Страница 1 из 31
========== Пролог ==========
За окном было холодно и темно, лишь фонарные столбы и гирлянды, развешенные на зданиях и украшающие декоративные ёлки, освещали улицу. Белые хлопья снега медленно падали на землю, образуя большое снежное покрывало. В воздухе витала атмосфера праздника, и чудился аромат имбирного печенья. До главного зимнего праздника оставалась всего пара дней.
В домике 9 на Мэйпл-Стрит царила суматоха: брюнет, отчаянно пытающийся успокоить девочку, не хотевшую и минуты провести спокойно, то дрыгая ногами, то пинаясь, то истошно крича, закинул ее себе на плечо, которое она тут же слабо укусила, и двинулся в сторону детской спальни. Приоткрыв дверь, с большим усилием отцепил ручки малышки со своей шеи и посадил к себе на колени.
— Амалия Одри Джонс, если ты сейчас же не успокоишься, то на Рождество ты ляжешь спать как обычно в девять ещё и без своего любимого печенья, — строго посмотрев на дочь, вымолвил Джагхед, отчего девочка моментально распрямилась и выпятила нижнюю губу, раскрывая глаза. — И не смотри на меня так, в этот раз не прокатит.
— Амалия, ты опять кричала? Сейчас всех соседей в округе разбудишь, разве так можно, — в дверном проёме появилась блондинка в шелковом халатике, мгновенно приковывая к себе взгляд мужа, который бегло осмотрел ее наряд, непозволительно долго пялясь на стройные ножки. — Джагги, разбери пожалуйста диван, а я пока уложу спать нашу шалунью.
— Хорошо, детка, — с этими словами парень вышел из комнаты, не забыв подарить возлюбленной легкий поцелуй.
— Итак, милая леди, почему ты снова нас с папой не слушаешься? — Элизабет присела на край кровати, заправляя уголок одеяла и погладила шатенку по волосам, пощекотав ее кудряшки, вызывая у той широкую улыбку. Амалия гордилась своей прической, которая досталась ей от отца.
— Я не хочу спать. Когда мы уже будем отмечать Рождество? Я хочу посмотреть на салют, — нетерпеливо поерзала на кровати младшая Джонс, внимательно смотря за матерью. — Мы будем готовить торт? А во сколько Санта прилетит? Он же прилетит на оленях, верно? А можно будет забрать одного оленя себе? Я буду кормить его яблоками и… Я назову его Бемби, — хихикнула девочка, мечтательно задумавшись.
— Слишком много вопросов, дорогая, — не удержавшись, Бетти улыбнулась, вспоминая о подарке для дочери, который лежал на дальней полке в шкафу, убранный подальше от любопытных детских глаз. — Давай я расскажу тебе какую-нибудь сказку, хочешь? Например, про Бемби, если тебе так интересно или про Динь-Динь.
— Фу, Динь-Динь отстойная фея. Феи это вообще отстой. Марио гораздо лучше, у него такой классный комбинезон! — с воодушевлением воскликнула Амалия, вспоминая как на выходных они с папой играли в приставку и выигравший должен был получить коробку мятных леденцов. И этим выигравшим, несомненно, стала девочка, ещё неделю хваставшаяся тем, что обыграла Джонса в такой простой игре (ну а Джагхед лишь посмеивался над этим вместе с Бетти, ведь они знали, что он немного поддался. Блеск в глазах Амалии, когда речь зашла о любимой сладости, казалось освещал всю комнату и лишить малышку победы было бы нечестно). — Ооо, мам, я хочу необычную сказку.
— Необычную? Что ты имеешь в виду? — удивилась Элизабет, даже не представляя, что на этот раз пришло в голову ее дочери, ведь та славилась богатой фантазией среди своих сверстников.
— Помнишь, ты говорила, что вы познакомились с папой в канун Рождества? Расскажи как вы познакомились! — глаза девочки загорелись неподдельным интересом и она присела на кровати, ожидая новой истории.
— Ты правда хочешь узнать? — мягко улыбнулась блондинка и, получив утвердительный кивок, продолжила. — Это было восемь лет назад, когда я училась в университете…
========== Глава первая // Поездка в Ривердейл ==========
Элизабет сидела в комнате, бездумно смотря в окно. Шел дождь вперемешку со снегом, размывая грязь по лужам, и улицы Нью-Йорка медленно превращались в непонятные линии, по которым уже невозможно было отыскать пути. Занятия в университете отменили по причине плохой погоды, но Бетти знала, что все преподаватели просто не хотели тащиться на другой конец города, прикрываясь тем, что так будет лучше для учеников. В принципе всем было плевать, главная суть осталась: зимние каникулы начались и впереди две недели отдыха. В отличие от других университетов, где каникулы начинались в конце января, после сдачи сессии, здесь отдых приходился на конец декабря, а потому экзамены начинались раньше. Это было неправильно и не по установленным государством нормам, но мисс Фэлтон было совершенно все равно. Она подстраивала все в этом здании под себя: от расписания, чтобы было удобно устраивать перерывы на кофе до преподавателей, которые и слова не могли сказать без ее разрешения. Словно безвольные куклы, монотонно повторяющие одно и тоже годами. Забавно, как она раньше этого не замечала?
Бетти ненавидела зиму всей своей душой. Ужасная, холодная и жестокая пора года, однажды разбившая ей сердце. Купер не знала, что именно она должна винить больше всего — чёртову зиму с ее гололедицей, себя или свою судьбу, которая издевалась над ней самым извращённым способом, каждый день заставляя проживать злополучную дату. Казалось она въелась чернилами в кожу, разрушая последние остатки контроля. Все чаще девушка поглядывала на складной ножик Топаз, манивший ее остротой лезвия. Каково это — провести им по руке, наблюдая за появившейся кровью? Какого это — чувствовать, как тебя покидают последние силы, а глаза потихоньку закрываются? В прошлый раз все было безболезненно, и она даже не ощутила ничего, кроме внезапно поглотившей ее тьмы. Возможно стоило выбрать другой способ, тогда ее не успели бы спасти и все страдания прекратились, но кто-то наверху упорно не хотел для Бетти лёгкой смерти.
Женщина зашла в квартиру, шурша пакетами с продуктами, которые она купила для любимой дочери, в надежде увидеть хотя бы слабую улыбку в ответ. Поставила их на пол и крикнула:
— Милая, ты дома? Я купила твое любимое малиновое варенье и мандарины! Если хочешь, мы можем попить чай, — прошло уже четыре месяца и Элис с Гарольдом начинали привыкать к новой жизни, несмотря на весь ужас, через который им пришлось пройти, но не Элизабет. Она упрямо не хотела выходить из комнаты, закрываясь на замок и прячась за одеялами. Часами рассматривала фотографии, лишь беззвучно всхлипывая. Плакать не было сил, да и все слезы уже закончились, оставляя огромную дыру внутри. Ничто не могло заполнить ее, и хотелось выть от отчаяния, но выходило жалкое скуление, как у побитого щенка. Элис старалась помочь дочери и вернуть её к жизни, но ничего не помогало. Глаза девушки оставались пустыми, лицо мертвенно бледным, а отметка на весах стремительно уменьшалась. Бетти не хотела есть. Бетти не хотела спать. Бетти хотела умереть. И в один день она пришла к выводу, что это будет самым правильным решением в ее жизни за все восемнадцать лет.
На ватных ногах подошла к шкафчику, в котором родители хранили медикаменты и вынула оттуда несколько бутыльков. Даже не читая названий, открыла пару упаковок и высыпала таблетки. Взяла в ладони сколько поместилось и проглотила. Она не знает, какая доза смертельна и через сколько это подействует. Просто хотелось полежать в отключке хоть немного, не терзаясь угрызениями совести. Перед глазами запрыгали разноцветные пятна, а после вся комната будто расплылась. Бетти почувствовала, как в горле запершило.
— Прости меня, Тедди, — со слезами на глазах произнесла девушка. — Я так сильно тебя люблю.
Что бы он сказал, если узнал об этом? Наверняка бы покачал головой, разочарованно смотря на нее. Они ведь клялись друг другу быть вместе всегда. Зачем он нарушил это обещание? Почему оставил ее одну?
Ноги подкосились, и она упала, постепенно проваливаясь в темноту, но это ее не пугало. Ее вообще теперь мало что пугало, кроме одиночества, пожирающего изнутри. Говорят, таким образом можно увидеть погибших. Интересно, это сработает в случае с ней? Она так хотела увидеть Теда хоть на минутку, увидеть его милую улыбку, серые игривые глаза и потрепать по голове, как она любила делать. Больно. И ни один антидепрессант эту боль не уберет.