Змеиное варенье

— Когда он придет и заберет меня обратно к маме? — у него из носа текло, но он упрямо подлез мне под руку и забрался на колени. От былой робости не осталось и следа, мальчишку здесь баловали, что сразу чувствовалось.

— Серый Ангел немного занят… Готовится к Изморозью… Вот он тебе передал игрушку, держи…

Жалостливая Тень предусмотрительно прикупила для мальчика деревянную лошадку, размалеванную в яркие цвета. Йоран тут же схватил ее и потерял ко мне интерес.

— Что вы здесь делаете, госпожа Хризштайн? — резко спросил Кысей.

— Что-то случилось, господин Тиффано? — спросила я, спихивая с колен мальчишку. — Йоран, иди погуляй, видишь, дядя инквизитор устал, он весь день гонялся за Серым Ангелом…

— И поймал? — ужаснулся мальчишка, отвлекаясь от попыток отломать лошадке хвост.

— Что ты, милый, конечно, нет. И не поймает никогда…

Странно, но инквизитор проигнорировал подколку, продолжая смотреть на меня с прищуром, потом сказал Иде:

— Госпожа Остенберг, пожалуйста, больше в мое отсутствие никогда не пускайте эту женщину в дом, особенно не подпускайте ее к мальчику… И заберите у него игрушку, когда он уснет.

— Но… — растерялась бедная старушка, — как же так… Почему? Йоран так ждал Лидочку…

— Простите меня, тетушка Ида, — вмешалась я, шмыгая носом, — я же говорила вам, что господин инквизитор… он… он… — я разрыдалась, закрыв лицо руками и уткнувшись ей в плечо.

— Кысенька, ну как вам не стыдно, — укорила его хозяйка, поглаживая меня по голове и успокаивая. — Ну что вы, милая, не убивайтесь так… Он же не со зла, он просто устал с дороги… Сейчас ужин будет, все отдохнут и помирятся…

Инквизитор тихо притворил за собой дверь, оставив нас одних.

С трудом избавившись от навязчивой заботы хозяйки дома, я поднялась по лестнице на второй этаж. Комната Кысея была запертой, поэтому пришлось стучаться. Когда он отворил дверь, я приняла виноватый вид и понурилась.

— Что вам надо?

— Поговорить. Извиниться. Честно. Я все поняла, осознала, была неправа, исправлюсь. Честно, — и пока инквизитор пребывал в замешательстве, я отодвинула его с дороги и прошла внутрь.

Это была краевая комната, свет в которую падал с высокого потолка, из множества маленьких окошек с толстыми стеклами. Узкая кровать, книжные шкафы во всю стену, письменный стол, заваленный бумагами… Но взглянуть на них мне не дали.

— Уходите отсюда, — Кысей попытался выставить меня вон.

— Давайте просто поговорим. Или вам не интересно, что я узнала?

— Господи, как же я от вас устал! — не выдержал Кысей и вдруг сел на кровать, сцепив руки в молитвенном жесте и опустив на них голову.

Я немного опешила от такой реакции, поэтому осторожно присела рядом и уже хотела обнять его, но вовремя отдернула руку. Едва ли он обрадуется. Поэтому я тяжело вздохнула и спросила:

— Опять кого-то убили?

— Нет. Уходите.

— Я не уйду, — упрямо повторила я, — пока не узнаю, что случилось.

Кысей продолжал молчать, невидящим взглядом уставившись на стену напротив.

— Ладно, тогда я расскажу, что удалось узнать мне. Во-первых, Жуан Витор тоже был завсегдатаем в "Золотой лисице". Необходимо проверить, бывали ли там остальные. Вы же справитесь? — я прикусила язык, досадуя на себя за язвительность. — Еще надо непременно узнать, что ел Гук Чин перед смертью. И мне нужен список всех, кто был в заведение в тот день, как и список гостей на поминальном вечере. И еще… В "Золотой лисице" не все чисто. Карты там крапленые, шулерство процветает, заведение явно на откупе у властей, но есть еще кое-то… Скажите, это вы открыли глаза господину Дрозду на неверность его жены?

Молчание затягивалось, и я раздраженно добавила:

— Господин инквизитор, отвечайте, хватит строить из себя мученика, иначе… Иначе я приму приглашение госпожи Остенберг переехать сюда, чтобы учиться у нее кулинарии. Мы будем жить под одной крышей…

Кысей вздрогнул и очнулся из своего странного забытья.

— Достаточно, — он встал и подошел к столу. — Вы отправляетесь в монастырь заступницы Милагрос.

— И не подумаю…

— У вас новое задание, госпожа Хризштайн, и вы не можете ослушаться. Год назад была похищена реликвия святой Милагрос, гравюра с ее изображением. Преступников поймали и судили…

Я скрипнула зубами, припомнив выражение запоздалого удивления на лице церковного обвинителя, когда он получил по голове. Его тело так обгорело, что хоронить было почти нечего… Если бы не Антон, я бы сожгла клятых церковников всех до единого, вместе с их реликвиями, соборами и святынями… Вместе с тем самым Единым, который сейчас тыкает меня, словно слепого щенка, мордой в собственные лужицы… Надо было подчистить за собой еще тогда.

— … но похищенное найдено не было. Главарь банды клялся, что отдал ее заказчику, но его имени он так и не назвал. Возможно, что действительно не знал. Поэтому вы займетесь розыском пропавшей реликвии, отправитесь в монастырь, соберете все сведения, а заодно…

— А как же ваше обещание представить меня княжне Юлии? — горько спросила я. — Почему вы так стремитесь от меня избавиться?

— Я держу свои обещания и уже написал ей. Как только получу ответ, сразу же вам сообщу. Кстати, монастырская выпечка считается одной из лучших, так что у вас будет прекрасная возможность попрактиковаться…

— Очень смешно, — фыркнула я, вставая. — Господин инквизитор, я знаю, что бываю невыносима, но я вам не враг, не надо меня прогонять. Кстати, вы заметили, что я даже не попыталась вас облапать?

— Мне расплакаться от счастья?

— Нет, но вы могли бы похвалить меня за смирение плоти, например… Послушайте, у нас общая цель — найти и уничтожить колдуна. Я же не успокоюсь, пока не раздавлю эту гниду, и вы тоже спать спокойно не сможете. Так зачем городить этот огород с давно забытой и никому не нужной реликвией?

— Демон! Да потому что я за вас боюсь! — вдруг взорвался инквизитор, его отрешенное спокойствие мгновенно исчезло. — Вам все хуже и хуже, но вы упрямо делаете вид, что ничего не случилось! Не лезьте в это дело, ситуация и так накалилась до предела. Отношения с гаяшимцами испортились, они обвиняют князя в смерти Гук Чина и нарушении обязательств!.. — он осекся. — Езжайте в монастырь, пожалуйста, я прошу вас.

Его страх был почти осязаем, горько-кислый привкус на языке и тяжесть на плечах. Но я не собиралась сдаваться.

— Не надо за меня бояться, я сама могу о себе позаботиться. И жалеть меня тоже не надо. Это во-первых. А во-вторых, господин инквизитор, сообщаю вам, что как ваш фамилиар я полностью отработала полученные деньги, часть из которых была, в свою очередь, потрачена на осведомителей из числа старых знакомых. Если хотите поручить мне другое дело, заняв все мое время, потрудитесь оплатить его вперед. Сто золотых, и не меньше. Хотя часть оплаты могу принять… ммм… натурой, так сказать. И в-третьих, настоятельно рекомендую вам разрешить заведению "Золотая лисица" вновь открыться, намекнув хозяину о том, что ждете от него особых услуг. Я считаю, что колдун именно там выбирает жертв, возможно, из числа богатеньких сынков, которые швыряются деньгами. Если умело все организовать, то колдуна можно будет поймать на горячем прямо там.

Кысей неожиданно сделал шаг ко мне и притянул к себе, обняв. Я застыла, чувствуя, что не могу даже вдохнуть, то ли от крепости объятий, то ли от нахлынувшего ощущения отчаяния. Я уперлась лбом в его плечо, чтобы хоть немного отстраниться, и пробормотала:

— Вы решили таким образом предложить мне задаток? Если поцелуете, то так и быть, сделаю скидку…

— Помнится, вы говорили, что чувствуете мои эмоции, — глухо произнес инквизитор, еще сильнее стиснув меня в объятиях. — Я уже не знаю, каким образом до вас достучаться. Уезжайте из города, пожалуйста. Пусть закончится это мерзкое дело, тогда возвращайтесь и изводите меня сколько угодно, но не сейчас…

Было совершенно невыносимо, в груди пекло, словно кто-то заставил меня выпить полынной настойки с перцем.