Змеиное варенье

— Это не лодка, а кривобокое недоразумение, которое опрокинется от первого порыва ветра!

— Думаете? — задумчиво спросила Лидия, а потом вдруг улыбнулась. — Ну и ладно, придется скормить его вам. Кора, подай-ка мне горячий шоколад с имбирем и корицей. Да не этот, а вон тот, в горшке, недотепа!

— Прекратите помыкать другими… — запротестовал я, но Лидия проворно плюхнула дымящуюся темную смесь в тыквенное суденышко и протянула мне. Знакомый с детства уютный тыквенный аромат смешался с тревожной горечью шоколада, из-за чего в груди вдруг сделалось тесно. Я разозлился на себя. Пусть настоятельница сама виновата, что не прислушалась к моим предупреждениям, но из-за моей слабости наглые выходки Лидии терпят ни в чем неповинные монахини.

— Хватит! — я отодвинул ее руку, расплескав шоколад. — Если я узнаю, что это вы распускаете грязные слухи о княжне Юлии… хотя кто же еще, кроме вас! Так вот…

Она застыла, разглядывая лодку, потом медленно сжала ее в ладони, раздавив и завороженно разглядывая вытекающий сквозь пальцы шоколад. Взгляд был пустым, меня она не слушала.

— Так хорошо держит форму и так легко поддается… Тыквенное сердце… — прошептала она и подняла на меня взгляд. — Кстати, если верить всезнающей матушке Еванессе, то тыква еще и очень полезна…

Правда, я здорово придумала?

— Змея подколодная… — раздраженно ответил я.

— Нет, — нахмурилась Лидия. — Змея не подойдет… У нее кровь холодная, а мне нужно горячее сердце…

Сердце демона, которое я вырву и упьюсь его кровью.

Я похолодел, торопливо схватил полотенце и начал оттирать ей руки от шоколадной гадости.

— У вас опять были видения? — понизил я голос. — Опять жажда человеческого мяса? Да не молчите же! Я скажу настоятельнице, чтобы вас перевели в закрытую келью, раз вы…

— Какая глупость! — она опять неуловимо поменялась, полностью копируя надменную интонацию матушки Селестины и ее выражение лица. — Да, кстати, забыла поблагодарить вас за заботу, господин инквизитор.

Вы знаете, здесь так чудесно… Свежий воздух, здоровая еда, крепкий сон и такое… — едва заметная пауза, — благолепие… Я решила остаться.

— Замечательно. Откуда вы узнали, где искать реликвию?

Лидия пожала плечами и слизнула с ладони остатки шоколада. Я поморщился, но она уже повернулась ко мне спиной и снова принялась за кромсание рыжей мякоти.

— Лидия, пожалуйста, — не выдержал я, — прошу вас, не мешайте мне. Обещаю, что поймаю колдуна и Серого Ангела, а после… Я смогу вас вылечить. Я сам проведу обряд духовного спасения. Помните, вы обещали принять помощь? И еще… Подарок я купил вам, а не княжне. На Изморозье… Я обещаю, что приеду на праздник, вы не будете встречать его одна… Вы меня слышите?

Она продолжала молчать, напрочь игнорируя мои слова. Глупо было даже пытаться затевать этот разговор, просто ослиное упрямство.

— Ладно, демон с вами, сидите здесь и дальше разыгрывайте из себя оскорбленную невинность!

Я покачал головой и направился к выходу. В конце концов, в монастыре для нее все равно безопасней, чем в столице. Но ее вопрос догнал меня на выходе.

— Вы уже поняли, кто будет следующей жертвой колдуньи? — мерный стук ножа по разделочной доске. — Ах ну да, откуда? Все материалы по Асаду ужасно секретны, куда вам…

— Архивные записи, изъятые настоятельницей Селестиной, как я подозреваю, для вас, уже у меня. Так что я и без вас узнаю, кто колдун. Оставьте эти нелепые попытки мной манипулировать.

— Думаю, что следующим станет… верховный каноник Кирилл. На всех документах стояли его подписи… – Лидия остановилась на секунду, смахнув огненные кубики тыквы в тарелку и тщательно переворошив ее содержимое ножом. — Хотя вот незадача… У него детей нет… А у меня закончилась корица… А имбирь?

Нет, он слишком мал, хотя это было бы забавно… И змеи тоже не подойдут… Остается тыква… Огненное сердце…

— Что вы там бормочете? — я был вынужден вернуться и подойти ближе. — Лидия, если у вас есть соображения по колдуну, то я готов их выслушать, но позволить вам и дальше погружаться в чужое безумие я не могу. Вам своих чудачеств хватает.

— Хотя что там мелочиться… Я бы на месте колдуньи уничтожила всех, все церковное кодло… Но удержит ли тыква горячий шоколад?.. — Лидия залила нарезанные кубики шоколадом и опять их перемешала. – Кровь ведь должна быть горячей… Щепотку перца я, пожалуй, оставлю, да… Ох, а на состязании будет жарко… И еще немного травки для пикантности… Святоши… — безумица хихикнула себе под нос и сгребла горсть кубиков с тарелки, отравив ее в рот.

— Ладно, если вы считаете, что следующим станет верховный каноник, то я его предупрежу, не волнуйтесь, — у меня было неприятное ощущение, что говорю со стенкой. — Но думаю, что поймаю колдуна раньше.

Что касается состязания, то даже думать забудьте, попробуете свои силы в следующем году. А сейчас берегите себя… — сказал я, разглядывая ее перепачканное шоколадом лицо, и добавил в сердцах, — и прекратите обжираться всякой гадостью!

Темный пустой дом навевал тоску, особенно по контрасту с соседними жилищами, разряженными изморозными венками и уютно светящимися окнами. Остенберги уехали проведать на Изморозье дочь, забрав с собой Йорана, чему я был бесконечно рад. Настроение у меня было совсем не праздничное.

Надежды на скорое завершение дела не оправдались. Я проверил всех, кто работал в ресторации. Среди них не было ни одной женщины, так что версия колдуньи отпадала. Впрочем, я изначально сомневался в том, что несчастная сумасшедшая могла бы так ловко и хладнокровно притворяться, выжидая и сводя с ума жертв, одну за другой. Скорей всего, это был ее муж, преступивший запретную грань колдовского безумия из-за отчаянного желания отомстить за свою семью. Совсем как те несчастные мятежники, потерявшие своих родных из-за черной лихорадки… Я отодвинул бумаги и невидящим взглядом уставился в темноту окна.

Все работники ресторации были местными, что подтверждалось донесениями стражи. Все, кроме владельца "Пяти колосков". Он приехал из Гаяшимского ханства, но маш-ун наотрез отказался сообщить что-либо о Чжоне Орфуа, нынешнем княжьем поваре. Более того, обычная выдержка церковника дала трещину, и он сорвался на угрозы. Вспоминая покрасневшее лицо Уль Джена и чуть бегающий взгляд, я в который раз задался вопросом, не он ли нанял Серого Ангела украсть рецепт "Поцелуя Единого". Версия выглядела довольно дико, но с другой стороны… Вояжич Арметино был в посольстве, а после поехал туда, куда ему указал загадочно исчезнувший господин Ик Чен — в заброшенное поместье, где жертву мог поджидать Серый Ангел. А если учесть тот факт, что Лидия вдруг воспылала страстью к стряпне и захотела принять участие в кулинарном состязании, где должен появиться Орфуа, то картина вырисовывалась довольно неприглядная… У меня было ощущение, что я барахтаюсь в липкой паутине лжи и интриг, запутываясь все больше и больше с каждым новым фактом.

А состязание уже завтра. Верховный каноник Кирилл, встретиться с которым мне удалось только с пятой попытки, рассмеялся в ответ на мое предупреждение об опасности."… Меня богопротивное колдовство не возьмет… " Самонадеянный глупец! Отрава спорыньи равно действует на всех, праведников и грешников. На состязании верховный каноник, как обычно, будет главным судьей, а значит, он должен пробовать все блюда, представленные кулинарами. И у меня нет ни малейшего шанса этому помешать.

Зато я наконец смогу встретиться с Чжоном Орфуа и проверить свои подозрения. Он приехал в столицу полтора года назад, купил скромную таверну и едва сводил концы с концами. Несколько месяцев спустя Орфуа овдовел, по слухам, его жена сильно болела и почти не показывалась на людях. Однако после похорон удача словно повернулась к нему лицом, он разбогател на пикантных закусках для "Храма наслаждений", а потом стал готовить для "Золотой лисицы" и соседних заведений. А после победы в кулинарном состязании Орфуа попал ко двору, где сделал головокружительную карьеру от простого помощника до княжьего повара. Скромная таверна превратилась в роскошную ресторацию. По слухам, на ее перестройку ушло столько золота, что проще было построить новое здание. Если предположить, что с Орфуа не все чисто, то он становился первым подозреваемым. Жена, которую никто не видел, непроверенное прошлое, даже первое убийство — все вписывалось в версию его причастности. После смерти сына Дерек Лешуа, тогдашний княжий повар, отказался от титула и оставил двор, освободив Орфуа дорогу. Это было единственно возможным мотивом того убийства, потому что в материалах по Асаду имя Лешуа нигде не упоминалось. Но с другой стороны прошлое Орфуа должен был проверить тайный сыск, ведь этому человеку доверили потчевать первых особ княжества и самого великого князя.