Страница 7 из 26
— It's some kind of stunt! You are kidding me.[20]
— Проверьте, — пожала я плечами. — Потрогайте, разбейте его. Могу принести вам любое другое. Из вашей косметички, например.
— No.
Она сделал несколько осторожных шагов к зеркалу, дрожащей рукой коснулась холодной глади, провела по лицу.
— Принесите другое. Мое.
Я пожала плечами и отправилась назад в отель.
— Ну шо там, квитка? — выглянула повар из кухни.
— Истерика, теть Роз, — хмыкнула.
— Ай-я-яй, — покачала головой женщина. — Допомога потрибна?
— Только если в виде твоих бесподобных пирожных.
— Добре, — отозвалась тетя Роза и скрылась.
А я взбежала по лестнице и уже через пять минут наблюдала, как «балерина» ревет навзрыд, сидя в холле в кресле. Сжимает в руках собственное зеркальце и захлебывается слезами.
Жесть!
Кит поспешил убраться, махнув рукой в сторону бутылки с виски, мне же досталась роль утешителя и собутыльника. Но утешать или что-то говорить я не собиралась. Она должна это просто пережить. Сама. И чем меньше я буду трогать девушку, тем быстрее Маргарет это сделает, тем короче будет истерика, и тем быстрее мы начнем спасать ее бессмертную, прости господи, душу.
Глава 2
Ярослав Волков
Я смотрел вслед ловко перепрыгивающей через лужи девушке, а на ум почему-то приходили одуванчики. Желтые-желтые одуванчики. Странно, особенно учитывая, что на одуванчик она совсем не была похожа. Скорее, на верблюжью колючку.
Что за бред?
Что за день сегодня, вообще, бредовый?
Сначала Сухарь наорал, теперь вот Инесса в руку клещом вцепилась. Я ей дворняжка, что ли? Вышел, называется, мозги проветрить.
Почему-то верблюжья колючка никак не хотела покидать мыслей: волнистые, потемневшие и потяжелевшие от дождя волосы, обрамляющие лицо, прямой нос, мокрые пухлые губы и глаза, очень необычные, цвета пасмурного неба. Куча браслетов на тонких, каких-то детских запястьях, обычные джинсы и рубашка в клетку. Прилипшая к телу долбанная рубашка, подчеркивающая аппетитную грудь и очень, просто невероятно тонкую талию.
Черт!
Бабы просто давно не было.
Но перед мысленным взором все равно всплывали глаза. Что-то было в них, что-то… Смотришь, и кажется, что девушке не двадцать, а намного больше. Очень глубокие глаза, пронзительный взгляд и… И да, насмешливый, она смеялась и надо мной, и над Инессой, да и над собой, скорее всего, тоже. А еще… Было там что-то нездоровое, ненормальное, темное. И все внутри меня дернулось навстречу этой тьме, желая поглотить, как, впрочем, и всегда.
Давно дел нормальных не было, вот и бешусь.
Я тряхнул головой, стараясь сбросить сдавивший горло азарт охоты.
— Не обращай на нее внимания, — проворковала принцесса, и мои попытки провалились.
О, ну, давай, я как-нибудь сам разберусь.
— Она у нас немного не от мира сего, — продолжала вещать Соколова, выпуская сизые колечки дыма. — Жаль только, что на Сухаря такое влияние имеет.
Как-будто мне интересны ваши подковерные игры. Я подавил вздох и перевел взгляд на соседнюю стену, принявшись считать кирпичи, успокаивая гада внутри.
— Появляется, когда захочет, доводит его до ручки и тут же снова прячется в своей глуши.
Господи, тебе-то какая разница?
— Нет, мне, конечно, все равно.
Охотно верю.
— Но Николаич потом на нас отыгрывается, парней на какие-то странные дела отправляет.
А вот это уже интересно…
— Что за дела?
— Да разные. Месяц назад бабулька была, например. Вроде утопленница — в ванной утонула. Доктора констатировали сердечный приступ. Мы бы мимо прошли, но тут Марка появилась, придумали же родители имечко…
Я уже был не рад, что спросил.
— …провели повторное вскрытие, выяснилось, что бабушку отравили. Дали делу ход, теперь вот племянница ее в тюрьме отдыхает.
— Ну и что тут странного?
— Да понимаешь, в крови погибшей был очень редкий токсин обнаружен. Его обычными тестами почти никак не выявить, знать надо, а Марка знала. И так всегда.
— Всегда, говоришь…
— Странная она, — Инесса выкинула окурок и потянула меня в отделение.
— Как, говоришь, у нее фамилия?
— Шелест? Или как-то так, — пожала плечами девушка, по-прежнему сжимая мою руку, хотя мы уже вошли внутрь, и необходимости за меня держаться не было.
Я проводил Инессу до кабинета и скрылся в своем.
— Не зашла даже, поганка мелкая, — возмущался Сашка, откусывая от пирожка с мясом.
Я вопросительно приподнял брови.
— Девушка, что к Николаичу заходила — Мара, — поспешил объяснить мне Славка Дубов. — Обычно всегда заглядывает, а сегодня только пирожки оставила. Угощайся, кстати.
— С чем пирожки?
— Вот эти — с мясом, — ткнул Сашка в тарелку, поправляя очки, — а эти — с творогом, — указал на вторую.
— А с вишней нет?
— А с вишней Мара сама уплетает за обе щеки, — хмыкнул Дубов.
— Инесса сказала, она часто здесь мелькает, есть повод?
— Мара частным сыском балуется, — пожал плечами Слава. — Вот иногда заходит, информацию подкидывает.
— Она? Ей двадцать-то хоть есть? — нахмурился, все-таки беря пирожок с творогом.
— Ей двадцать семь, да будет тебе известно. И, кстати, следак из нее неплохой бы вышел.
— Так почему не идет?
— Вот у нее и спроси, — пожал плечами Сашка. — Устроил тут допрос.
Я тут еще не то устрою, дай только зацепиться. А пока же…
— Профессиональная деформация, — отбил спокойно и направился к своему столу.
Я уже неделю был в отделе, а найти пока ничего не удалось. Гадская натура тоже молчала, что было, в принципе, несколько странно. Я обычно очень остро реагировал на любые проявления темного и ненормального, а тут тишина. И вариант, который напрашивался сам собой, заставлял скрипеть зубами и тихо материться на Саныча.
Я его предупреждал, что идея откровенно так себе. И мы просто теряем время. Но кто ж послушает чокнутого гада?
Не то чтобы прямо совсем ничего не было. Нет. Люди, как правило, даже самые светлые и хорошие, все равно носят в себе частичку безумия: злятся, ревнуют, завидуют. Но всего этого не достаточно. И пока единственный серьезный претендент — это непонятная девчонка.
Пальцы забегали по клавиатуре, а через миг я уже вбивал в базу имя и фамилию.
Но на запрос о Маре Шелест компьютер выдал фотографию семидесятилетней бабульки.
Так…
А если Мара Шелестова?
Через секунд десять на экране появилась более или менее правдоподобная информация.
Мара действительно имела лицензию частного детектива, ей действительно было двадцать семь, но, собственно, и практически все. Ни в одной социальной сети мне найти девушку так и не удалось. Образование она получила за границей, в Англии, сейчас являлась управляющей отеля где-то под Москвой. Скупые сухие строчки, абсолютно ничего не отражающие. Ну, почти ничего. Судима не была, никаких нарушений, даже ни одного штрафа, налоги и те вовремя платила. На ее имя был зарегистрирован дом под Питером и машина.
Все. Чиста и прозрачна, как стеклышко.
Ну да, ну да, а я вчера родился.
Безумие, особенно в таких количествах, как у нее, сдерживать долго не получится, и за двадцать семь лет жизни девушка должна была засветиться хоть где-то. Тем более странно, что ее имя не упоминалось в связи ни с одним расследованием. Тишь да гладь.
Я закрыл программы, поднялся и вышел в коридор, доставая на ходу телефон.
— Крок, пробей мне девушку одну по закрытым базам, — обратился к старому знакомому, как только услышал сонное «алло» в динамике.
— Что-то нашел? — спросил мужик. — Быстро ты.
— Рано пока говорить. А еще я жду от тебя файлы на сотрудников, — взгляд рассеянно скользил по неровным стенам.
— Половина будет уже сегодня вечером, пока только ближний круг, — зевнул в трубку Тим.
20
Это какой-то розыгрыш. Вы меня разыгрываете.