Змеиное варенье

Поэтому, кроме неясных подозрений и дурных предчувствий, мне нечего было ему предъявить.

И до сих пор еще не было ответа на мое прошение о возобновлении дознания по голодному бунту в Асаде. Я опасался, что кардинал окажется прав, и никто из виновных так и не понесет наказания. Но я уже нашел лазейку, как заставить орден Пяти изменить приснопамятное решение о сохранении в тайне тех событий. Осталось еще узнать, кто имел доступ к архивам ордена, потому что все убийства совершались в строгой, даже какой-то болезненной последовательности согласно записям решения по тому делу. И следующим в списке действительно значился верховный каноник. Но возникал логичный вопрос — откуда Орфуа получил эти сведения?

Я встал из-за стола, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, потом зажег еще один светильник.

Брошенный взгляд на стыдливо задвинутую в дальний угол книгу вернул мои мысли к Лидии. Я должен провести обряд, чего бы мне это ни стоило. А чтобы он закончился успешно, надо заставить себя изучить все, использовать любые возможности и исключить то, что может помешать. Казалось бы, что может быть проще, но я опять малодушно засунул книгу подальше в ящик стола, открыл окно, впуская холодный воздух, и растер лицо пригоршней снега с подоконника. Предстояла еще одна бессонная ночь за изучением списка допущенных в архивы ордена.

К обеду следующего дня город совершенно преобразился. Все лавки и мастерские закрылись, люди высыпали на улицы. Первый зимний пост закончился, даруя недельную передышку на светлый праздник Изморозья. Улицы украсились еловыми венками, стеклянными колокольчиками и цветными светильниками из тончайшей гарлегской бумаги. В Лионарском парке устроили народные гуляния: катались на коньках, делали горячее вино с приправами и медом, жарили сочное мясо, плясали и затевали шутливые гонки на санях. Богатая публика стекалась к дворцу, задирая носы от осознания заветного пригласительного билета на самое знаменательное событие в году — кулинарное состязание.

Это был настоящий праздник чревоугодия. Столы были расставлены даже во дворцовом парке, который по случаю совершенно преобразился. Он сиял тысячами светильников и звенел нежными переливами колокольчиков, а ветви деревьев изгибались под тяжестью повешенных на них сладких гостинцев: начиная от простых леденцов и заканчивая обернутыми в яркую ткань свежими фруктами из княжеских теплиц. На центральной лужайке выстроили ледяной город с высокой горкой, с которой уже спускались самые смелые гости, разгоряченные вином и подбадриваемые взрывами смеха. Лучшие барды княжества услаждали слух взыскательной публики, музыка доносилась из главной части дворца.

Но мне было не до всей этой сверкающей мишуры, я лавировал в веселящейся толпе, выискивая офицера Матия. Для состязаний по обыкновению выделили Коронный зал. Он был достаточно огромным, чтобы вместить как отгороженные от прочих места для строгих судей, так и столы попроще для знатных вельможи богачей, купивших пригласительные. У ярко освещенной мраморной лестницы на второй этаж играл военный хор, заглушавший любые разговоры. Пестрая публика, щеголяющая драгоценностями, напудренными лбами, яркими нарядами, уже кружилась в танце. Мне пришлось пробираться через эту стену чужих локтей, плеч, тонких талий, пышных юбок и откровенных декольте, поминутно извиняясь перед дамами и расталкивая чересчур рьяных кавалеров. Княжеская семья сидела на втором этаже, и я устремился туда, выискивая рыжую шевелюру офицера Матия.

Знакомый воевода перегородил дорогу, а после минутного объяснения наконец соизволил указать вниз.

Княжна Юлия и ее семья занимали места на первом этаже, среди прочей знати, лишенные милости сидеть рядом с великим князем. Офицер Матий с невозмутимым видом обгладывал куриную ножку, бросая настороженные взгляды на любого, кто осмеливался приблизиться к его сиятельной подопечной.

Дотошность рыжего пса не вызывала сомнений, но тем не менее он позволил княжне прийти на состязание, несмотря на мои предупреждения. Только Единому ведомо, что задумал Серый Ангел. Еще один отчаянный рывок сквозь танцующую толпу — и я оказался возле стола князя Тимофея.

— Какого демона княжна оказалась на состязании? — отвел я в сторону офицера, силясь перекричать шум музыки. — Зачем? Почему вы не убедили князя, что это опасно?

Матий пожал плечами и вытер лоб. Несмотря на сильный мороз снаружи, в Коронном зале стояла удушающая духота от неимоверного скопления людей и горящих свечей.

— А я что могу? Вбила себе в голову сиятельная — чтоб ей ласково икалось — княжна, что непременно должна поддержать одну из участниц, — и все тут!

— Офицер, вам же лучше меня известно, что для Серого Ангела проникнуть во дворец… — я осекся, до меня запоздало дошел смысл сказанного. — Какую участницу?

Офицер опять пожал плечами, я схватил его за воротник и встряхнул.

— Какую, к демону в задницу, участницу? На состязание не допускаются женщины!

— Слышь, пушистик, ты чего взвился? — Матий смотрел на меня с внимательным прищуром. — Или думаешь, что Серый Ангел опять бабой переоденется?

— Мне надо поговорить с княжной, — двинулся я к столу, но рыжий пес уже вцепился в меня мертвой хваткой.-Пропустите!

— Не велено, сам знаешь, ну не кипишуй. Расскажи, что к чему, вместе думать будем.

— Офицер Матий, — процедил я сквозь зубы, удачно словив момент, когда музыка стихла. — Или вы немедленно пропустите меня к княжне, или потом будете сами объясняться с ее отцом, если случится непоправимое!

Наверное, выражение моего лица убедило его, что лучше не спорить. Он махнул рукой и пробормотал:

— ежик с тобой, иди!

При моем приближении Юля расцвела робкой улыбкой и кивнула мне. В нежном изумрудном атласе и золотой парче она была похожа на прекрасный цветок, сверкающий бриллиантовыми каплями утренней росы. Ее щеки раскраснелись, а глаза сияли детским восторгом. У меня болезненно сжалось сердце от дурного предчувствия.

— Кысей! Как я рада, что ты здесь! Не ругай меня, прошу тебя. Я должна была придти на праздник и поддержать госпожу Хризштайн, ведь она так помогла мне. Я уверена, что она победит, она такая смелая и отчаянная… Пошли потанцуем?

Она взяла меня за руку и добавила:

— Я столько должна тебе рассказать…

— Что значит — она тебе помогла? Когда ты с ней встречалась? — ошеломленно выговорил я, увлекаемый княжной в кружащуюся толпу танцующих.

— В монастыре заступницы Милагрос. Ну ты же сам ее туда отправил, забыл разве? А еще ты забыл, должно быть, как учил меня танцевать… А я ревела и оттоптала тебе все ноги, — Юля улыбалась, а я мрачнел все больше. — Но сейчас я хорошо танцую, не бойся…

— Юля, подожди… Ты виделась с госпожой Хризштайн? Зачем?

— Мы случайно столкнулись в приютской больнице. Представляешь, она сделала шоколад сладким, и теперь детишки пьют лекарство с удовольствием!

— О господи… — пробормотал я, и тут музыка стихла. — Лидия участвует в состязании?

Юля кивнула и шепотом добавила:

— Она будет последней в списке. Возмутительно, что ее прошение об участии не хотели принимать, пришлось просить отца вступиться…

Распорядитель объявил о начале состязаний, и все разговоры стихли. Толпа неохотно расступалась, освобождая место под вынесенные столы, на которых будут предлагать яства лучшие повара княжества.

А среди них и Лидия… Упрямая дрянь! Но как ей удалось убедить матушку Селестину, чтобы та ее отпустила? Окрутила настоятельницу, воспользовалась добросердечной наивностью княжны, обманула меня… Зачем ей это клятое состязание? Я уже успел убедиться, что Лидия никогда не делает ничего просто так. Что же она задумала? Поймать змеиного колдуна? Украсть рецепт? Я невидящим взглядом уставился на тучного каноника, с пресыщенным видом восседающего во главе судейского стола. Он не внял моим предупреждениям и сейчас уже пробовал первое блюдо.

Стоящая рядом со мной Юля восхищенно ахнула и прошептала:

— Кысей, смотри, настоящий пряничный дворец!