Змеиное варенье

— Сто золотых, и я вся ваша, господин инквизитор, — выдавила я сквозь зубы. — Или бесплатно, но тогда уже вы весь мой, — я вырвалась от него и многозначительно кивнула на кровать.

— Да, глупо было рассчитывать на ваше понимание… — сказал Кысей с горечью, от которой вдруг свело скулы. — Будь по-вашему.

Он подошел к письменному столу, повернувшись ко мне спиной. Признаться, я растерялась от его неожиданного согласия, торопливо соображая, какое на мне белье, и досадуя, что кровать узкая и тесная. Но тут Кысей развернулся, держа в руке мешочек.

— Здесь сто золотых, берите и уезжайте в монастырь. И чтобы без реликвии не возвращались.

Он вложил мешочек с золотом мне в руку и подтолкнул к двери.

— Откуда у вас деньги? — возмущенно выдохнула я, отчаянно пытаясь придумать, как вывернуться из нежданной западни.

— Пусть вас это не беспокоит. Идите уже…

— Послушайте, да подождите же… А пересчитать? И не надо меня тащить, я все равно останусь на ужин, слышите? Вы же не справитесь сами, ну что за упрямство!..

На ужин я все-таки осталась благодаря госпоже Остенберг, которая решительно вмешалась в попытки Кысея выставить меня за дверь. Скромная вечерняя трапеза прошла, словно в странном сне. Ида и ее муж что-то говорили, шутили, подкладывали мне кусочки повкуснее, неодобрительно косились на хмурого инквизитора и всячески пытались разрядить обстановку. Я печально ковыряла вилкой жареную рыбу, пытаясь придумать, как переубедить Кысея, но так ничего и не придумала. Самое обидное, что я могла хоть завтра вынуть и положить перед ним похищенную реликвию, утерев ему нос, но тогда пришлось бы очень многое объяснять. И еще меня мучил вопрос, откуда у него деньги.

— Господин инквизитор, стесняюсь спросить, а какое у вас месячное содержание? Святой Престол щедр к своим слугам?

— Кысенька, ну что же вы молчите, — заволновалась Ида, когда молчание опасно затянулось. — Не стесняйтесь, я уверена, что…

— Шестьдесят золотых, — тяжело уронил инквизитор, — в отличие от некоторых жадных фамилиаров…

— Вот как… — протянула я. — Ну так правильно же, вы работаете за идею, а они за презренное золото, поэтому и должны получать вдвое больше. Все логично…

Ида негромко засмеялась, но ее смех утонул в громогласном хохоте господин Остенберга. Он вытер слезы и похлопал меня по руке:

— Ох, Лидия, таки повеселили вы старика…

— Нет, в самом деле… — продолжала я капать на мозги инквизитору, решив напоследок ни в чем себе не отказывать, — я считаю, что даже шестидесяти золотых много… Господин инквизитор, вы должны быть счастливы уже самим фактом своего служения Единому, не пятная себя презренным златом…

— Я безмерно счастлив, — процедил инквизитор, обрывая мои разглагольствования. — Господин Остенберг, Ида, простите, но завтра не ждите меня к ужину. Буду в посольстве и вернусь поздно.

— В каком посольстве? — встрепенулась я. — Гаяшимском?

Кысей кивнул и встал из-за стола.

— Мне рано вставать, поэтому я вынужден вас покинуть. Спасибо, все было очень вкусно.

— Что вы там забыли, господин Тиффано? — довольно резко спросила я его. — Не смейте туда…

— Официальный визит, — сухо ответил инквизитор и вышел.

Наплевав на правила приличия, я сорвалась из-за стола за ним. От одной мысли, что этот болван столкнется с хитрозадым Сычем на его территории, мне делалось дурно. Я догнала Кысея уже на лестнице, схватив его за рукав и развернув к себе.

— Не смейте туда соваться! Слышите? Откажитесь, скажитесь больным, придумайте другой повод, но не ходите туда!

— Госпожа Хризштайн, — инквизитор смерил меня холодным взглядом. — Вы не в том положении, чтобы указывать мне, что делать.

— Вы идиот? Вы же не знаете заведенных у них порядков! Гаяшимцы хитры и коварны, вы же сами говорили, что назревает обострение отношений! Вы не понимает, что будете разменной монетой в политической игре?!?

— Вы беспокоитесь за меня? — Кысей удивленно выгнул бровь. — Странная забота, потому что когда я просил вас…

Я толкнула его в грудь и разъяренно зашипела:

— Гаяшимцы ничем не побрезгуют, чтобы добиться своего! А вы будете на их территории, в полной их власти! Вас подставят и заставят работать на них! Почему вас послали с этим визитом? Чья это идея? Кардинала? Он вас подставляет!

— Я встречаюсь с послом Сы Чином для проведения официального дознания по факту смерти его сына. И да, по просьбе кардинала дознание будет проводиться совместно с маш-уном Святого Престола Уль Дженом. Вы еще что-то хотели узнать? Если нет, то позвольте вас покинуть.

— Постойте, пожалуйста! Я… я верну вам деньги и уеду в монастырь, как вы и хотели, только не суйтесь в посольство, прошу вас!

Кысей отрицательно покачал головой, и у меня упало сердце. Я беспомощно сказала ему в спину:

— Тогда хотя бы ничего не пейте и не ешьте там! Ни под каким предлогом, слышите?..

Я была связана по рукам и ногам и дурацким обещанием, и невозможностью самой появиться в посольстве… Сыч всегда играл очень грязно и подло, а сейчас он в бешенстве из-за смерти сына. Ему ведь уже стало известно о результатах вскрытия и неприятном подозрении относительно Гук Чина? Или ему побоялись сказать? Я поежилась, представив реакцию старого ублюдка, особенно если он узнает об этом от инквизитора… В том, что Кысея подставят, я даже не сомневалась. Вопрос был в том, как именно, и что сделать, чтобы обернуть ситуацию против гаяшимцев.

Чтобы я сама сделала, будь я на месте Сыча? Пожалуй, не стала бы мудрить и использовала самое очевидное решение, тем более, что почва была подготовлена… А значит, есть вероятность, что и Сыч поступит также. И даже если он задумал иное, то надо просто подтолкнуть его к этой идее. Мой заказчик из гаяшимского посольства прекрасно подойдет для этой цели… Правда, на репутации Серого Ангела можно ставить жирный крест… Демон, Кыся, почему же ты так дорого мне обходишься?..

Глава 8. Инквизитор Тиффано

С утра пораньше я решил заехать к Лидии и проконтролировать ее отъезд в монастырь. К своему удивлению, от привратника я узнал, что госпожа Хризштайн со служанкой изволили выехать еще до рассвета в неизвестном направлении. Мне оставалось только надеяться, что Лидия сдержит слово и не появится в городе.

Гаяшимский посол обвинил князя и Святой Престол в вероломном пренебрежении обязанностями, нарушении обязательств и смерти его сына, что грозило обострить противостояние при дворе. В дознание по делу гибели Гук Чина пришлось включить благочестивого маш-уна Уль Джена, представителя Святого Престола со стороны гаяшимского ханства, чей сан был равен епископскому. Кардинал Яжинский долго меня наставлял, как себя вести с гаяшимским собратом по вере, не уставая повторять, что инициатива ни в коем случае не должна перейти к Уль Джену. Меня злил и огорчал тот факт, что приходится играть в словесные церемонии вместо того, чтобы заниматься делом, но деваться было некуда. Предупреждение Лидии о коварстве гаяшимцов не стало для меня неожиданностью, поскольку его, слово в слово, уже успел высказать кардинал, сокрушаясь по поводу моей кандидатуры. Однако распоряжение исходило от главы ордена Пяти, и монсеньор был бессилен что-либо изменить. С другой стороны, что мне может грозить, если я буду осторожен?

Перед визитом в гаяшимское посольство я решил заехать в "Золотую лисицу", чтобы проверить слова Лидии. Заспанный хозяин кинулся ко мне, по обыкновению всячески угождая и подобострастно юля, из-за чего после общения с ним хотелось вымыться с мылом, особенно после того раза, как он попытался всучить мне взятку.

— Господин инквизитор, не извольте беспокоиться, все будет сделано, как вам угодно, прошу вас… — он тянул меня в кабинет, подальше от любопытных взоров слуг и охранника. — Садитесь, пожалуйста, сейчас распоряжусь, чтобы приготовили вам завтрак. Что желаете?