Страж зверя

— Нет, — рявкнул Кристоф на какое-то очередное предложение Черного. Рявкнул так, что я снова схватилась за кинжал.

Тьфу.

Слабое место. Слабое место. Мир привычно сузился и растворился в белой дымке, оставив лишь одно яркое пятно — монстра в клетке. Броня от жабоглота, инстинкты, когти и зубы от упыря, раздвоенный на конце хвост от мантикоры. Словно давая рассмотреть себя лучше, чудовище развернулось спиной. Вот оно! Место между третьим и вторым позвонком, и, конечно, только заговоренный нрифт. Оно мертвое, нежить.

Я отошла к стеллажам с книгами, потеряв всякий интерес к чудовищу, как только поняла, как его убить. Но краем уха все равно следила за все набирающим обороты спором. Кристоф злился. Тивор тоже. Мужчины.

Хм, интересные, однако, у князя книжечки… Почти все запрещенные.

— Да это просто смешно! — взревел за спиной Черный, заставляя внимательнее вслушиваться.

— У тебя есть другие идеи? Предлагай, — тихо парировал вампир.

Видимо, обсуждение все-таки зашло в тупик. Что ж это за проблема такая? Даже интересно.

— Нет у меня других идей, — вяло огрызнулся страж. — Я предупреждал тебя, ты меня не послушал — и вот результат. Мы теперь рискуем упустить не только это соглашение, но и вконец испортить отношения с василисками.

Ох, чувствую, еще пожалею об этом:

— Князь, а можно поинтересоваться, в чем, собственно, проблема?

Тивор наградил меня яростным взглядом, князь — удивленным. Похоже, Кристоф был настолько увлечен, что своего нового Белого так и не заметил. Непонятный он.

Я улыбнулась, волк отчетливо скрипнул зубами.

— Позволяю, — милостиво разрешили мне.

— Контракт, — твердо озвучил Тивор, обрывая вампира.

Он тут за голос разума, что ли?

Кристоф пару вдохов переводил озадаченный взгляд с меня на стража и обратно, затем выругался, тяжело вздохнул и направился в дальний угол комнаты к закрытому на многочисленные охранки шкафу. Черный же жестом предложил садиться в опустевшее кресло.

— Постою, — пожала я плечами.

— Лист, садись, — с нажимом повторил оборотень.

Чувствую, приятного в процедуре заключения контракта будет мало.

Тем временем князь вернулся к столу, сжимая в руках чашу из черного гематита, три каких-то склянки, широкую ленту и кольцо со знаком смерти. М-да, просто набор начинающего некроманта. Хотя кто бы возмущался: мой покровитель вообще сумасшедший кот.

Прошло от силы пару лучей, когда князь, надев кольцо, вдруг встал напротив на колени и схватил меня за руки.

Двусмысленная ситуация, однако. Тихонько фыркнула.

— Я, Кристоф Фрэйон, Великий князь Малейский, призываю тьму и луну в свидетели, вверяю сосуду силу свою, жажду свою, ночь свою.

Тивор обернул ленту вокруг наших рук и опустил их в миску.

— Одна ночь, одна кровь, одна жажда на двоих в венах наших, — продолжал вампир.

Меня подбросило в воздух. Перчатка лопнула, лопнула кожа запястья, и в миску полилась кровь. А руки жгло, словно железом. Какие слова произносила, не помню. Лишь общий смысл.

Предам князя — умру. Раню князя — умру. Подумаю о том, чтобы подумать — умру. Любая угроза жизни и благополучию князя с моей стороны, и стихия убьет меня. Без вариантов. Без лазеек. И, уже практически теряя сознание от боли:

— Пообещайте, что без моего согласия не станете снимать с меня маску.

— Обещаю, — прохрипел в ответ князь. — Подтверждаю.

— Подтверждаю, — хриплым лаем вырвалось из горла.

Новая вспышка боли, на вдох все утонуло в черноте, и стало нечем дышать. Через миг все закончилось. Кристоф поднялся на ноги и вытащил руки из миски, утягивая ленту. А на моих запястьях красуются две узкие черные полоски. Про эти татуировки говорил Черный?

Блеск.

Я поднялась на ноги. Удивительно, но меня лишь слегка пошатывало.

— Закончили? — в дверном проеме показалась голова Черного.

Когда он выйти успел? И зачем?

— Да, — кивнул Кристоф, убирая на место миску и прочую атрибутику. — Теперь можно и о деле.

Вот что-то у меня все желание разговаривать с ними пропало.

— Что ты знаешь о василисках, Лист? — обратился ко мне князь.

— То же, что и все, — пожала я плечами. — Сильные ментальные маги, имеют боевую форму, населяют преимущественно пустыни, — а теперь построим дурочку, точнее, дурочка: — Добывают какой-то жутко редкий и ценный камень и производят хороший шелк и мрамор. Ловкие, быстрые и очень ядовитые.

— Верно, а еще у них шикарные архивы, — кивнул князь.

По мере того, как он рассказывал, челюсть моя отвисала все больше. Это ж насколько надо быть больным, чтобы ради каких-то свитков создать проклятье? Якобы от проклятых богов[1]. Якобы охраняющее древний артефакт, призывающий источники воды ближе к поверхности. Слова вампира про снижение цен на Сердце пустыни обмануть не смогли бы никого. Нет. Кристофу нужны были архивы, а не какие-то, пусть и очень ценные, камешки.

— Как и ожидалось, василиски выкрали шкатулку. Теперь каждый, покинувший территорию Шхассада, умирает в течении сумана от жажды.

Ну да, вампиры и жажда — очевидное и невероятное.

— Но загвоздка в том, что у меня пока не получается составить формулу, чтобы снять проклятье.

Я застыла.

— А змеи не смогут без Малеи. Основные торговые пути идут через нас.

— То есть как? Наложить — ума хватило, а развернуть в обратном порядке — никак?

— Там хитрость одна была, — меланхолично пожал плечами Кристоф. — Для большей достоверности. Вот именно из-за нее ничего и не получается.

Ага, милая такая сказка для детей не старше семи лет.

— Простите, князь, но что-то мало верится в эту историю.

— Что конкретно не устраивает? — озадаченно нахмурился вампир.

— Отсутствие логики.

Князь хмыкнул и подпер голову кулаком.

— А как же послы? Если вы не снимете проклятие, они умрут?

— Да.

— И они об этом знают?

— Да.

— И все равно прибыли к вам?

По истине страдальческий вздох вырвался из груди князя.

— До этого момента все переговоры с Альяром и его послами мы вели через зеркало связи или с помощью вестников. Видимо, эти господа просто за державу уж очень радеют, — нехорошая, издевательская улыбка искривила губы вампира.

— Ага, считай провинились, — сморщилась я, — помрут не жалко.

— Не веришь ты в патриотизм, — еще шире улыбнулся мужчина.

— Не верю, — кивнула. — Но… все равно… слишком бредово.

Князь с подчеркнутым вниманием взглянул на меня.

— Прошу меня извинить, но, даже учитывая вашу тьму, наложить проклятие на целую расу… Посмертные и те срабатывают раз на миллион.

— А ты не глуп, — усмехнулся вампир, сверкнув глазами, полными тьмы.

Тьфу, и почему не получается из меня приличной идиотки? Хотя, может, не все потеряно?

— Так где подвох?

— Подвох, мальчик, в том, что я не накладывал проклятье на расу. Я наложил проклятье на метку границы.

— На что?

— Тьма. Откуда ты? — вполне натурально удивился Кристоф.

— Говорил ведь уже…

— Помню, из Патбурга, прямиком от северных троллей.

Вот только не надо так улыбаться, я и без того словно задницей на углях сижу.

— Метка ставится каждому, кто не является вампиром или малейцем, при пересечении границы. Своеобразная защита территорий, разработанная еще во время восьмисотлетней войны. К тому же так проще отслеживать новоприбывших. При выезде метка, соответственно, снимается.

— Но не с василисков? Вы закрыли проклятье на василисков?

Как? Как князь это сделал? Кровь чешуйчатых плохо отзывается на любую магию, кроме ментальной, из-за количества содержащегося в ней яда. Это я помню еще с первого года в Мастерате.

— Магия крови, плюс моя тьма, плюс некоторые научные изыскания.

Он улыбался, словно Кадиз, получивший очередную смерть. Хм, а у вампира ямочка на левой щеке. Глупо так. Не вяжется с образом.

— Я вплел проклятье в метку, но теперь не могу их расцепить. Шхассад вернул шкатулку, готов заплатить деньги, снизить цены на Сердце пустыни, допустить к архивам — все что угодно… А снять проклятие не выходит.