Рождественская сказка

— Я предупреждал, что надо одеться потеплее.

— Зануда. И вообще, куда мы все-таки идем?

— В библиотеку, — сдался Джагхед, которому порядком надоели эти безумные распросы всю дорогу.

— Что? Серьезно? Здесь есть библиотека? — недоверчиво покосилась на собеседника Бетти. Когда-то подобные заведения были ее самыми любимыми, она проводила часы в библиотеке рядом со школой, читая книги и рассматривая картинки в энциклопедиях, а для докладов использовала лишь дополнительную литературу, за что получала одобрение со стороны преподавателей. Но она правда любила копаться в книгах, искать определенный смысл, пытаться отгадать загадку, таившуюся внутри. Выписывала персонажей, их характеры и привычки, соотносила с их действиями, пытаясь найти оправдания или улики, разбирала цитаты — за все сочинения у Элизабет всегда был высший балл, потому что она умела размышлять и видеть за обложкой тщательно скрытое.

Наверное это и сыграло с ней злую шутку, ведь если бы она не увидела в Веронике обычную стерву, приехавшую из крупного города и думающую, что все ей обязаны, то кто знает, как сложилась бы сейчас жизнь Куперов. Вернее, Бетти точно знает — Тед был бы жив. Да, он бы продолжил встречаться с фальшивкой Лодж, не видя ее истинного лица, но был бы жив. Однако Бетти так хотела доказать брату, что его девушка явно недостойна его. Вечная жажда справедливости подставила ее.

Если бы она могла, то никогда бы в жизни не стала препятствовать их отношениям и уж тем более срывать их свидание в тот вечер. Увы, кнопки, чтобы отмотать время не существует, а вот совесть не дает спокойно спать, напоминая причастность Купер к произошедшему.

Боже, как же она виновата!

Почему Вероника появилась именно в их жизни? Неужели не могла выбрать кого-то, кто подходил ей больше? Кто также любил тусовки и алкоголь, кто также презирал учебу и книги, кто хамил профессорам, работающим в универе, и не считался ни с чьим мнением?

Ведь все равно потом эта тварь выбрала Эндрюса.

И что Тед в ней нашел?

— Ты думала, что только в Нью-Йорке есть библиотеки? — усмехнулся Джонс, останавливаясь и ловя удивленный взгляд девушки. — Итак, это и есть наш пункт назначения. Добро пожаловать в «Riverdale Public Library», единственное хранилище книг в нашем городе.

— А зачем мы сюда пришли? — спросила Бетти, оглядываясь вокруг. Стоило признать, что место было поистине красивым и ухоженным: витиеватые ворота с калиткой, милый дворик, засыпанный ровным слоем снега, скульптура Шерлока Холмса с его знаменитой трубкой, небольшое крылечко и разноцветная гирлянда, висящая прямо над входом. Примерно также, как и в Нью-Йорке, но вот выглядело не вычурно, а вполне уютно.

— Мне… Нужна твоя помощь. Дело в том, что этой библиотекой управляет моя мама, и недавно приехала новая поставка книг. Места для них совсем нет, поэтому она попросила меня помочь, разобрав старые, которые уже не пользуются спросом. Если я буду делать это в одиночку, то не закончу даже к концу следующей недели.

— И ты решил, что я тебе помогу? Ты даже не спросил, хочу ли я, наглец! — нахмурилась девушка, чувствуя как злость закипает в венах. С какой стати она должна проводить с ним целый день в душной библиотеке и вытирать пыль с полок?

Ну точно наглец.

Джагхед вздохнул, понимая, что она права. В конце концов, следовало сказать ей об этом еще в начале пути. Но тогда бы она не согласилась.

— Тони говорила, что ты из книг не вылезаешь, и помнится мне, ты рассказывала о своей любви к Брэдбери? Можешь взять парочку томов себе, я думаю, что маме будет не жалко. С меня чай и пряники после окончания работы. Бетти, ну пожалуйста.

— О, да «Бетти, пожалуйста» в корне меняет дело. Или ты думаешь, что я за одни пряники соглашусь пахать целый день? Джонс, если бы я запомнила дорогу обратно, я бы непременно возвратилась. Твое счастье, что начинается метель, и мне не хочется зябнуть на улице в поисках автобуса. И да, за тобой должок за этот косяк, ясно? — вздохнула, передергивая плечами.

— Спасибо. Я наглый, но ты скоро привыкнешь, — чарующе улыбнулся Джаг, и Элизабет поймала себя на мысли, что слишком засмотрелась на его улыбку. Такая обворожительная.

Что ж за чертовщина.

— Джонс, еще выкинешь что-то подобное, и твои пряники посыпятся тебе на голову.

***

Библиотека оказалась очень просторной (Бетти продолжала сравнивать Ривердейл с Нью-Йорком), в ней было несколько комнат и два этажа. Не четыре, как в библиотеке при университете, но для такого маленького городка это совсем неплохо. Был и читальный зал со столами и ноутбуками на них (их было всего пара, но похоже, что ими никто не особо не пользовался. Джагхед сказал, что его мать терпеть не может технику и никак не привыкнет даже к электронным книгам), и отдел с книгами и справочниками, который Бетти с Джагхедом предстояло привести в порядок, и небольшой уголок, оборудованный под кабинет, где находилась целая кипа бумаг, различные записки и старенький компьютер. Джонс поделился весьма забавной историей о том, как возмущалась Глэдис, не желавшая видеть подобные новомодные штучки у себя на столе, и как долго он с отцом уговаривал ее наконец перейти на более удобный способ выдачи книг, не требующий никаких буклетов и длинных записей — просто подходишь к электронному табло, выбираешь книгу, которую хочешь, и тебе выдается талон. Глэдис долго препятствовала, но в итоге согласилась, все еще бурча про то, что бумажный вариант лучше.

На втором этаже находилась комната, которую использовали для образовавшегося клуба юных читателей. Как рассказал парень, этот клуб достаточно популярен, и его мама постоянно занимается с детишками, разбирая интересные произведения и смотря фильмы про писателей. Сейчас же большинство разъехалось в разные места на каникулы, и клуб пустует, поэтому Глэдис решила немного убраться к Рождеству, попросив сына помочь.

Также наверху находился небольшой чердак. На нем было собрано так много книг, рассказов, поэм, стихотворений в переплетах, помятых обложках с изломанными корешками и стертыми надписями, пожелтевшими страницами, что Бетти захотелось остаться там и пересматривать их, перелистывать, наслаждаться запахом постаревшей бумаги. Наверное, она была настоящей маньячкой, охотившейся за книгами.

— И тут мы и будем находиться? — спросила Элизабет, взяв в руки первый попавшийся в руки роман. Такая мягкая обложка, такой красивый шрифт…

— Да. Ты можешь забрать себе то, что понравится, мы все равно будем их раздавать. Мама выбрасывать их не собирается.

— Как вообще можно выбрасывать книги? Они же хранят в себе целые истории!

— Тебе определенно стоит познакомиться с моей мамой. Ты бы понравилась ей хотя бы за эту фразу, — усмехнулся Джагхед, следя за тем, как девушка положила роман на место, смотря на полки с плохо скрываемым восторгом. Для него было в новинку видеть кого-то столь заинтересованного в чтении, ведь в современном мире едва ли люди знают Шекспира, помня лишь, что он написал «Ромео и Джульетта». Мир меняется, и приоритеты меняются вместе с ним.

— Когда мы успели перейти на ту стадию, где знакомятся с родителями?

— Если хочешь, я могу сказать, что ты по девочкам, чтобы никто и подумать не мог, что мы встречаемся.

— И как после этого ты предлагаешь мне обнимать Тони на глазах у людей? Стоит придумать вариант получше.

Джонс прыснул. Следующие часы обещают быть интересными.

***

На чердаке оказалось столько ненужного хлама, что Бетти подумывала над тем, чтобы сфотографировать это и показывать родителям всякий раз, когда они будут твердить, что у нее в комнате беспорядок. По окончанию уборки пол и стены буквально блестели, новые книги, которые завезли совсем недавно, аккуратно стояли на полках, рассортированные по длине корешков (Купер полчаса доказывала Джагу, что так смотрится гармоничнее, а он просто ничего не понимает. Перфекционистка, играющая на его нервах). Все старые книги (однажды сказав ненужные, парень тут же пожалел об этом — ему пришлось выслушивать тираду о том, что ненужных книг не бывает, а он балбес. Невозможно вредная девчонка, на кой черт он позвал ее сюда?) были упакованы в коробки, а Бетти, выглядевшая чуть радостной и уставшей, держала в руках два тома Брэдбери, сборник с рассказами Диккенса и книги Агаты Кристи — их она прижимала к груди сильнее всех, трепетно поглядывая.