Отель "Калифорния"

Мужик был настолько разъярен, что даже ничего не заметил, послушно бросился на меня, чтобы тут же получить в челюсть со всей дури. А дури у меня много. Так и не удалось растерять ни капли за свою отнюдь немаленькую жизнь. Что-то хрустнуло у кретина внутри, я почувствовал, как вышел из сумки, синюшную морду перекосило. Придурок застыл на секунду на месте, вытаращив на меня маленькие, пропитые глазки, и мешком рухнул к ногам. Костяшки слегка саднило.

— Теперь ты, — посмотрел я в глаза бугаю, отпуская его сознание и отступая еще на шаг вглубь закутка.

Его, пожалуй, простым ударом в челюсть не свалишь. В висок бить опасно, могу не рассчитать, сломать ему, что ли, ногу?

Или…

Задумавшись, я чуть не пропустил удар в голову и следующий по печени. Гад внутри взбесился и яростно задергался. Черт. Придется загонять, оставлять его и дальше так близко к поверхности не безопасно. Я надел на чудовище путы, пообещав возместить «потерю» другим способом и отступил еще на несколько шагов назад.

Мужики, освободившиеся от моего влияния, начали приходить в себя. Я перехватил следующий удар и пнул здоровяка в колено.

Чашечка поддалась на удивление легко. Подсечка и он закономерно на полу и закономерно скулит.

Интересно хватит ли у него мозгов остаться лежать?

Маленькая крыса бросилась следующей, пронзительно завизжали от входа проститутки и послышался стук каблуков. Ну наконец-то. В самом деле, неужели у них настолько атрофировался инстинкт самосохранения?

Тощий мужик понял, что совершил ошибку, буквально за несколько секунд до того, как я припечатал его лбом о стену и рухнул под ноги.

Так. Пора выбираться отсюда: становится тесно.

Я перешагнул через тело, обошел, катающегося по полу и воющего от боли, бугая, и замер напротив двоих оставшихся.

Оставшийся близнец и бородач.

— Пиздец тебе, мажорчик, — сплюнул на пол близнец, выуживая из кармана брюк бабочку.

Серьезно? Привет из девяностых? Господи, да когда же эти пережитки сдохнут окончательно?

Бородач пока держался чуть сзади и с боку, оружия никакого не доставал.

Нет. Все равно места мало.

— Мужик, я — мент, вот оно тебе надо? — выгнул я бровь, обходя обоих по дуге, внимательно следя за каждым движением.

— Ага, а я Пушкин, — оскалился атавизм.

— Удручающе тревожно выглядит нынче великая русская классика, — пробормотал, продолжая отступать.

— Чего? — протянул на высокой ноте придурок.

— Видок, говорю, жалкий у тебя, — перевел на доступный и рванулся вперед, не давая придурку шанс опомниться. Веса моего мудак не выдержал и рухнул на пол, я повалился вместе с ним, с удовлетворением услышав, как звякнул и отлетел куда-то в сторону нож. Два удара в челюсть. Три…

Воздух за спиной колыхнулся. Последний четвертый удар. Перекатиться, выпрямится, пригнуться и…

Резкий свист, практически в миллиметре от меня пролетело нечто продолговатое, приложило бородача прямо в лоб. Мужик замер на месте с занесенной в воздухе рукой, пальцы разжались, выпуская нож, ноги «последнего героя» подкосились, закатились глаза. Он рухнул сначала на колени, потом упал мордой в пол. У его левой ноги осталась валяться банка оливок без косточек.

Я повернул голову к барной стойке.

— Флэшку, Волков, — скривила губы Мара, правая ее рука лежала на точно такой же банке, сзади трясся сопливый бармен.

Я засунул руку в задний карман джинсов, бросил девушке требуемое и поднялся на ноги. Пытаясь разглядеть хоть намек на испуг в грозовых глазах.

— Вы ментов вызвали?

— Полицейских, Волоков, — укоризненно покачала головой девушка, двигаясь вдоль стойки. — Вызвали. Здесь все-таки есть тревожная кнопка.

Она подошла ко мне, подняла голову, что-то высматривая в моем лице, нахмурилась.

— Что?

— У тебя бровь рассечена, — пожала плечами хозяйка отеля.

И кто, интересно, успел? Я ничего не заметил, только сейчас почувствовав, как на глаз что-то течет. Пришлось смахнуть капли.

— Ну куда ты грязными руками лезешь? — закатила она глаза.

— Да как-то…

— Садись, — указала девушка на стул. — Табельное твое где? Надеюсь, не в машине?

— В машине.

Она снова закатила глаза, протянула руку.

— Давай ключи, схожу.

— Машина напротив входа стоит. Оружие — под сидением.

Я покорно передал девушке ключи и откинулся на спинку стула.

— Молодой человек, двойной эспрессо мне сделайте, — бросил бармену. Паренек бестолково хлопнул глазами, заторможено кивнул и отвернулся к кофеварке. Дверь на кухню приоткрылась, пропустив все еще хорошенькую, но бледную официантку. Послышались голоса. Как встревоженный улей. Интересно и сколько их там отсиживалось?

В дрожащих руках девушка несла косметичку и миску с водой.

— Я… Это… — она смотрела на меня огромными перепуганными глазами и никак не могла решиться сделать последний шаг.

— Спасибо, давайте я сам.

Официантка покорно отдала мне в руки свою ношу и опустилась на соседний стул, растерянно оглядывая помещение. Ее губы тряслись, пальцы дрожали, дыхание было сбивчивым.

Сам-то сам… Правда, как именно пока было не понятно. Милая барышня забыла принести мне зеркало.

— А вы…, - снова попробовала она завести беседу. Я терпеливо ждал пока она сможет связать больше, чем пару слов. Не мудрено на самом деле, что ее так трясет, когда сталкиваешься с насилием в реальности впервые, это несколько… выбивает из равновесия. Обычные люди, как правило, к дракам имеют весьма косвенное отношение.

— Вы полицейский? — наконец-то смогла проговорить официантка.

— Вроде того, — как можно мягче улыбнулся я, бросив быстрый взгляд на бейдж. — Ирина, не волнуйтесь вы так. Все хорошо, все живы, сейчас милиция приедет, а начальнику своему передайте, чтобы обязательно охрану для зала нанял. Все-таки спорт-бар…

— Да, конечно. Мы просто не успели еще, — пробормотала Ирина. Бугай на полу продолжал поскуливать и стонать, главный мудак зашевелился.

— А…

— Сейчас девушка, которая была со мной, принесет успокоительное, — улыбнулся официантке, стараясь успокоить.

И словно в подтверждение моих слов в помещение быстро вошла Мара. Усмехнулась, заметив у меня в руках женскую косметичку, и, подхватив соседний стул, устроилась напротив. Пистолет громко стукнул о столешницу. Аптечку она положила на колени.

— Думаю, это будет полезнее.

Официантка уставилась на оружие, нервно сглотнула и вскочила со стула, чуть его не перевернув, намереваясь снова спрятаться в кухне.

— Девушка, двойной эспрессо мне сделайте, — бросила верблюжья-колючка ей в спину. Я не удержался и заржал. Хозяйка отеля перевела на меня недоуменный взгляд. — Волков, а тебя точно только в бровь приложили? Голова не кружится?

Я продолжал ржать.

Мара еще несколько мгновений смотрела на меня ничего непонимающим взглядом, а потом, пожав плечами, протерла руки перекисью водорода и принялась обрабатывать «боевые ранения». Все та же перекись противно зашипела от контакта с уже подсохшей кровью вокруг брови. Шелестова, не обращая внимания на мою перекосившуюся физиономию, увлеченно продолжала дезинфекцию. Движения были аккуратными, ловкими и… со знанием дела, что ли? Она никуда не торопилась, не суетилась и, на первый взгляд, все делала правильно. Очистив кожу вокруг, склонила голову набок.

— Шить придется, — поцокала языком. — Чем тебя?

— Понятия не имею, — пожал плечами.

Мара выгнула бровь, и, не сказав больше ни слова, молча скрутила из бинта и ваты жгут, приложила к «ранению» и налепила пластырь. В этот момент бармен поставил передо мной кофе. Бровь Мары снова поползла кверху, через миг на губах заиграла усмешка.

— Руки показывай.

Я чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, выполняя приказ. Костяшки были едва сбиты, так что много времени не заняли. Я опустил первую руку на колено, когда рядом зашевелился «Пушкин». Пьяно тряхнул головой, попробовал подняться.

— Ты устал, — обратился я к мужику, поднимая пистолет. — И тебе наверняка хочется еще вздремнуть и совсем не хочется злить меня.