Страница 13 из 26
— Да какого…
— Тихо, — я взяла Ксюшу за руку и повернулась к ее брату. — Кость, все девочки, девушки, женщины, бабушки и сестры, тем более сестры, тем более младшие сестры время от времени совершают дурацкие поступки. Это происходит не потому, что мы глупые, не потому, что у нас есть какие-то дурные намерения, а потому, что мы очень сильно подвержены влиянию эмоций, — я сняла с руки один из браслетов, положила на пол перед собой. — Что это?
— Браслет, — пожал плечами Костик.
— Ксюша?
— Красивый, — протянула девочка, коснувшись кончиками пальцев одного из кулонов.
Я снова повернулась к мальчишке.
— Понял? — ребенок неуверенно кивнул. — То, о чем ты подумаешь, Ксюша сначала почувствует. С возрастом она научится контролировать и немного сдерживать эмоции, будет очень стараться сначала думать, но иногда… Иногда все же придется с этим мириться. Да и ты… Вспомни, на прошлый Новый Год ты так мчался к елке смотреть свои подарки, что чуть не сшиб с ног теть Розу. Разве ты сделал это специально?
— Нет, — нахмурился близнец.
— Вот и Ксюша тоже. Она так хотела проверить свою программу, что просто не подумала о том, чтобы спросить у тебя разрешения, не подумала о том, что надо предупредить.
— Я, правда, просто не подумала, — пробормотала девочка. Я снова взяла ее ручку в свою.
— Разве стоит эта мелочь того, чтобы обижаться? Разве твое гордое молчание или крики помогут решить проблему?
— Нет.
— Всегда говорите друг с другом, что бы ни случилось. И никогда не обижайтесь на мелочи.
— Мелочь? Это не мелочь, это…
— Кость, поверь, это мелочь. Не мелочь лишь то, что невозможно исправить. Все остальное не заслуживает вашего внимания. Договорились?
— Да, — кивнул Костя, немного помолчав, я взъерошила мальчишке волосы и повернулась к Ксюше.
— Милая, тебя это тоже касается. Я понимаю, что ты была в таком нетерпении, что ни о чем не думала, но…
— Я знаю. Я постараюсь, Мар, правда.
Эти слова вызвали еще одну улыбку. Девочка, как всегда, все поняла быстрее.
— Знаете, я иногда даже вам завидую, — притянула обоих детей к себе, крепко обняв. — Люди в этот мир обычно приходят в одиночестве, а вам повезло родиться вдвоем. Первый вдох и первый крик вы разделили на двоих. Первый страх. А разделенный на двоих он уже не так страшен. Вы связаны так крепко, как больше никто в этом мире. Не рвите это и не теряйте.
Дети молчали, а я обнимала два теплых комочка и наслаждалась. Вот и хорошо. Не люблю, когда в доме ссоры. Почти до зубного скрежета.
— А теперь быстро миритесь, — проворчала на притихших детей, поднимаясь с пола и поднимая их.
Ксюша протянула руку первой, Костя с достоинством ее пожал, но открытая, широкая улыбка испортила все впечатление.
— Так где там у меня ошибка? — нахмурилась Ксюха, ее брат достал свой планшет, и близнецы снова ушли в свой мир единиц и нулей. Я закатила глаза и поднялась на ноги, надевая браслет, подхватывая с пола свой гаджет. Надо было заняться балериной-не-балериной.
— Ну как вы, Маргарет? — я проскользнула в темную комнату, опустилась на краешек кровати, сжала холодную ладонь девушки в своей.
— Странно, — отрешено ответила балерина-не-балерина, продолжая пялиться в стену.
— Маргарет, я понимаю, что вам тяжело… смириться с собственной смертью, но… у нас совсем мало времени. Если через пять дней, мы не порвем нить, которая вас здесь удерживает, вы развоплотитесь.
— What? I'm afraid, I…[21]
О, да ладно! Терпение Мара, терпение.
— Маргарет, вы исчезните. Исчезните навсегда. Перестанет существовать во всех мирах, перейдете в ничто!
— Why should I care? I'm already nothing, a ghost…[22]Твою ж мать! сжать пальцы на тонкой, изящной шее хотелось все сильнее и сильнее. Сжать и побить тупую бабу головой о стену.
— Маргарет, это очень больно, и не происходит в один миг. Иногда душа мучается столетиями.
В глазах Мур промелькнули какие-то чувства, но тут же снова погасли, взгляд остался безразличным и замороженным. Я сжала переносицу, несколько раз глубоко вдохнула. Ладно, сейчас или никогда.
Я достала планшет, открыла видео, поставила на паузу.
— И Маргарет, мне очень жаль, но…
— Что еще?
— … вы не Маргарет Мур, — спокойно закончила.
— То есть как это? — балерина, наконец-то повернула ко мне голову, вырвала руку. О, злость, уже хорошо. — Of course…
— Нет, вот Маргарет Мур, — я ткнула ее лицом в планшет, включила видео и пересела с кровати в кресло. Ну мало ли, как она отреагирует, лучше быть подальше.
Вообще странно все это, душа с амнезией мне не попадалась еще ни разу: сумасшедшие, параноики, шизофреники, целый букет психических заболеваний, по которым я, наверное, смогла бы выпустить научный труд, если бы захотела, а вот с амнезией ни разу.
Черт!
И ведь девушка не врет, утверждая, что она — Маргарет Мур. Души не могут врать. Балерина-не-балерина действительно считает себя приехавшей из Америки танцовщицей.
Черт!
В комнате снова повисла тишина, планшет погас, а девушка на кровати, казалось, окончательно замерзла и застыла.
Я с остервенением потерла лицо, застонала.
— Так, а ну заканчивай рефлексировать! — вскочила с кресла, схватила тонкое запястье и вздернула мертвую на ноги. — Тебе надо вспомнить, кто ты и понять, зачем ты здесь! И у тебя всего пять дней, а ну взяла себя в руки и начала думать!
— Fuck you! Fuck you, fuck you, fuck you![23] — заорала девушка, выдергивая руку из моего захвата. Ну вот и отлично. Злость — уже что-то, лучше, чем ничего.
— Одевайся и спускайся вниз, жду тебя в баре через пятнадцать минут, если не спустишься сама, тебя притащит Кит.
Я подхватила с кровати планшет и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Внизу встала за стойку и открыла гостевую книгу, уставившись на девственно-чистую страницу, куда не так давно пыталась записать имя новой постоялицы. Не получилось, потому что Маргарет Мур жива и скачет сейчас по сцене.
Черт!
Надеюсь, близнецы найдут что-то еще, помимо видео с ютьюба с вечерним выступлением настоящей балерины. А часы продолжали отсчитывать секунды и минуты.
Хрен вам!
У меня еще ни одна душа не развоплощалась. Никогда. Зубами вырву, если понадобится. Господи, ненавижу семнадцатый номер. Я стиснула кулаки, закрыла глаза, стараясь продышаться. За окном клубился туман — холодный и промозглый.
У каждого свои страхи. Забавно.
Я не боюсь скрипа половиц, призраков, появляющихся на пороге моего отеля иногда в абсолютно кошмарном виде, бродящих потом по ночам по коридорам моего дома, скребущихся в двери, стучащих в окна. Меня не пугает завывание ветра за окном, не пугают раскаты грома, стоны старых лип. Меня не пугают маленькие темные помещения, в которых нечем дышать, я не боюсь заброшенных домов и темных переулков.
Я боюсь потерять душу. Свою и чужую. Чужую даже больше, чем свою. Боюсь почти до дрожи, до судорог и замерзших рук. Боюсь так, как не боюсь больше практически ничего в этом мире. Мне страшно настолько, что чувствую собственное сердце в горле, а в желудке колючий комок и кислоту на языке. И этот страх почти способен заставить меня свалиться в обморок.
Однажды. Всего один раз, я видела, как развоплощается душа. Это… Это настолько ужасно, что не передать словами, это так страшно… почти, как в детстве, когда страх абсолютен и огромен, огромнее, чем целая вселенная, когда ничто не может с ним справится.
И сейчас я боялась.
Боялась потерять душу глупой Ритки.
— Мара, — тихий голос заставил меня вздрогнуть и повернуться. Не настоящая Мур стояла у подножия лестницы и в ожидании смотрела на меня. Я встряхнулась и кивнула девушке, жестом приглашая следовать за мной в зал ресторанчика.
Стоящий за барной стойкой Кит налил нам кофе и поспешил скрыться в недрах кухни, откуда невероятно вкусно тянуло запахом свежей выпечки и ванили.
21
Что? Я боюсь, я…
22
Почему меня должно это волновать? Я уже ничто, призрак …
23
Иди на хер!