать эту главу). Глава к слову вышла нормального размера (мне пишет, что 11 страниц)

2) скоро Новый год, расслабьтесь????❤️

3) я лох, который заболел за три дня до нг???? (посмейтесь надо мной, я сама смеюсь с того, какая лохушка всё-таки)

И кстати, как у вас дела с новогодним настроением? У меня вот оно полностью отсутствует, прямо как снег за окном✌️

Я пошла пить чай и укутываться в шарфики, а вам желаю хороших выходных????

========== Глава шестая // «Один дома» и бой подушками ==========

На следующий день Бетти проснулась безумно уставшей (хотя она бы предпочла не просыпаться вообще). Глаза еле открылись, а кожу на лице будто стянуло. Напрасно было надеяться, что проплакав всю ночь, можно выглядеть человеком. Тело отказывалось подниматься с постели, мышцы неприятно ломило, и только сейчас девушка поняла, что она укутана в плед и пуховое одеяло, причем так старательно, что выбраться не представлялось возможным.

А может все-таки не хотелось выходить за пределы комнаты, чтобы не наткнуться на Свита или Тони. У нее нет сил даже смотреть им в глаза, не то что отвечать на вопросы о самочувствии. По ней и так видно, что она чувствует себя дерьмово.

Это слово отлично описывает всю ее жизнь на данный момент. Одно сплошное дерьмо.

Кое-как выпутавшись из одеяла (Тони неплохо постаралась) и подойдя к зеркалу, Бетти горько усмехнулась, не желая заглядывать в него еще раз. В отражении была настоящая «красавица»: спутанные волосы, походящие на солому, заплаканные опухшие глаза, в которые даже сам Сатана побоится заглянуть, отекшее лицо и искусанные губы.

Красотка.

Сбросив вязаный плед, девушка окинула разочарованным взглядом руки и ноги, замечая, что снова скинула вес. Кости выпирали, хотя с питанием у Купер особых проблем не было. Топаз тщательно следила за тем, чтобы ее подруга плотно завтракала, обедала и ужинала, и пускай Бетти половину еды прятала, не желая впихивать в себя столько салатов и пирожных, но чувствовала себя нормально.