Змеиное варенье

С Вороньего кладбища открывался потрясающий вид на укутанную снегом столицу, привольно раскинувшуюся у подножия холмов. Только в отличие от столичной суматохи, здесь царила умиротворяющая тишина. Роскошные склепы и скромные церковные могилы хранили имена более славные, чем все ныне живущие. Тени великих ученых, полководцев, святых и просто добрых граждан словно охраняли покой этого места, витая над осыпавшимися цветами и венками. Зачем же потребовалось тревожить могилу преподобного Переграя? Я стряхнул с себя оцепенение и поспешил за офицером. Свежий морозный воздух приятно бодрил, отгоняя прочь дурные предчувствия. Если я не избавлюсь от привычки во всем подозревать проделки Лидии, то скоро превращусь в настоящего параноика. С матушкой-настоятельницей Селестиной не забалуешь, будь ты хоть трижды прожженной интриганкой.

Возле могилы нас уже ждали. Мрачный кардинал Яжинский, отрешенно-спокойный тайный советник Сипицкий и еще двое кладбищенских работяг с лопатами и ломами. Я бросил взгляд на надгробный камень. Смерть епископа датировалась прошлым годом. Я имел смутное понятие о степени разложения тела после годового пребывания в могиле, но тошнота заблаговременно стиснула горло спазмом.

Офицер Матий покосился на меня и протянул спасительную коробочку с мятным маслом. По губам советника скользнула легкая снисходительная насмешка, а вот кардинал потемнел лицом. Я подошел к нему и встал рядом, но он процедил сквозь зубы:

— Что ж вы не подготовились заранее, инквизитор Тиффано? Решили выслужиться перед князем и советником, так уж не разыгрывайте нежный обморок!

— О чем вы?

— За моей спиной занимаетесь старым делом, плетете интриги…

— Я был вправе подать прошение Папе и не собираюсь оправдываться…

— Какое еще прошение? — кардинал повысил голос, уставившись на меня в изумлении, потом оглянулся на невозмутимого советника, кутающегося в теплый плащ, и перешел на зловещий шепот. — Что еще вы натворили? Я знал, что от вас будут неприятности! Знал! Но даже подумать не мог, что вы сунете нос в похищение реликвии и додумаетесь до подобной глупости! Несчастный епископ! К чему этот цирк? Чего вы добиваетесь? Какого демона подослали свою шлюшку в монастырь? И не думайте, что матушка Селестина заступится за вас! Это вам не провинция! Здесь ошибки не прощаются!

Кардинал продолжал гневно плеваться словами, но я его уже не слышал, потрясенно уставившись на важную процессию. Стало понятно, кого ждали рабочие, не смея приступить к вскрытию могилы. Крупная фигура матушки-настоятельницы заслоняла собой спутниц, почтительно шествующих позади нее.

Темные рясы монахинь и лишь одно серое одеяние послушницы с непокрытой головой. Съехавший на плечи платок удерживал вьющуюся толстой змеей белокурую косу. Было странно видеть Лидию целомудренно заплетенной, но сейчас у меня было только одно желание — оттягать неугомонную дрянь за волосы так, чтобы впредь неповадно было. Одного взгляда на поджатые губы и нахмуренный лоб настоятельницы было достаточно, чтобы понять — Лидия в очередной раз отличилась.

— Приступайте! — отрывисто скомандовала матушка Селестина и удостоила меня недовольным взглядом.

Безумица глаз вообще не поднимала, продолжая разыгрывать из себя смиренную послушницу.

Подошедший ко мне офицер спрятал руки в карманы и заметил:

— Да, пушистик, с женщинами ты обращаться не умеешь — это факт…

Промерзлая земля неохотно выпустила из разверзнутой тьмы деревянный гроб с полуистлевшей обивкой. Секундное колебание — и с тихим треском поддев крышку гроба, рабочие обнажили его содержимое. Шумный выдох кардинала, сдавленное ругательство офицера, шагнувший вперед советник и радостное облегчение на лице настоятельницы. Я не смотрел на останки, не сводя глаз с Лидии, которая даже не взглянула на гроб, словно заранее зная, что будет внутри. Она избегала встречаться со мной взглядом, теребя в руках кончик косы.

В гробу лежал обгорелый скелет, сжимающий костлявыми руками… реликвию заступницы Милагрос.

Чудотворная гравюра, изображающая святую со спасенным младенцем на берегу, была безжалостно воткнута прямо в грудную клетку преподобного Переграя. Я вспомнил, откуда мне знакомо его имя — он был церковным обвинителем на суде против шайки Безумных бардов.

— Возмутительно! — прошипел кардинал, угрожающе наступая на матушку Селестину. — Я заново открываю дознание и забираю реликвию. Это улика!..

— Возмутительно то, что Святая Инквизиция не смогла вернуть реликвию в ее законные владения… Или не захотела?., - тон настоятельницы тоже не предвещал ничего хорошего.

— Гравюра издавна принадлежит княжеской семье и должна храниться во дворце, — влез в перебранку советник, за что тут же получил от обоих: взбешенного кардинала и разгневанной настоятельницы.

Но меня их свара мало интересовала, я подошел к Лидии, взял ее под локоть и увел в сторону. Она даже не сопротивлялась, упрямо продолжая молчать.

— Ваших рук дело? Признавайтесь! — я встряхнул ее, но ответа не последовало. — Откуда вы узнали, где реликвия? Хватит молчать!

Я поднял ей голову, удерживая за подбородок, и она наконец соблаговолила взглянуть на меня.

— Милость Единого открыла мне тайное… — едва слышно прошептала Лидия. — Выполняя ваше поручение, я нашла реликвию, господин инквизитор, но теперь собираюсь удалиться от соблазнов светской жизни.

Матушка Селестина разрешила принять мне постриг. Оставьте меня, прошу вас…

— Что? — оторопел я. — Какого демона? Что за нелепость?

— Не стоит поминать всуе врага души человеческой…

Я смотрел на эту покорно склоненную голову, упавшую на лицо прядь волос и припухшие губы, ужасаясь собственным греховным желаниям. Сладкая тяжесть легла на сердце, которое предательски дрогнуло, стоило вспомнить шоколадную горечь на устах. Но глаза…

— Браво, госпожа Хризштайн. У вас почти получилось. Я даже на секунду вам поверил, — насмешливо произнес я, склоняясь к ней непозволительно близко. — Знаете, что вас выдало?

Лидия молчала, но отодвинуться не пожелала.

— Глаза. В них нет должного смирения. Зато есть гордыня и похоть. Но вы старайтесь. В следующий раз у вас непременно получится.

Она подняла на меня искрящиеся злостью холодные глаза и скривилась в усмешке.

— У меня и в этот раз все получилось. Не смейте больше меня донимать.

Лидия развернулась и уверенно направилась к матушке, но тут офицер Матий, как всегда, невероятно вовремя подоспел со своим замечанием.

— Эх, пушистик, надо было тебе и ей побрякушку купить… Глядишь, была бы поласковей…

Безумица застыла, словно вкопанная, потом медленно обернулась. Я проклинал болтливого сыскаря на чем свет стоит, но было уже слишком поздно. Напускное смирение мгновенно слетело с Лидии.

— Действительно… — ее голос дрожал от бешенства. — Что же вы, господин инквизитор, и мне побрякушку не купили?

После кладбища я имел крайне неприятный разговор с кардиналом, который обвинил меня во всех смертных грехах.

Никакие оправдания не принимались, да я особо и не усердствовал. Реликвия заступницы Милагрос оказалась камнем преткновения между монастырем. Святой Инквизицией и дворцом в особе верховного каноника Кирилла. Каждая из сторон непременно желала заполучить реликвию в собственное распоряжение, что приводило меня в полное недоумение. Какая разница, где заступница Милагрос будет дарить свое покровительство людям?

Когда гневные обвинения кардинала иссякли, он раздраженно поинтересовался, откуда я узнал о местонахождении реликвии.

— Просто догадка… — медленно произнес я, гадая, откуда об этом узнала Лидия. — Смерть епископа Переграя выглядела подозрительной, скорей всего, это был не несчастный случай, а убийство, месть шайки Безумных бардов. Вернее, того, что от нее осталось. А более надежного тайника, чем могила преподобного, представить сложно. Ведь тогда столицу перевернули вверх дном в поисках реликвии…

— А она все время была у нас под носом… — огорченно пробормотал кардинал. — Но какого демона ты со своими догадками не пришел ко мне? А послал эту девку в монастырь? Если думаешь, что покровительство настоятельницы поможет тебе выслужиться перед князем, то ты ошибаешься. Селестина действует всегда только в собственных интересах! Как и советник! Не покупайся на доброхотство его верного пса Матия, при случае он сдаст тебя с потрохами…