Змеиное варенье

А потом пришла папская гвардия и выжгла все огнем. Асад перестал существовать. Я закрыл глаза, заново переживая весь ужас и отчаяние осажденного города, безумный обвиняющий взгляд главаря мятежников, смерть простых солдат, плен и пытки в застенках, а потом горькое равнодушное желание умереть в церковном госпитале… Но как? Как это могло произойти? Зерно в монастырях всегда хранилось в надлежащих условиях, обрабатывалось и тщательно проверялось. Там просто не могло быть спорыньи, слишком хорошо Святой Престол был знаком с ее опасным коварством. Я лихорадочно зашуршал страницами. Так и есть, зерно было отправлено из монастырей восточных земель, тех самых, которые пожаловали семье Арметино. Совсем рядом с Сайшинскими провинциями гаяшимского ханства…

Перед глазами встали рисунки Тени. Если раньше, пусть с натяжкой, но я мог объяснить видения Лидии болезненно развитой интуицией, помогающей ей увидеть скрытые закономерности и сделать правильные выводы, то сейчас… Приступ у нее случился на корабле, когда она еще не знала, с чем придется столкнуться в столице. Изможденная женщина, пожирающая ребенка, и змеи… почти на каждом рисунке. Лидии становилось все хуже, а я до сих пор не знал, кто она. Колдунья, умело притворяющаяся безумицей, или провидица, которая зрит будущее и прошлое с благословления Единого. Или… или проклятый потомок Шестого? Моя глупая надежда, что в тихой обители ее состояние останется хотя бы без ухудшений, таяла с каждым днем. Стены монастыря не смогут защитить ее от безумного влияния колдуна, но может, приезд Антона поможет ей найти точку опоры.

Трагедия, случившаяся в Асаде, продолжала пожинать кровавую жатву и сегодня. Богопротивное колдовство, творимое в столице, проистекало из тех событий, ответственность за которые так никто и не понес. И я был намерен не только поймать колдуна, но и выяснить, почему так произошло. Прошение Папе было давно готово, хотя я понимал, что кардинал его не одобрит. Я запечатал сургучом конверт и отправился в Священный район.

Трясясь в экипаже по заснеженным улицам столицы, я не переставал размышлять. Ясно, что колдун (или колдунья) движим безумной жаждой мести. Жертвами становились дети всех, кто как-то был причастен к злосчастному зерну со спорыньей. Спорынья… Крохотные черные рожки на одном колоске — и уже надо выжигать поле, чтобы эта мерзость не заразила все посевы. При попадании внутрь спорынья неизлечимо отравляла разум и тело, хотя некоторые отчаянные аптекари и утверждали, что в малых дозах отдельные ее виды могут обладать лечебными свойствами. Если предположить, что жертвам подмешивали в пищу спорынью, то становились понятными и разные симптомы помешательств, и отложенное воздействие на организм. Это объясняло почти все, кроме… органических изменений в телах убитых. И змей. Хоть убей, я не понимал, при чем тут змеи. Да, в окрестностях Асада в изобилии водились гадюки из-за близости Чорнобавой пустоши. Только когда начался голод, съели не только змей, но и вообще всю живность. В любом случае я сосредоточил все поиски на том, где именно жертвы могли съесть отраву. И у меня получилось одно пересечение — ресторация "Пять колосков", чье название говорило само за себя.

Именно в ней заказывали блюда для знатных гостей игорного дома господина Дрозда.

В сгустившейся темноте зимнего вечера ресторация сверкала огнями, щедро освещая узкую улицу Гостевого квартала. Перед ее крыльцом была сложена причудливая мозаика из… раковин устриц, которые считались коронным блюдом заведения. Расторопный слуга распахнул передо мной дверь, впуская в настоящее царство роскоши и умопомрачительно вкусных запахов. Голодный спазм стиснул желудок, заурчавший недовольным зверем. Я проследовал за свободный стол и огляделся. Здание полностью перестроили: просторный зал, высокие потолки, на стенах великолепные зеркала и украшения, все сверкало чистотой и белизной скатертей. В зале было около двух десятков столов, и почти все были заняты почтенной публикой.

Ко мне подошел мальчишка-подавальщик, моментально ошеломив целым списком блюд и диковинных названий. Я поджал губы и заказал… змеиное варенье, чем привел несчастного в настоящее замешательство. Презрительно скомкав в руках салфетку и бросив в лицо мальчишке, я возмущенно потребовал позвать управителя.

— Господин инквизитор желает откушать бэмшин? — лысый господин в строгом костюме склонился в угодливом поклоне.

— Именно, — надменно произнес я. — Только настоящий бэмшин. Из нежного мяса гремучей змеи на углях, с пряным шафрановым соусом и этими… — я щелкнул пальцами, припоминая тошнотворные разглагольствования Лидии, — с лепестками хризантем.

— Осмелюсь заметить, святой отец, что сейчас пост и…

— Я знаю. Мясо ползучих гадов не считается скоромной пищей, так что пошевеливайтесь. Или вы не знакомы с гаяшимской кухней?

Еще полчаса я трепал нервы несчастному, подробно расспрашивая обо всех поварах ресторации под предлогом того, что заведение собирается посетить княжна Юлия, и мне необходимо удостовериться в должном уровне обслуживания. Управитель даже начал заикаться от усердия, предлагая всевозможные яства, пока специально для меня будут готовить бэмшин. Потом я показал княжеские разрешительные грамоты и потребовал предоставить все документы по заведению: список работающих здесь поваров и подавальщиков, имена поставщиков продуктов и приходная книга, за которую пришлось повоевать.

Предстояла еще одна бессонная ночь за изучением материалов.

Офицер Матий, как обычно, застал меня врасплох. У него была удивительная способность вечно оказываться там, где его видеть не желали. Он заглянул мне через плечо и присвистнул:

— Ух ты, титька тараканья, бери вот это, пушистик, не сомневайся, — он тыкнул узловатым пальцем в безвкусное золотое кольцо с крупным камнем. — Точно говорю, не ошибешься.

Я раздраженно отмахнулся от него и виновато покачал головой перед почтенным мастером, пробормотав извинения за бесцеремонность напарника. Переживая из-за воображаемой беременности Лидии и чувствуя себя виноватым перед ней, я тогда ломал голову, что подарить ей на Изморозье. Мне так хотелось увидеть на ее лице счастливую улыбку, а не перекошенный завистью и злобой оскал, когда она чуть не разбила вырезанный для княжны корабль. Но я понятия не имел, что нравится Лидии, в отличие от Юли, с подарком для которой было все просто и ясно. Бродя по торговым рядам Гостевого квартала, я так ничего и не выбрал. Мои терзания не остались без внимания офицера, который быстро вытянул из меня подробности, а после в обычной хамоватой манере хлопнул меня по плечу и посоветовал… цацку подороже. Впрочем, в его циничной отповеди была доля истины — сердце мучительно сжималось, стоило вспомнить алеющее рубинами ожерелье, подарок помчика Овьедо…

— Ваш заказ готов, господин инквизитор, — понимающе кивнул мне господин Лисен и положил передо мной коробочку.

На темном бархате переливался священный символ, многократно отражая дневной свет в россыпи бриллиантов. Я лишь восхищенно выдохнул — отец Софи был настоящим мастером своего дела, сотворив ювелирное чудо по моему скупому описанию.

— Тю, святоша, ну ты и нашел, что девке дарить, — разочарованно протянул сыскарь. — Кольцо надо было брать, кольцо!

— Сколько я вам должен, мастер Лисен?

— Ничего, Кысей. Дай бог вам здоровья.

Я возмущенно запротестовал, но офицер Матий быстро хапнул коробочку, сунул ее мне в руки и потащил прочь из лавки, объявив, что мы и так уже опаздываем. В монастырь, на вскрытие могилы епископа Переграя и лицезрения чуда возвращения святой Милагрос… От удивления я запнулся о порог лавки и чуть не выронил подарок.

Но все мои вопросы остались без ответа. Я подозревал, что офицер и сам не знает, из-за чего шум.

Монастырь заступницы Милагрос был расположен далеко за городом, дорога была неблизкая, но против обыкновения, офицер был немногословен и почти не докучал. Я осторожно поинтересовался у него, как продвигаются поиски Серого Ангела, но он пробормотал что-то маловразумительное, а потом ехидно осведомился, не стыдно ли мне дарить такую дешевку сиятельной княжне. Сообразив, что он просто переводит разговор, я даже не стал его разуверять, что подарок предназначается не Юле.