Страница 14 из 20
— А она знает, что говорит, — подвел итог Венди, прихлебнув из откуда-то взявшегося бокала, и как-то расслабился. Рано. Пати вернулась. — Миледи, соблаговолите ли вы принять глубочайшие и искренние… — протянул он букет, не понимая, что подливает масла в огонь.
Патриция соблаговолила… Выхватив из рук обалдевшего просителя бокал и цветы, она оросила его физиономию коктейлем, а потом добавила букетам, доводя до кондиции полной трезвости. Удовлетворившись содеянным, девушка снова ушла, но на сей раз с довольным видом.
— Люблю женщин, — признался Венди, выплевывая розовые лепестки. — У тебя есть чем утереться?
— Носовой платок подойдет?
— Вполне.
— Как тот коктейль назывался?
— «Возмездие».
— Оно тебя настигло!
— А? — Венди попытался переварить мысль, но что-то не срослось. — Не понял, Пати приняла извинения или нет?
Ни слово не говоря, я сунул ему под нос бокал с каким-то розовым коктейлем. Ну, вот за что мне это?
— Проходите, — велел я хозяину бокала, безмолвно уставившегося на меня. К слову, это оказался тот же самый тип, что и прежде. А пусть ходит в обход!
Через некоторое время Венди и в самом деле назюзюкался.
— Ты не ценишь то, что у тебя есть, — вещал он, повиснув на моем плече. — Я, как никто другой, понимаю Лилу-Анну. Знаю, какое у нее сердце, потому что в моей груди бьется точно такое же — преданное и верное, — икнул он мне в ухо.
— Да-да. Не дыши на меня.
— Куда мы идем? — заметил он наше шествие к выходу. — Бал еще не закончен. — Изловчившись, приятель вцепился в столик с напитками. Я попытался оттащить Венди, но выяснилось, что это можно сделать только вместе со столиком.
— Венди! — рыкнул я.
— Ты иди. А я подожду тебя прямо тут! — уселся он на близстоящую тахту, вернее на колени какой-то дамы. Взвизгнув, она отпихнула его и белопенным вихрем взвилась на ноги:
— Наглец!
— Люблю женщин, — пробормотал Венди, заваливаясь на тахту.
— Это я уже понял. — Через мгновение выяснилось, что он самым прямым образом дрыхнет. Попробовал призвать друга к здравому смыслу, тряся за плечи и шипя в ухо, на что он мне выразительно храпнул и почмокал губами.
— Ну, поцелуй меня, — промямлил Венди сквозь сон, и я едва удержался, чтобы не огреть его кувшином. Сначала со злости, а потом для скорейшего пробуждения. А что, вполне… если не перестараться. — Обними меня, моя грэмурочка. — С этими словами, он насмерть приклеился к моей шее, и как я не пробовал его оторвать — бесполезно. Да к демонам же!
— Что происходит? — явственно прозвучал голос Араберто. Я замер, как вор, застигнутый на месте преступления. Только отца Венди и не хватало!
Друг снова что-то забормотал, немного ослабив хватку, и я, вывернувшись из-под его руки, заткнул ему рот рукавом. Не совсем рукавом. Он стиснул зубы. Проклятье!
— Ровным счетом ничего. — Я терпел.
Канцлер в белом одеянии с золотыми галунами, пронзительно глядел на меня черными глазами, словно одним только взглядом собирался вывести на чистую воду, и попытался заглянуть мне за спину, но я упрямо загораживал обзор на живописный вид его сына, вцепившегося зубами в мою руку.
Я терпел.
— Венди что-то натворил?
— Нет! — Дурак! Зачем так поспешно ответил?
Араберто раздумчиво закивал.
— Передай ему, что мне хотелось бы его повидать.
Не-а. Ему сейчас Венди видеть совсем бы не хотелось, но я не стал переубеждать. Да он и сам начал о чем-то догадываться. А методы у канцлера в воспитании сына были самые кардинальные. Ну, это и понятно. Иной раз я бы и сам Венди прибил. Как, например, сейчас.
Едва дождавшись мига, когда широкая спина главного советника затерялась среди цветастых нарядов, я вырвал руку из пасти этого чудовища — никогда не думал, что у Венди такой сильный прикус. Лишившись закуски, приятель откинулся на спинку тахты и усердно захрапел. И что мне с ним делать? Не могу же я его тут оставить? Придется тащить через залу. Правда, я слабо представлял, как буду это делать, не привлекая всеобщего внимания. Как никак мы с принцессой главные виновники торжества, а тут еще… Церемониймейстер!
Поклонившись, господин Рамиро с невозмутимым лицом, деловито ухватившись за свой черный с золотом камзол, довел до моего сведения, что бал близится к концу, и следующий танец — наш с Лилу-Анной — его завершает. Очень вовремя! Мне тут как раз заняться нечем. Поблагодарив господина Рамиро за своевременное оповещение и дождавшись, когда он уйдет, я усиленно затряс Венди, пугая, что Араберто с ним разделается, если увидит в таком виде. С тем же успехом, я бы мог присесть рядом и отдохнуть, вместо того чтобы трясти этого олуха. Да что с ним такое?
— Карамель.
Я вздрогнул и поднял глаза на девушку:
— Лилу-Анна.
Все. Время вышло.
Я сделал, что мог. Ведь так?
Нет, не так.
Заиграла мелодия «Финального вальса», толпа постепенно начала расступаться, давая нам с принцессой дорогу. А за моей спиной вовсю храпел Вендиан. Скинув свой бархатный синий камзол, украшенный золотым позументом, я накрыл им друга. С головой. Так он не слишком приметен. Если не задаваться вопросом, отчего у камзола ноги торчат. Мне нужно совсем немного времени, один танец. И потом я вернусь.
Расправив плечи, я взял Лилу-Анну за руку, и мы с ней торжественно прошествовали в середину сверкающей огнями огромной залы. Я привлек девушку к себе и закружил под чарующие звуки музыки. Она танцевала легко, как перышко. И вскоре я забылся мыслями о незнакомце из сада и о недоразумении с Венди. Одно наползало на другое, чередовалось, и я не замечал, как увеличиваю темп танца. Меня просто сводила с ума наглость темного, проникшего в сад, и его высокомерие. Чем больше я об этом думал и припоминал подробности садового приключения, тем быстрее кружил Лилу-Анну, и по залу, и — встав на одно колено — вокруг себя. Радовало, что принцесса прекрасно знакома с особенностями нашего танца. Вряд ли в темной империи существует такая же традиция — завершать бал «Финальным вальсом», я об этом не слышал, но кто знает. Может, у них есть такой же танец, просто называется по-другому.
Внезапно, на особенно рискованном моменте, рука Лилу-Анны выскользнула из моей, и принцесса отлетела прочь. Все произошло так быстро, что я ничего и сообразить не успел. Вот только что крепко держал ее руку, а в следующий момент девушка уже сидит на полу в окружении своих голубых юбок. Музыка с противным скрежетом оборвалась. По залу пронеслись восклицания и вздохи; волной прокатилось взволнованное движение, и повисла оглушающая, изумленная тишина.
Прекрасный финал танца, ничего не скажешь!
Но как?! Она словно нарочно… или… Это я виноват?
Я же не мог… или мог? Глядя на свою руку, что так некстати подвела, мне никак не удавалось решить для себя этой дилеммы. Я шагнул к принцессе, собираясь помочь подняться, как вдруг золоченые двери залы распахнулись, и в комнату неторопливо вошла молодая красивая женщина. Тяжелые юбки темно-красного бархата покачивались в такт ее плавным шагам, а сзади по полу волочился длинный, сверкающий шлейф. В черных, густых волосах блестели украшения. Рядами сцепленных звеньев позвякивали золотые браслеты и ожерелье. На матово-белом лице застыла легкая полуулыбка карминных губ. Гостью мягко придерживал под локоть невысокий юноша лет шестнадцати в ладно скроенном темно-зеленом костюме с изысканными кружевами. На его поясе в алой перевязи красовались тонкотелые сабли. Две! Меня аж передернуло.
Придерживая юбки, загадочная незнакомка подошла и склонилась к Лилу-Анне.
— Бедное дитя, — мягко проговорила она, дотрагиваясь до лица девушки. — Несчастная моя малышка. Кто тебя обидел? — В расширившихся глазах принцессы действительно блестели слезы. — Не беспокойся и не плачь, теперь, когда я здесь, тебя никто и пальцем не тронет. Ну же, поднимайся! Не пристало принцессе империи Астарта сидеть на полу.
Лилу-Анна хлопала глазами и, казалось, вот-вот разрыдается.